– Да. Больше года назад. – Предполагаю, в мае. – Вполне может быть. – Он сказал вам, почему хочет освоить тхэквондо? – Не-а. Но в него точно бес вселился. Я забрался! Последнюю фразу Эдди выкрикнул так, будто реально поднялся на Монумент Вашингтону, однако темп не сбавил. – Вам не показалось это странным? – С чего бы? – Он ведь работал учителем в школе. – К нам ходят учителя. К нам все ходят. Все хотят быть крутыми парнями. – Эдди сделал глубокий вдох и выдохнул. – Эмпайр-стейт, начинаю подъем. – И у него получалось? – Еще как! Мог бы выступать на соревнованиях. – Мог бы? Вы хотите сказать, он бросил тренировки? Эдди задышал тяжелее и говорить стал более отрывисто. – Приходил каждый день. Семь-восемь месяцев. Реально шел через боль. Качал железо. Фитнес. Боевые искусства. Набрал форму. Скалу бы мог трахнуть. Извиняюсь. Но так и было. А потом ушел. Через две недели после джекпота. – Ясно. – Вы не поняли. Он ушел не из-за выигрыша. – Тогда почему? – Сказал, получил все, что хотел. Сказал, больше ему ничего не нужно. – А что он хотел получить? – Хотел овладеть тхэквондо для своих целей. – Он говорил для каких? – Нет. Думаю, хотел зад кому-то надрать. Теперь Эдди реально работал на сопротивление. Он упорно давил ногами на ступени тренажера, его тело блестело, словно покрытое масляной пленкой; когда он встряхивал головой, разлетались брызги пота, а мышцы на руках и на спине напряглись и раздулись почти так же, как на бедрах и икрах. Сидя всего в восьми футах от тренажера, Холли чувствовала себя, как в первом ряду мужского стриптиз-клуба. Она встала. Эдди смотрел в стену прямо перед собой. Лицо его тоже напряглось, но взгляд при этом был мечтательный, как будто вместо стены он видел бесконечные пролеты уходящей на крышу Эмпайр-стейт-билдинг лестницы. – Айронхарт… Он рассказывал вам что-нибудь… Скажем, необычное? – спросила Холли. Эдди не ответил. Он сконцентрировался на подъеме. Вены на его шее раздулись и пульсировали, будто по ним проплывали маленькие толстые рыбешки. Холли подошла к выходу из кабинета. – Три вещи, – выдавил из себя Эдди. Холли обернулась: – Да? Эдди не сбавил шага и все смотрел в пустоту, он отвечал Холли, будто с лестницы небоскреба на Манхэттене. – В жизни таких, как он, не встречал. Он шел к цели. Как одержимый. Даже круче, чем я. Холли нахмурилась: – Что еще? – За все время он пропустил только две недели. В сентябре. Ездил на север. Куда-то в округ Марин. На курсы по экстремальному вождению. – Что за курсы? – Там обучают водителей политиков, дипломатов, богатых бизнесменов. Учат водить, как Джеймс Бонд. Уходить от террористов, похитителей и прочего дерьма. – Он говорил, зачем ему это? – Нет, просто сказал, что ему по приколу. – Ладно, это два, что третье? Эдди тряхнул головой, пот забрызгал ковер и стоящую поблизости мебель. Холли повезло – она была достаточно далеко, чтобы не попасть «под обстрел». – И третье, – сказал Эдди, глядя прямо перед собой. – Решив, что освоил тхэквондо, Джим переключился на огнестрельное оружие. – Захотел научиться стрелять? – Спросил, знаю ли я кого-то, кто сделает из него настоящего снайпера. Научит обращаться с револьверами, пистолетами, винтовками, дробовиками… – И кого вы ему порекомендовали? Эдди пыхтел как паровоз, но слова еще мог членораздельно произносить. – Ни к кому. Оружие – не моя тема. Но знаете, что я думаю? Я думаю, он из тех парней, которые обчитались журнала «Солдат удачи». Он зациклился. Захотел стать наемником. Явно готовился к войне. – То есть кто-то обращается к вам с подобной просьбой и вас это совсем не напрягает? – Нет, я консультирую всех, кто платит за курс. Холли открыла дверь, но задержалась, чтобы спросить: – У вас там, на этой штуке, есть счетчик? – Есть, да. – И на каком вы этаже? – На десятом. – от напряжения Эдди начал говорить неразборчиво, а когда выдохнул, еще и пустил газы. – Вот, блин, у меня ноги, как из гребаного гранита. Если проведу захват ногами, кому угодно хребет сломаю. Напишите об этом в своей статье. Да, так и напишите: я кому угодно хребет ногами переломлю. Холли вышла из кабинета и тихо прикрыла за собой дверь. Пока она разговаривала с Эдди, тренировка в зале набирала обороты. Теперь ученики всей толпой атаковали корейца-инструктора, но он ставил блоки, прыгал, вертелся, как дервиш, и с легкостью расправлялся с нападавшими. Администраторша сняла все свои украшения, сменила босоножки на кроссовки «Рибок», а обтягивающие футболку и шорты – на более свободную одежду. Теперь она делала упражнения на растяжку напротив своей стойки. – Час дня, – пояснила она Холли. – Перерыв на обед. Вместо обеда предпочитаю пробежать миль пять. Удачи! И она потрусила в теплый летний день мимо торгового центра. Холли вышла из школы «Додзе» вслед за девицей и остановилась. Светило ласковое августовское солнце. Холли словно впервые заметила, в какой отличной форме все те люди, которые вылезают из своих машин и заходят в магазины. Она переехала на северо-запад полтора года назад и уже стала забывать, как серьезно большинство жителей Южной Калифорнии относятся к своей внешности. В округе Ориндж на душу населения приходится гораздо меньше двойных подбородков, «попиных ушей», «спасательных кругов» на пузе и грушевидных поп, чем в Портленде. В здоровом теле здоровый дух – вот императив стиля жизни в Южной Калифорнии. И за это Холли одновременно любила и терпеть не могла это место. Решив перекусить, Холли зашла в соседнюю со школой «Додзе» пекарню. Оценив выставленные в витрине сладости, она заказала шоколадный эклер, украшенный киви тарт с крем-брюле, кусочек суфле с орехами макадамия, присыпанный крошкой из печенья, колечко с корицей и апельсиновый рулет. И диетическую колу. Она выбрала столик у витрины, чтобы наблюдать за подтянутыми и загорелыми прохожими. Все пирожные были такими вкусными – пальчики оближешь. Холли откусывала по кусочку то от одного, то от другого. Она твердо решила съесть все до последней крошки. Минуту-другую спустя Холли почувствовала на себе чей-то взгляд. Через два столика от нее сидела полная женщина лет тридцати пяти. Она с завистью смотрела на Холли и как будто не могла поверить собственным глазам, а на блюдце перед ней лежал один-единственный жалкий фруктовый тарт, равный по калориям многозерновому крекеру. Холли даже стало неловко, и она, сочувствуя соседке, посчитала нужным объясниться: – Согласна, просто ужас! Вечно стресс заедаю, ничего не могу с собой поделать. – Я тоже, – посетовала толстушка.