– Полиция делает все, что может… – Только вот они ничего не могут, – с каким-то мрачным удовлетворением произнесла Брю. – Кстати. А где Неон? – Какой Неон? – не поняла мама. – Тот друг Габриэлы, который приехал из России. – Но его зовут Тим… – Это раньше его звали Тим. А сейчас все знают этого парня как Неона. Он обычно не показывает лица, но в Сеть утекла запись со съемок шоу, где он разоблачал убийцу какого-то знаменитого повара. – Ну надо же, – сказала мама. – А я думала, тебя интересует только Билл Каулитц. – Она попыталась улыбнуться. Кровь бросилась в лицо Брю. Ничего не сказав, она дернула ручку и открыла дверь. – Подожди! – закричала вдруг мама. Брю повернула было голову уточнить, в честь чего такой крик, как в дверцу что-то с силой врезалось. Брю взвизгнула и выпустила ручку. – Господи боже мой! – засуетилась мама, выбираясь со своего сиденья. – Господи… – повторила Брю дрожащим голосом и поставила одну ногу на асфальт. Рядом с открытой дверью лежал парень в спортивном костюме. В первое мгновение Брю показалось, что он мертв, но вот шевельнулась и согнулась в локте левая рука. Парень приподнялся и мотнул головой. Лицо его показалось Брю знакомым, хотя она готова была поклясться, что не видела его здесь ни разу. Значит, не здесь. Но где же тогда? – С вами все в порядке? – спросила она, склонившись над парнем. Он не ответил. Видимо, все еще был оглушен ударом и падением. Ветер задувал волосы в лицо Брю. Она нервным движением заправила прядь за ухо. Рука замерла в такой позиции. Брю почувствовала, как ее губы сами собой начинают улыбаться. – Привет, – негромко сказала она по-русски. Парень моргнул, и взгляд его прояснился. – Привет, – так же по-русски ответил он, озадаченно глядя в лицо склонившейся над ним девушки. – Меня зовут Брю, – сказала та. Она выучила несколько фраз на русском с помощью приложения Duolingo, как только Габриэла обмолвилась, что разбираться с анонимками приедет тот самый Неон. Казалось, что Земля остановила вращение. Но тут же иллюзия рассеялась – на Неона налетела мама. – Молодой человек, вы не ранены? Простите, пожалуйста, мою дочь, она не посмотрела в зеркало, прежде чем открыть дверь… Да я и сама виновата, не надо было здесь останавливаться. Давайте мы зайдем к нам в дом, у нас есть антисептик и… Неон окончательно пришел в себя. Он поднял левую руку, осмотрел разодранный на локте рукав лонгслива и кивнул: – Да, благодарю вас. Это было бы уместно. Его немецкий звучал просто ужасно. 23 ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД Тимофей очнулся в больничной палате. Мама сидела рядом с ним – ее отыскали быстро. Ближайшие сутки Тимофея держали на успокоительных, и его мозг отказывался работать как должно. Даже картинка перед глазами размывалась, Тимофей почти все это время спал. Потом лечащий врач решил, что организм мальчика восстановился достаточно, и позволил полицейским провести допрос. – Это принадлежит тебе? – Полицейский показал Тимофею фотографию отвертки. – Да. – Где ты это взял? – Отец подарил. – Для чего? – На память о моем деде. Прежде отвертка принадлежала ему. Полицейский обернулся. Вопросительно посмотрел на другого полицейского, стоящего за его спиной. Тот кивнул. Позже Тимофей узна`ет, что означали эти кивки: с его матери, с той женщины-контролера, со служащего у колеса обозрения и других людей уже сняли показания. Своими словами он подтверждал их слова. – Зачем ты взял этот предмет с собой в парк? – Низачем. – Поясни? – Отвертка мне не нужна. Я ношу ее с собой просто так. Как вы носите в бумажнике фотографию жены. – Откуда ты знаешь, что я ношу в бумажнике фотографию? – Брови полицейского удивленно приподнялись. – У вас на пальце обручальное кольцо. – Тимофей указал на руку полицейского, лежащую на столе. – Оно потускнело, то есть женаты вы давно. Но кольцо не снимаете, хотя при вашей работе оно, вероятнее всего, иногда мешает. Следовательно, вы привязаны к своей жене. А значит, у вас в бумажнике просто обязана присутствовать ее фотография. – Н-да. – Полицейский покачал головой. – А ты и впрямь необычный парень… Итак, направляясь в парк, ты взял с собой отвертку. Верно? – Нет. – То есть? Поясни? – Я просто не стал выкладывать отвертку из кармана. Она всегда там была. – Я так и сказал! – Нет. Вы сказали, что я взял ее с собой. Это – разные вещи. – Ну хорошо. – Полицейский потер лоб. – Она всегда была у тебя в кармане, о’кей. Расскажи, что было с тобой в парке. – Мы пришли. Штефан купил мне билет. Я катался на колесе обозрения. – Хорошо. А что ты делал после того, как сошел с колеса? Парень, который обслуживает аттракцион, сказал, что ты плохо себя почувствовал. Это так? – Нет. – То есть? – И снова вопросительный взгляд назад. – Я сказал этому парню, что плохо себя чувствую. Я хотел сойти с аттракциона, хотя мог прокатиться еще один круг. Я так сказал для того, чтобы он не задавал лишних вопросов, а просто позволил мне сойти. На самом деле я нормально себя чувствовал. – То есть ты обманул служащего? – Да. – Зачем? – Потому что увидел с колеса, что Штефан встал со скамейки и заходит за павильон. Снова быстрый обмен взглядами. – И тебе это не понравилось? Штефан не должен был уходить, бросать тебя? Так? Поэтому ты решил сойти с колеса? Ты разозлился на него? – Мне было безразлично, что делает Штефан. – А почему же ты сошел? – Потому что не мог понять, зачем он это сделал. Он вел себя странно. Мне захотелось узнать, почему он так себя ведет. – Хм-м. Ну, допустим. И что же было дальше? – Я… – Голос Тимофея дрогнул – впервые с начала допроса. – Я пошел за Штефаном. – Куда?