– Ни в коем случае! – вмешался врач. – У него может быть повреждена спина. Убирайте снег. – Значит, если этот сукин сын жив, – пропыхтел Огастес, аккуратно освобождая неподвижное тело от снега, – нам придется пять километров переть его на носилках – вместо того чтобы кинуть через сиденье и спокойно довезти? Клянусь генератором, я люблю Оскара все больше! С каждой секундой! Когда освободили голову Оскара, Конрад жестом велел прекратить раскопки и посмотрел на врача. – Давай. Твой выход. Йоргенсен стянул рукавицу и просунул ее за воротник лежащего ничком бывшего коллеги. – Ну? – не выдержал Огастес, когда врач поднял голову. – Жив?! 75 Вероника пила уже вторую чашку кофе и никак не могла стряхнуть с себя сонливость. Ночка выдалась еще та, а утром Тимофей подскочил ни свет ни заря, и ей тоже пришлось вставать. Не могла позволить себе разлеживаться. Все, кроме тех, кто уехал на поиски Оскара, опять собрались в столовой. Пришел, опираясь на костыль, даже помощник повара. Брю выглядела так, будто вовсе не сомкнула глаз за всю ночь – что, в общем, и неудивительно. – В гробу бы я видала такой отдых, – вздохнула Вероника. – Все-таки изначально мы ехали не отдыхать, а работать, – напомнил Тимофей. – По-моему, мы и не отдохнули, и не поработали, – ворчала Вероника. – Впрочем, хоть сейчас наконец-то жизнь стала похожа на жизнь. – Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Тимофей. – В жизни вечно нет никакого смысла, а самые важные вещи происходят случайно, – зевнула Вероника. – Это в кино ты бы обязательно раскрыл дело, пользуясь исключительно своими гениальными мозгами. А в жизни преступник сам себя выдал и сам же себя угробил. Тоска… – Как минимум два «живых» дела я раскрыл, пользуясь исключительно своими гениальными мозгами, – напомнил Тимофей. – Это – статистическая погрешность, – отмахнулась Вероника. – Если хочешь мое мнение – нам нужно вернуться к архивным делам. Это спокойнее, безопаснее, и там у тебя куда больше шансов блеснуть. – Согласен, – неожиданно покладисто отреагировал Тимофей. – Меньше эмоций, вовлеченности. Проще оценить картину, частью которой ты не являешься. Рация, стоявшая на столе, затрещала и что-то сказала. Повар схватил ее, ответил; рация затрещала вновь. Вероника опустила взгляд на планшет, и ее глаза широко раскрылись: – Да не может быть! 76 В этот раз поисковики в дверь не вошли, а влетели. – Освободите коридор! – орал Конрад. – Вон! Все – вон отсюда! Вероника поняла его уже по интонации, лишь постфактум прочитав перевод на экране планшета. Она отпрянула обратно в столовую, толкнув спиной Брю. Потом проем загородила массивная спина повара. Вероника лишь мельком успела увидеть что-то ярко-красное, лежащее на носилках. Оскара унесли в медпункт, дверь захлопнули. – Боже мой, он жив! – повторяла Брю. – Какой ужас, какой кошмар… – Не волнуйся, – коснулась ее плеча Вероника. – Если он и жив, то вряд ли подвижен настолько, чтобы разгуливать по коридору. До нашего отъезда уж точно тебя не побеспокоит. – Думаешь? – с опаской посмотрела на нее Брю. – Конечно. Даже если бы он в Москве в декабре так заночевал – и то бы к утру ему было невесело. А тут… Как он вообще ухитрился выжить? – Вероника вспомнила свой недолгий поход с Оскаром от жилого блока к гаражу и содрогнулась. Конрад вошел в столовую через десять минут. Окинул всех присутствующих тяжелым взглядом. – Оскар жив, – сказал он. – Он сильно обморозился, у него повреждена спина. В себя не приходит. В общем… – Конрад помешкал. – В общем, даже если Оскар очнется в течение ближайших суток – встать он точно не сможет. Так что… Теперь можно… Даже не знаю, как сказать. В общем, теперь ни у кого из вас нет причин для беспокойства. Тимофей кивнул и сказал: – Спасибо. – И вторая новость. – Конрад опять выдержал паузу, в течение которой было тихо, как в космосе. – Из-за непогоды корабль задержался, увы. Следователи прибудут только к завтрашнему утру, и, соответственно, покинуть станцию вы сможете не раньше, чем завтра. – Слава богу, хоть завтра, – выдохнула Вероника. И тут в разговор вмешалась Брю: – Вы же запрете дверь в палату? – В медпункт? – уточнил Конрад. – Разумеется. Мы не оставим этому человеку возможности навредить кому-либо. – Но вы ведь только что сказали, что на ноги он уже не встанет, – нахмурилась Брю. – Верно, – согласился Конрад. – Однако ваш покорный слуга – из тех невыносимых персон, которые в любой ситуации предпочитают перестраховываться. Вы же не будете настаивать на… – Нет, – резко опустила голову Брю. – Нет, ни в коем случае. Просто… я устала бояться. – Молодец, – похвалила ее Вероника. Гнусностью было бы сказать, что все произошедшее пошло характеру Брю исключительно на пользу. Однако это было так. Лишившись близкого человека, оказавшись на краю света среди незнакомых людей, она быстро распрощалась с образом беспомощной истерички. Наверное, в этом был какой-то страшный вселенский смысл. Для того, чтобы один человек начал жить, другой должен умереть. А может, даже и не один. Или же все гораздо проще: живым свойственно искать хоть какой-то позитивный смысл во всем, что происходит с ними плохого. – А я не верю, что все это сделал Оскар, – мрачно объявил повар, сидя за столом. – Это бред! – Оскар выдал себя своим поведением, – резко возразил Конрад. – И давайте не будем ссориться по этому поводу. Мы дождемся следователей, и… – И всё, что они нам скормят, будем считать истиной в последней инстанции, так, что ли?! – взревел повар. – Нет, – ответил Тимофей. И неожиданно его тихий голос привлек всеобщее внимание. Разрушил гнев повара, который, казалось, уже готов был наброситься на Конрада. – Нет, следователи не скажут нам ничего такого, чего бы мы уже не знали. – Он встал и замер, нависая над столом, глядя перед собой. – В медпункте лежит убийца. Человек с больной психикой. Пожалуй, на основе его случая я напишу работу о криминальном мышлении. – Работу? – переспросила Вероника. Тимофей кивнул и продолжил по-английски: – Выпуск «Неона», разумеется, тоже будет. Мы снимем ролик в Москве, немного изменим события. Имена всех действующих лиц, разумеется, также будут изменены. – Ролик, – пробормотал повар. – Трое людей погибло, а ему – ролик! Это уже вообще черт знает что такое. – И быстрым шагом покинул столовую. 77 ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД В машине Тимофей негромко, чтобы не слышал Вернер, окликнул Габриэлу. Прошептал: – Ты мне нужна. Он всегда так говорил. Не спрашивал, есть ли у нее время и желание ему помогать. «Ты мне нужна», – и всё. Габриэла к этому давно привыкла. – Высади нас, пожалуйста, возле дома Тима, – попросила она Вернера. – Я покажу, где он живет. – Не задерживайся, – сказал Габриэле на прощание Вернер. – Понимаю, что играть в детективов веселее, чем делать уроки. Но, поверьте, домашние задания сами собой не рассосутся. Он чмокнул сестру в щеку и уехал. А Габриэла повернулась к Тимофею.