Айронхарт нашел свободное место в середине ряда на третьем уровне. Холли припарковалась в десяти местах от него. Она съехала пониже на сиденье и выждала, чтобы он, если обернется, не мог ее заметить. В результате этой перестраховки она его чуть не упустила: когда Холли вышла из машины, Джим уже спустился по пандусу и сворачивал направо. Пришлось догонять бегом. Легкий топот ее ног отражался от бетонных стен и низкого потолка. Повернув у подножия пандуса направо, Холли увидела, что Айронхарт открывает дверь с парковки на лестницу. Когда она подскочила к двери, судя по звукам, Джим как раз преодолевал последний пролет. Хвала гавайской рубашке, по которой Холли легко проследила его в толпе до терминала «Юнайтед эйрлайнс». Вести расследование без финансовой поддержки редакции не каждому по карману. Если Айронхарт и собирался спасти чью-то жизнь, Холли надеялась, что этот подвиг он совершит где-нибудь в Сан-Диего, а никак не в Гонолулу. В терминале, скрываясь за группой высоких шведов, Холли проследила за Айронхартом до стойки с мониторами. Он изучал расписание и, судя по лицу, не мог найти нужный рейс. Или просто пока не знал, каким рейсом лететь. Возможно, информация не приходит к нему как озарение и требуются усилия, чтобы определить направление. А о том, кого спасать, он узнаёт, только оказавшись на месте. Спустя пару минут Айронхарт отвернулся от мониторов и решительно пошел к кассам. Холли следила за ним на расстоянии, но тут поняла, что единственный способ узнать пункт назначения – это подслушать его разговор с кассиром. Пришлось пойти на сближение. Да, можно подождать, когда Айронхарт купит билет, проследить за ним до выхода на посадку, а потом взять билет на тот же рейс. Но вдруг посадка закончится, пока она будет бегать по бесконечным переходам терминала? Еще можно попробовать выведать у кассира, каким рейсом летит Айронхарт. Например, сказать, что он обронил кредитку, а она ее подобрала. Но кассир мог ответить, что служащие авиакомпании с удовольствием вернут карту своему пассажиру. Или выдуманная история вообще может показаться подозрительной, и кассир, чего доброго, вызовет охрану. Холли рискнула и встала в очередь всего через одного человека от Айронхарта. Это был пузатый здоровяк, похожий на обрюзгшего полузащитника Национальной футбольной лиги, от него не очень приятно пахло, но зато благодаря своим габаритам он стал отличным укрытием. Очередь была короткая, очень скоро Айронхарт подошел к стойке. Холли выглянула из-за пузатого здоровяка и напрягла слух. Но тут, как назло, по системе оповещения приятный, но при этом будто искусственный женский голос начал зачитывать сообщение о потерявшемся ребенке. В тот же момент мимо касс проходила группа шумных ньюйоркцев, которые громко обсуждали фальшивую, на их взгляд, приветливость калифорнийских работников сферы обслуживания. Видимо, истосковались по хамству нью-йоркской обслуги. Все эти голоса заглушили слова Айронхарта. Холли выдвинулась вперед. Здоровяк посмотрел на нее и нахмурился, очевидно заподозрив, что она собирается пролезть без очереди. Холли улыбнулась, – дескать, не собирается ничего такого делать и прекрасно понимает, что она по сравнению с ним букашка и он при желании раздавит ее одним пальцем. Если бы Айронхарт обернулся, они бы столкнулись нос к носу. Холли задержала дыхание и услышала, как кассир говорит: – …аэропорт О’Хара, Чикаго, отправление через двадцать минут. Холли нырнула обратно за плечо толстяка, а он все хмурился и поглядывал на нее сверху вниз. Непонятно, зачем лететь в Чикаго через Лос-Анджелес? Из аэропорта имени Джона Уэйна до аэропорта О’Хара куча рейсов. Что ж, до Чикаго лететь недалеко и, главное, не так дорого. Айронхарт расплатился и, не оглядываясь, быстро пошел к выходу на посадку. Тот еще экстрасенс. Холли была довольна собой. Когда подошла ее очередь, она протянула кассиру кредитку и попросила билет на тот же рейс, что и у Айронхарта. На секунду даже струхнула – а вдруг билетов уже не осталось? Но все обошлось, места еще были. Зал у выхода на посадку уже практически опустел. Айронхарта нигде не было видно. Холли шла по телескопическому трапу в самолет, переживая, что Айронхарт ее заметит, пока она будет искать свое место. Конечно, Холли могла притвориться, будто не увидела его или не узнала, вот только она не сомневалась, что он не поверит в случайность их встречи. Всего час-полтора назад Холли не терпелось оказаться с Айронхартом лицом к лицу, но теперь она просто мечтала, чтобы он ее не засек. Если это случится, Джим наверняка изменит свои планы и она упустит шанс снова увидеть, как он в последнюю секунду спасает людей от неминуемой смерти. Это был широкофюзеляжный «ДиСи-10» с двумя проходами. В каждом ряду девять кресел, по два у иллюминаторов и пять по центру. Холли досталось второе от иллюминатора место «Н» по правому борту в двадцать третьем ряду. Она шла по проходу и поглядывала на своих соседей, надеясь, что не встретится взглядом с Айронхартом. Вообще-то, она надеялась, что не увидится с ним во время полета, да и мысль о возможной встрече в аэропорту О’Хара тоже заставляла ее нервничать. «ДиСи-10» – огромное воздушное судно. Многие места пустовали, но на борт все равно взошло больше двухсот пятидесяти человек. Даже облетев земной шар, они с Айронхартом могли ни разу не столкнуться друг с другом, а за несколько часов лета до Чикаго и подавно. И тут она его увидела. Джим сидел в центральной секции шестнадцатого ряда на крайнем месте со стороны левого прохода. Он листал рекламный журнал авиалиний, и Холли молила бога, чтобы он не поднял голову, когда она будет проходить мимо. Ее молитвы были услышаны, Джим не огляделся, даже когда ей пришлось уступить дорогу бортпроводнице, которая провожала до места самостоятельно путешествующего мальчика. Холли заняла свое место и с облегчением вздохнула. Даже если Джиму потребуется в туалет или он захочет просто размять ноги, вряд ли ему придет в голову прогуляться по правому проходу. Пока все шло отлично. Холли мельком посмотрела на своего соседа: мужчина лет тридцати, загорелый, подтянутый и напряженный. Несмотря на воскресенье, он был в деловом темно-синем костюме, белой рубашке и галстуке. Костюм был безупречно отглажен, а вот лоб, наоборот, сморщен. Мужчина работал на лэптопе с наушниками в ушах – либо слушал музыку, либо притворялся, что слушает, чтобы не вступать в разговор. Незнакомец вежливо улыбнулся. Холодная улыбка явно служила той же цели, что и наушники. Холли это вполне устраивало. Она, как и многие репортеры, по натуре была неразговорчива. В ее работе главное – уметь слушать, а уметь болтать совсем не обязательно, так что перспектива провести весь полет в компании рекламного журнала и собственных запутанных мыслей ее даже радовала. Прошло два часа, а Джим по-прежнему не имел понятия, куда отправиться, выйдя из самолета в аэропорту О’Хара. Впрочем, это его не особо беспокоило, он научился ждать. Рано или поздно озарение придет. Пролистав журнал, Джим не нашел ничего интересного, а фильм, который предлагали посмотреть в полете, судя по названию, был ненамного увлекательнее отдыха в советской тюрьме. Два места справа от него пустовали, так что не нужно было поддерживать вежливый разговор с каким-нибудь незнакомцем. Джим слегка откинул кресло, сложил руки на животе, закрыл глаза и стал размышлять о сне с ветряной мельницей, пытаясь понять его смысл, если таковой вообще имелся. Отвлекался он, только чтобы успокоить бортпроводниц, которые интересовались комфортом и аппетитом пассажиров. Джим очень старался думать о сне, но его мысли странным образом возвращались к Холли Торн, к той репортерше. Черт, к чему себя обманывать? Джим прекрасно знал, почему эта женщина с момента их встречи занимает его мысли. Она была красива. И умна. Стоило на нее взглянуть, сразу становилось понятно, что ее мозг работает, как отлично смазанный, тихий и очень эффективный механизм. И с чувством юмора у нее полный порядок. Джим многое бы отдал за возможность разделить свои дни и беспокойные ночи с такой женщиной, как Холли. Когда живешь один, редко смеешься. А если и случается захохотать, то, скорее всего, это означает, что пора готовиться к длительному отдыху в санатории с мягкими стенами. Джиму всегда непросто давалось общение с женщинами, поэтому они редко появлялись в его жизни. Следовало признать, что и до того, как начались все эти необъяснимые вещи, он порой был не лучшим компаньоном. Слишком часто погружался в раздумья о надвигающейся тьме, не умел ловить момент и наслаждаться жизнью. Вот если бы… Джим открыл глаза и выпрямился в кресле. Озарение, которого он так ждал, все равно обрушилось внезапно. Оно было неполным – Джим все еще не знал, что случится в Чикаго, но знал имена тех, кого ему предстояло спасти. Кристина и Кейси Дубровик. Он вдруг понял, что они летят тем же рейсом. Следовательно, можно предположить, что проблема возникнет в терминале О’Хара или же вскоре после приземления. Иначе их пути не пересеклись бы так рано. Обычно Джим сталкивался с обреченными за считаные минуты до того, как их жизни оказывались в опасности. Движимый силами, которые периодически управляли им с мая прошлого года, Джим встал и прошел в носовую часть лайнера, повернул к правому борту и зашагал обратно. Он не знал, куда идет, пока не остановился у двадцать второго ряда и не посмотрел на маму с дочкой, сидевших на местах «Н» и «I». Женщине было около тридцати, не красавица, но очень милая. Ее дочке было лет пять или шесть. Женщина вопросительно посмотрела на Джима, и тот, словно со стороны, услышал собственный голос: – Миссис Дубровик? Женщина растерянно заморгала: – Простите… Мы знакомы? – Нет, но Эд сказал, что вы полетите этим рейсом, и попросил за вами приглядеть. Стоило Джиму произнести имя, и он уже знал, что это ее муж. Джим присел на корточки рядом с креслом Кристины Дубровик и широко улыбнулся: – Я Стив Харкмен. Эд работает в отделе продаж, а я в отделе рекламы, так что мы по десять раз на дню доводим друг друга до белого каления. Милое, как у мадонны, лицо Кристины Дубровик просияло: – Ах да, он о вас рассказывал. Вы ведь недавно пришли в компанию, где-то месяц назад? – Уже полтора. – Джим был уверен, что отвечает правильно, хотя понятия не имел, о чем идет речь. – А это, наверное, Кейси. Девочка сидела возле иллюминатора. Она отвлеклась от книжки с поднимающимися картинками и посмотрела на Джима. – У меня завтра день рождения. Шесть лет будет. Мы едем в гости к бабуле и дедуле. Они очень старенькие и очень хорошие. – Могу поспорить, они гордятся такой славной умненькой внучкой, – рассмеялся Джим. Увидев, что Айронхарт идет по правому проходу, Холли так испугалась, что чуть не вскочила с места. Сначала она подумала, что Джим направляется прямо к ней, и готовилась во всем сознаться еще до того, как он дошел до ее ряда. «Да, я за вами следила, наводила о вас справки и грубо вторглась в ваше личное пространство…» Холли знала, что очень немногие репортеры мучились бы совестью, сунув свой нос в чужую жизнь, но не могла отринуть элементарную порядочность. Именно это качество тормозило ее карьеру с того дня, как она получила диплом журналиста. И теперь снова готовилась все разрушить, но тут Холли поняла, что Джим идет не к ней, а к брюнетке, которая сидела прямо впереди. Холли нервно сглотнула и, вместо того чтобы подскочить и рассыпаться в извинениях, вжалась в кресло и съехала на пару дюймов ниже. Потом медленно, чтобы не привлечь внимание Джима, взяла рекламный журнал, открыла его и спряталась за глянцевыми страницами. Из-за них ничего не было видно, но разговор Джима и брюнетки слышался четко. Он назвался Стивом Харкменом, менеджером отдела рекламы. Холли напряженно слушала и ломала голову, к чему все это приведет. Спустя какое-то время она рискнула одним глазком выглянуть из-за журнала. Айронхарт стоял, наклонившись к креслу брюнетки. Он был так близко, что Холли могла до него доплюнуть, вот только в прицельных плевках она была таким же спецом, как и в слежке под прикрытием. Глянцевые страницы зашелестели друг о друга, и Холли поняла, что у нее дрожат руки. Она перестала подглядывать и приказала себе успокоиться. – Но как вы меня узнали? – изумилась Кристина Дубровик. – Ну, Эд едва ли не весь офис обклеил вашими с дочуркой фотографиями, – ответил Джим. – Ах да, понятно. – Послушайте, миссис Дубровик… – Зовите меня Кристиной. – Хорошо. Кристина… Я бы не стал вам докучать, но у меня есть очень веская причина. Эд сказал, что у вас талант… Вы помогаете людям найти свою половинку. Судя по тому, как оживилась и без того доброжелательная Кристина, Джим нашел верные слова.