– Твое, – возразила Брю. – Нет, и твое тоже! – начала сердиться сестра. – Если ты куда-то едешь, ты меняешься, от этого никуда не деться. Путешествия делают тебя сильнее. Брю закрыла блокнот и уставилась на Габриэлу. – Что это еще за Лоуренс? – спросила она. – Почему ты раньше о нем ничего не говорила? Не без удовольствия она отметила, что щеки сестры порозовели. – О… Ну, это… Мы с ним познакомились почти год назад в Алжире. Я думала, это все так… Поэтому и не рассказывала никому. Но теперь у нас вроде как все серьезно. Вообще эта поездка – идея Ларри изначально. Мы должны были отправиться только вдвоем. Я полагаю, что он собирался сделать мне предложение. Брю слушала, подозрительно щурясь. Габриэла слишком настойчиво отводила взгляд. – «Вроде как»? – повторила Брю зацепившие ее слова. Габриэла покраснела еще сильнее. Она подошла к койке, села рядом – Брю поджала ноги, уступив ей место. – Ладно, скажу тебе по большому секрету. Обещай, что не проболтаешься! – Клянусь! – сказала Брю, вновь поймав чувство дежавю. – На самом деле я думаю, у нас с Ларри ничего не получится. Вернее… Может, и получилось бы. Но я его не люблю. Если и правда сделает мне предложение, нам придется расстаться. Это будет, по крайней мере, честно. – А почему ты ему об этом не скажешь? – спросила Брю, против ожиданий захваченная историей. – Ну… Мы об этом как-то не говорили. Кого вообще интересует любовь? Нам было неплохо вместе, мы могли бы вместе и остаться, но… – Но ты влюбилась в другого! – догадалась Брю. Габриэла закрыла лицо руками. – Ты уже сама, наверное, обо всем догадалась. – Теперь ее голос раздавался невнятно. – Понимаешь, он – один из самых необычных людей, кого я встречала. Я с самого детства не могу выкинуть его из головы. Постоянно его вспоминала, думала о нем. Прости меня, но, когда с тобой приключился весь этот ужас, я… Ну, поняла, что это – шанс увидеть его снова. Думала, если увижу, меня отпустит – все-таки столько лет прошло. Но не отпустило. Наоборот, стало только хуже… – Ты о ком? – охрипшим голосом спросила Брю. – О Тиме, конечно. – Габриэла опустила руки и шмыгнула носом. – Но ты же сама видишь, какой он. Помню, как-то в детстве обмолвился, что мать зовет его инопланетянином. Я еще тогда подумала, что это недалеко от истины… Честно говоря, я надеялась, что, встретившись с Лоуренсом, Тим хоть немного расшевелится… Дурацкая идея. Он, мне кажется, физически не способен ревновать. А тут еще эта Вероника… Они, конечно, коллеги – не больше. Я уверена, что даже не спят. Но… Она ведет себя так… Так спокойно! Как будто уже тысячу лет замужем за Тимом. Как будто только она знает, что ему нужно. И… В общем, я не знаю, что мне делать, Брю. Брю открыла блокнот и опустила взгляд на страницу. – Брю? – позвала ее озадаченная Габриэла. – Определись сама, чего ты хочешь, – сказала Брю, не поднимая глаз. – Я, конечно, не эксперт в отношениях, но, по-моему, тащить с собой на край света двух парней и крутить с обоими – дурацкая затея. – Добрый совет от моей младшей сестрицы, – вздохнула Габриэла. – Ты права. Крыть нечем… Ладно, пойдем на палубу. Все уже наверняка собрались там, нас все равно вытащат. Подумав, Брю закрыла блокнот и сунула его под подушку. Встала, поправила волосы и кивнула. 29 – Прежде чем вы сойдете на берег, дамы и господа, я должен рассказать вам о правилах поведения на шестом континенте, – хрипло говорил капитан, стоя перед пятеркой пассажиров, как сержант перед новобранцами. Все уже переоделись в комбинезоны, потому что холодать начало еще сутки назад, а теперь и вовсе стоял лютый дубак. Вероника надеялась на две вещи. Первая: что на берегу ветер будет слабее, и вторая: что, добравшись до станции, она завернется во все имеющиеся там одеяла, да так и просидит в каком-нибудь теплом углу до самого отъезда. Капитан говорил на английском. Вероника понимала его через два слова на третье. Впрочем, ей очень помогал планшет, который она держала в руках. Несмотря на то, что уже начал подглючивать от холода, распознавал и переводил он вполне сносно. – Без особого письменного разрешения запрещено что-либо вывозить из Антарктиды, – вещал капитан. – Растения, животных, части зданий и сооружений, образцы пород. Прикасаться к животным, пугать их, фотографировать со вспышкой – запрещено. Ветер трепал густую, с проседью бороду капитана, и Вероника подумала, что классический образ бородатого полярника – это, должно быть, не просто дань моде и не показатель того, как трудно в Антарктиде с бытовыми удобствами. Борода – скорее насущная необходимость для защиты нижней части лица от холода и ветра. Помимо бороды, капитан носил еще и специальную флисовую маску, закрывающую лицо до самых очков. Очки с защитными стеклами тоже плотно прилегали к лицу. Сейчас капитан снял очки, маску опустил вниз. «Это для того, чтобы вы запомнили, как я выгляжу, господа. В полном снаряжении все обитатели станции, на которую вы направляетесь, похожи друг на друга, словно братья-близнецы, ха-ха-ха». Должно быть, это была стандартная шутка – чтобы ободрить пассажиров. Пассажиры вежливо посмеялись. Сейчас Вероника спрятала лицо, снабженное такой же, как у капитана, маской, еще и в шарф. Комбинезоны и куртки у всех пассажиров были одинаковые – ярко-оранжевые. Различать друг друга можно было по шарфам – шарфы специально взяли разные. У Вероники был красный, у Тимофея – зеленый, у Габриэлы – фиолетовый, у Брю – синий. Лоуренс отличался от всех: его одежда была ярко-красной, а шарфа он не надел вовсе. Вероника с первого взгляда окрестила рыжеволосого Лоуренса «рыжим мудаком» и с каждой минутой, проведенной в его обществе, все больше убеждалась, что первое впечатление ее не обмануло. – Запрещено бросать мусор, – говорил капитан. – Все, что вы привезли с собой на континент, вы обязаны увезти с собой. Это же касается отходов жизнедеятельности. Капитан сделал паузу, поскольку точно знал, что сейчас последует вопрос. И не прогадал. – Sorry. What? – спросил Лоуренс. – Шутка, – сказал капитан. – Но только наполовину. Содержимое биотуалетов, имеющихся на станции, где вы будете жить, вывозится организованно. На случай, если вам придется справлять нужду вне станции, – вас проинструктируют уже на месте. Я хочу, чтобы вы поняли: Антарктида – это не то же самое, что зима в вашем родном городе. Это – отдельный мир, со своими правилами и законами. И мир этот не любит чужаков. Особенно чужаков с гонором и амбициями. Лучшее, что вы можете сделать, – постараться остаться не замеченными этим миром. Уже очень скоро вы сойдете на землю. Перед этим вам придется продезинфицировать свою обувь, чтобы не занести какую-либо органику. Кроме того, я обязан предупредить, что, если у вас есть с собой какие-либо животные, их придется оставить на корабле. У Вероники не было никаких животных, ни с собой, ни дома, но с каждой новой строчкой на экране планшета настроение ее падало все сильнее. Ничего себе – туристическая поездочка, чтобы развеяться! Шаг влево, шаг вправо – расстрел, прыжок на месте расценивается как попытка улететь… Вероника обменялась взглядами с Брю, и ей почудилось полное понимание в глазах этой нелюдимой девушки. Напряжение было колоссальным. Конечно, анонимок тут не будет. Однако чем, черт побери, хуже было бы в Турции или в Таиланде?! В любом месте, где тепло, можно фотографировать все что хочешь, покупать сувениры и тискать добродушных животных! Ткнув пальцем в экран, чтобы очистить поле ввода, Вероника увидела, как медленно тают буквы, и поспешила убрать планшет в широкий карман куртки. Пусть погреется. Тим, если надо, переведет ей, что говорят остальные. Впрочем, кто бы с ней вообще разговаривал… Брю, поймав взгляд Вероники, кисло улыбнулась. Вероника ответила тем же. 30 К станции ехали на машине, которую Вероника про себя окрестила «бронетранспортером». Второй такой же «бронетранспортер» еще загружали ящиками и мешками, приехавшими с кораблем. В теплом салоне Вероника достала отогревшийся планшет и обратилась к Брю: – Ты помнишь, зачем мы в это ввязались? Брю, казалось, была удивлена, что Вероника обратилась к ней. Тимофей, наверное, тоже удивился, но по его лицу это сложно было узнать наверняка. – Я хотела, чтобы все закончилось, – ответила Брю. – А почему ты вообще так паришься из-за этих анонимок? – спросила Вероника. Брю нахмурилась, вчитываясь в перевод. Вероника, подумав, повторила вопрос, заменив «паришься» на «тревожишься». Теперь Брю с изумлением посмотрела на Веронику, и та, пожав плечами, сказала: – Да если б я так волновалась из-за всякой ерунды, которую мне присылают всякие идиоты, – уже рехнулась бы. – Но он же мне угрожает, – слабым голосом возразила Брю. – Он обещает убить меня… – А вот это уже другой разговор, – парировала Вероника. – Я бы купила перцовый баллончик. И электрошокер. Записалась бы на курсы самообороны… Она умолчала о том, что курсы самообороны – слава Тимофею – уже были успешно пройдены. Правда, от отравления лимонадом они не сильно помогли. Брю молчала. Казалось, она напряженно ищет подходящий ответ. И наконец сказала: – Я не такая смелая, как ты. – А я не смелая, – улыбнулась Вероника. – Тут не в смелости дело. Я просто рациональная. Чем сидеть и бояться – лучше обезопасить себя по максимуму и плюнуть на все остальное. Никто ведь не застрахован. Большинство людей, на которых нападают, не получают анонимных писем. А если тебе шлют письма – вряд ли решатся напасть. Мне так кажется. Знаешь, как у нас говорят: «бодливой козе бог рогов не дал». – Не козе, а корове, – вмешался Тимофей. – И вообще, при чем здесь это? – А ты чего встреваешь? – проворчала Вероника. – Мы, между прочим, разговариваем. Времена, когда она умудрялась втюхивать Тимофею собственные афоризмы, выдавая их за народную мудрость, прошли. Тимофей что-то заподозрил и проштудировал интернет на предмет пословиц и поговорок. Теперь он постоянно поправлял Веронику, если она путалась. Брю не поддержала Веронику ни словами, ни смиренным молчанием. Она обратилась к Тимофею: – Вы уверены, что у вас получится найти этого человека?