Отойдя от двери, она почувствовала обжигающую боль в левом боку. Ничего серьезного, Холли поморщилась и в ту же секунду поняла, что правый бок тоже щиплет. Она задрала футболку и увидела, что ткань разрезана в трех местах и испачкана в крови, на левом боку три пореза, а на правом – два. Страх тут же вернулся. Холли прошла в ванную, включила яркую флуоресцентную лампу, на секунду замерла в нерешительности перед зеркалом, а потом сняла футболку. Из трех неглубоких порезов на левом боку сочилась кровь. Один был сразу под грудью, другие два шли ниже, все на расстоянии двух дюймов друг от друга. Два пореза на правом боку были совсем слабыми и не кровоточили. Когти. Джима вырвало, он слил воду, а потом прополоскал рот мятным «Листерином». Посмотрев в зеркало, увидел свое смертельно изможденное лицо и даже глаза отвел. Он облокотился на раковину и в тысячный раз за год задался вопросом: что, черт возьми, со мной происходит? Во сне он снова оказался на ветряной мельнице. Никогда прежде один и тот же кошмар не снился ему две ночи подряд. Обычно проходило недели две-три, а то и больше. Хуже того – в кошмаре появился новый элемент. Как всегда, за узкими окнами лил дождь, пламя свечи колебалось, на стенах танцевали тени, снаружи шумно вращались огромные паруса, приглушенно рокотали жернова внизу, и Джим испытывал необъяснимый страх. Но теперь он чувствовал еще и чье-то зловещее присутствие. Оставаясь невидимым, оно приближалось к нему с каждой секундой. Это было нечто враждебное и чужеродное настолько, что даже представить было невозможно, каковы его очертания или намерения. Джим ждал, что оно проломит стену, или взломает дощатый пол, или выбьет тяжелую дубовую дверь на верхней площадке лестницы. Он не мог решить, куда бежать. В конце концов распахнул дверь… И проснулся от собственного крика. Если там что-то и было, Джим не мог вспомнить, как оно выглядело. Но каким бы оно ни было внешне, он всегда знал, как его называть, – враг. Только теперь это было имя – Враг. Бесформенная тварь, преследующая Джима в других кошмарах, нашла лазейку в его сон о ветряной мельнице. Безумие, но Джим чувствовал, что существо не просто явилось из его подсознания, пока он спал, оно было сущим – таким же сущим, как он сам. Рано или поздно оно пересечет границу реального мира и мира грез так же легко, как перемещалось между его кошмарами. 4 Холли даже не думала вернуться в постель. Она знала: заснуть удастся только тогда, когда она вымотается настолько, что, несмотря на литры крепкого черного кофе, глаза закроются сами собой. Сон для нее больше не тихая гавань, наоборот, теперь он источник опасности, дорога в ад или еще куда похуже, и на этой дороге она может столкнуться с безжалостным путником нечеловеческого вида. Холли разозлилась. Всем нужен отдых, сон – убежище, нельзя лишать людей этого убежища. На рассвете Холли пошла в ванную. Она долго стояла под душем и осторожно, но тщательно, хотя от мыла и горячей воды щипало царапины, терла губкой бока. Потом вдруг испугалась, что могла подцепить инфекцию от этого чужеродного существа, которого едва разглядела… И разозлилась еще больше. Холли, как прирожденный скаут, всегда была готова к любым неожиданностям. В поездках в ее косметичке с бритвенным станком «Леди Ремингтон» неизменно соседствовали йод, салфетки, пластырь, бинт, обезболивающий спрей и тюбик с мазью от ушибов. После душа Холли обтерлась полотенцем, села голышом на край кровати, попрыскала аэрозолем на царапины и промокнула их смоченными йодом ватными дисками. Помимо всего прочего, Холли стала репортером еще и потому, что в юности верила: журналистика обладает особой силой видеть мироустройство и раскладывать по полкам события, которые кажутся людям хаотичными и бессмысленными. За десять с лишним лет работы газетным репортером вера Холли в то, что опыт может объяснить все или почти все, существенно пошатнулась, но она по-прежнему содержала свой рабочий стол в идеальном порядке, от папок до наметок будущих статей. Дома в шкафах вся ее одежда была развешана по сезону, потом по типу мероприятия (официальное, полуофициальное, неофициальное) и, наконец, по цвету. Если жизнь упорно пребывает в хаосе, а журналистика оказывается не тем инструментом, который способен привести ее в порядок, можно положиться на рутину. Можно создать свою карманную вселенную стабильности, какой бы хрупкой она ни казалась, и она убережет тебя от энтропии. Так думала Холли. От йода щипало царапины. Холли разозлилась пуще прежнего. Она буквально закипала от злости. Душ размочил ранки на левом боку, и они снова немного кровили. Холли сидела на краю кровати, прижимая ватный диск к царапинам, пока не остановилась кровь. Когда она натянула на себя песочного цвета джинсы и надела изумрудно-зеленую блузку, часы показывали уже половину восьмого. К этому времени Холли знала, с чего начнет свой день, и не собиралась менять планы. Завтракать она, естественно, и не думала – аппетит отшибло напрочь. Холли вышла из номера. Безоблачное небо и необычное для округа Ориндж мягкое утро настроение не улучшали. Она не остановилась и не подставила лицо раннему утреннему солнцу, просто села в арендованную машину, выехала с парковки и поехала в Лагуна-Нигель. Теперь она точно позвонит в дверь Джеймса Айронхарта и потребует ответить на все вопросы. Холли решительно намеревалась выпытать всю подноготную и узнать, как Джим предвидит трагедии и почему рискует жизнью ради спасения совершенно незнакомых людей. А еще она хотела понять, как вдруг ее ночной кошмар стал реальностью? Как и почему стена в номере начала пульсировать, словно лоснящаяся от пота плоть? И что это за существо выскользнуло из кошмара и оцарапало ее вполне осязаемыми когтями? Холли не сомневалась – Джим знает ответы. Прошлой ночью она во второй раз за свои тридцать три года столкнулась, пусть по касательной, с чем-то непостижимым. В первый раз это случилось двенадцатого августа напротив школы Маколбери. Тогда Айронхарт чудом выхватил Билли Дженкинса из-под колес пикапа, будто появившись из сумеречной зоны. Холли готова была признать – у нее куча недостатков, но тупость точно не из их числа. Надо быть полной идиоткой, чтобы не увидеть связь между сверхспособностями Айронхарта и ее ночным кошмаром. Холли не просто разозлилась. Она была в бешенстве. Пока Холли ехала по Краун-Вэлли-парквей, ей в голову пришла одна мысль. Она так сильно злится еще и потому, что понимает: главный материал ее карьеры будет не только о чуде, надежде и победе над смертью. Как и у большинства первополосных статей со времен зарождения газет, у ее истории есть и темная сторона. Джим принял душ и оделся, чтобы идти в церковь. Он не каждое воскресенье бывал на мессе, да и вообще редко посещал службы разных конфессий, к вере которых спорадически обращался в последние годы. Но им руководила высшая сила. Все началось в мае, если не раньше. Тогда он полетел в Джорджию и спас Сэма и Эмили Ньюсам. С тех пор Джим все чаще думал о Боге. А еще сыграл роль рассказ отца Гиэри, который меньше недели назад нашел его лежащим без сознания у алтаря в церкви Святой Девы пустыни. Если верить словам священника, у него на теле были стигматы. И с тех пор Джима впервые за последние два года потянуло в лоно католической церкви. Он не рассчитывал, что церковь даст ответы на все вопросы о недавних мистических событиях, но надежда все же была. Войдя на кухню, Джим уже взял ключи от машины, которые висели на доске у входа в гараж, и тут услышал собственный голос: – Спасательный круг. И в тот же миг его планы на ближайший день кардинально изменились. На секунду Джим замер в нерешительности, а потом, как марионетка, повинуясь приказу невидимого кукольника, повесил ключи обратно на крючок. Он вернулся в спальню, снял мокасины, серые слаксы, темно-синюю спортивную куртку и белую рубашку. Потом надел брюки-чиносы и широкую гавайскую рубашку, причем не стал заправлять ее в брюки, чтобы свободнее двигаться. Он сам не знал для чего, просто чувствовал, что так надо. Сидя на полу напротив шкафа, Джим выбрал пару удобных разношенных кроссовок «Рокпорт», надежно, но не туго зашнуровал их, встал и проверил, как оно, – полный порядок. Джим потянулся к полке за чемоданом и вдруг замер. Он не был уверен, нужно ли собирать вещи, а спустя несколько секунд понял, что отправляется налегке, и задвинул дверцу шкафа. Поездка без багажа обычно означала, что до места можно добраться на машине и дорога в оба конца, включая выполнение миссии, займет не больше суток. Но, отвернувшись от шкафа, Джим неожиданно для себя самого сказал: – Аэропорт. Конечно, полно городов, куда можно долететь и вернуться в один день. Джим достал из ящика стола бумажник, подождал немного (вдруг поступит команда вернуть его на место) и положил в задний карман брюк. Стало ясно, что в этот раз ему понадобятся не только деньги, но и удостоверение личности. Странно, обычно он не светился. Джим вернулся в кухню, снял с крючка ключи от машины, и тут его снова охватил страх. Но страшно было не так, как в тот раз, когда он уезжал на свою последнюю миссию. В тот день «голос» приказал Джиму угнать машину, чтобы его нельзя было отследить, и ехать в пустыню Мохаве. На этот раз его ожидало столкновение с противником куда более грозным, чем пара негодяев в автодоме, но нервничал он куда меньше, хотя и знал, что может погибнуть. Он был оружием в руках высшей силы, но оставался уязвимым человеком – его плоть можно было разорвать, кости сломать, а сердце остановить одним прицельным выстрелом. Страх начал отпускать после той в каком-то смысле мистической поездки на «харлее» по пустыне и после двух дней в обществе отца Гиэри, который рассказал ему о стигматах. С тех пор Джим не сомневался, что им руководит некая высшая сила. Проезжая по Бугенвиллея-вей в квартале от дома Айронхарта, Холли увидела, как с подъездной дорожки выруливает темно-зеленый «форд». Она, естественно, не знала, чья это машина, но, коль скоро Джим Айронхарт жил один, можно было предположить, что именно его. Холли надавила на газ. Первым ее желанием было обогнать «форд» Айронхарта, перегородить ему дорогу, выйти и прямо на улице выложить все, что она о нем думает. Но потом она рассудила, что осмотрительность еще никому не мешала, и сбавила скорость. Разумнее было проследить за ним и попробовать понять, что он замышляет. Когда Холли проезжала мимо его дома, автоматическая дверь гаража еще опускалась, и она успела заметить, что других машин внутри нет, следовательно, за рулем «форда» сидел Джим Айронхарт. У Холли не было опыта слежки за машиной просто потому, что за все время работы репортером ей никогда не заказывали статьи о наркоторговцах-параноиках, грязных политиках или бизнесменах. Все эти навыки и ухищрения не нужны, когда пишешь о призе «Бревно», об акционистах, которые на ступенях мэрии жонглируют живыми мышами и называют это искусством, или о победителях в конкурсе пожирателей пирогов. Плюс ко всему Холли знала, что Айронхарт прошел двухнедельный курс по экстремальному вождению в спецшколе округа Марин. Его научили сбрасывать с хвоста террористов, так что, заметь Айронхарт слежку, он избавился бы от нее в два счета. Холли старалась держать солидную дистанцию, не упуская при этом темно-зеленый «форд» из виду. Плотное движение воскресного утра играло ей на руку. К счастью, оно все же было не настолько плотным, чтобы внезапно образовавшаяся пробка отрезала ее от машины Айронхарта. Он ехал на восток по Краун-Вэлли-парквей, потом свернул на пятую автостраду и поехал по четыреста пятой в направлении Лос-Анджелеса. К моменту, когда Айронхарт проехал высотки вокруг «Саут-кост-плаза», торгового и делового центра притяжения округа Ориндж, Холли чувствовала себя на коне. Оказалось, она мастер слежки. Холли держалась на расстоянии, иногда в двух, иногда в шести машинах от цели, но не настолько далеко, чтобы не среагировать, если Айронхарт вдруг свернет на съезд с автострады. Злость вытеснилась удовольствием от столь умелого преследования. Холли даже поймала себя на том, что успевает полюбоваться голубым небом и цветущими вдоль автострады розово-белыми олеандрами. Но, проехав Лонг-Бич, она начала нервничать. Можно весь день ехать за «фордом» Айронхарта и так ни к чему и не приехать. Что, если этот зацикленный на себе экстрасенс-супергерой просто решил сходить в кино на дневной сеанс или рискнуть жизнью, съев в китайском ресторане что-нибудь из сычуаньской кухни с горчицей от шеф-повара? И еще Холли начал мучить вопрос: мог ли Айронхарт с его способностями почувствовать, что она его преследует? Ведь это гораздо проще, чем предугадать смертельную опасность, угрожающую мальчику где-то в Бостоне. С другой стороны, если дар Айронхарта преходящий, он не может по своему желанию включать или выключать его, как лампочку. Вполне вероятно, сигнал об опасности поступал только в определенных случаях. Это логично. Любой свихнется, если будет заранее знать, понравится ли ему фильм в кинотеатре, ужин в ресторане или будет ли его пучить от спагетти с чесночным соусом. Как бы то ни было, Холли сбавила скорость и пропустила между собой и темно-зеленым «фордом» еще одну машину. Айронхарт съехал с автострады в направлении международного аэропорта Лос-Анджелеса. «Это уже кое-что», – подумала Холли. Конечно, он мог кого-нибудь встречать, но, вероятнее всего, его ждала миссия наподобие той, когда он две недели назад, двенадцатого августа, вылетел в Портленд. Холли не была готова даже к самому короткому перелету, у нее и смены одежды не было, зато были наличные и кредитки, так что она легко могла позволить себе купить новую блузку. Перспектива проследить за Айронхартом до места события очень ее бодрила: открывалась возможность подкрепить свой эпохальный материал личным свидетельством о спасении двух человеческих жизней. Айронхарт съехал в сторону подземной парковки. Холли не на шутку занервничала, ведь теперь придется оставить машину, свое укрытие. Конечно, можно было бы проехать до следующего паркинга, но тогда она бы его потеряла. Холли старалась держаться подальше, но при этом взяла талончик из автомата всего через несколько секунд после Айронхарта.