– Я же говорила, с нами все будет в порядке. Ни с кем ничего не случится. Командир по громкой связи объяснил, что вышел из строя один из двигателей, и заверил пассажиров, что они прекрасно долетят на двух, но, возможно, ради безопасности сменят курс и приземлятся на одном из ближайших аэродромов. Голос командира звучал спокойно и уверенно. Он поблагодарил всех за терпение, как бы намекая на то, что самое страшное, что им грозит, это небольшие неудобства в полете. Спустя еще несколько секунд в проходе появился Джим Айронхарт. Когда он присел рядом с Холли на корточки, она заметила у него в уголке рта кровь. Видно, ему тоже досталось. Холли так обрадовалась, что чуть его не расцеловала, но удержалась и просто сказала: – У тебя получилось, ты смог все изменить. Джим посмотрел на нее мрачно. Он наклонился ближе и заговорил шепотом, хотя Холли подумала, что Кристина все равно что-то да услышит: – Нет. Слишком поздно. Холли как будто под дых ударили. – Но мы больше не падаем. – Двигатель взорвался. Осколки повредили обшивку в хвосте. Практически вся гидравлика вышла из строя. Скоро самолет станет неуправляем. Страх растаял, а теперь вернулся, кристаллизировался и стал похож на затянувший серую воду зимнего пруда лед. Самолет падает. – Ты же знаешь, что происходит, тебе надо быть не здесь, а рядом с командиром. – Все кончено. Я слишком поздно вмешался. – Нет, никогда не поздно… – Теперь я уже ничего не могу сделать. – Но… Рядом появилась бортпроводница, вид у нее был напряженный, но говорила она спокойно: – Сэр, пожалуйста, займите свое место. – Да, хорошо. – Джим сжал руку Холли, потом посмотрел мимо нее на Кристину и Кейси. – Не бойтесь, с вами ничего не случится. После этого он прошел к семнадцатому ряду и сел в кресло сразу за Холли. Ей стало как-то не по себе. Когда он был в зоне видимости, она чувствовала себя гораздо увереннее. Командир судна Слейтон Делбо двадцать шесть лет работал в кабинах пассажирских лайнеров, и последние восемнадцать в качестве пилота. За эти годы он не раз сталкивался с самыми разными ситуациями и неизменно находил из них выход – даже из тех, которые можно было назвать критическими, – во многом благодаря жесткой программе постоянных инструктажей и регулярной переаттестации, принятой в компании «Юнайтед эйрлайнс». Делбо считал, что может решить любую проблему на борту современного лайнера, но то, что произошло с рейсом 246, выбило его из колеи. Он просто не мог поверить в происходящее. После отказа второго двигателя «птичка» внезапно стала терять высоту. Возникли проблемы с управлением, но им все-таки удалось ее выровнять и существенно замедлить снижение. Но резкое снижение на одиннадцать тысяч футов было мелочью по сравнению со всем остальным. – Нас заносит вправо, – доложил Боб Анилов, второй пилот, опытный летчик сорока трех лет. – Так и тянет вправо, Слей. – Частичный отказ гидросистемы, – доложил бортинженер Крис Лодден. Крис был самым молодым в экипаже и неизменно пользовался симпатией бортпроводниц – отчасти потому, что был симпатичным румяным парнем, но в основном из-за застенчивости, которая выгодно выделяла его на фоне слишком уж самоуверенных пилотов. Крис сидел за Аниловым и следил за мониторами системы управления. – Сильнее уходим вправо, – доложил Анилов. Делбо со всей силы тянул штурвал. – Проклятье! – Не откликается, – сказал Анилов. – Это не частичная потеря управления, хуже, – констатировал Крис Лодден, лихорадочно нажимая на клавиши и настраивая свои приборы, как будто не мог поверить в их показания. – Так не бывает! У «ДиСи-10» три гидравлические системы, не могли они все разом выйти из строя. Но так и случилось. Пит Янковски, лысеющий инструктор с рыжими усами из денверского учебного центра компании, летел с экипажем к своему брату в Чикаго. Он занимал откидное кресло сразу за Делбо и, естественно, поглядывал через плечо командира. – Пойду посмотрю, что там с хвостом, – сказал он. – Оценю ущерб. – Все, что мы можем регулировать, это тяга двигателей, – подытожил Лодден, когда Янковски вышел из кабины. Командир Делбо уже пробовал этот вариант. Чтобы выровнять курс, он уменьшил тягу в правом двигателе и увеличил в левом. Если слишком сильно поведет влево, он, соответственно, увеличит тягу в правом. Бортинженер подтвердил, что внешние и внутренние рули высоты отказали напрочь. Элероны и некоторые закрылки – тоже. Размах крыльев «ДиСи-10» – более ста пятидесяти пяти футов, длина фюзеляжа – сто семьдесят футов. Это не просто самолет, это настоящее воздушное судно, которое бороздит небесные просторы, самый настоящий небесный кит. И вот теперь они могли управлять им только с помощью двух двигателей «Дженерал электрик Пратт энд Витни». Немногим лучше, чем во взбесившемся автомобиле наклоняться то вправо, то влево, чтобы, смещая свой собственный вес, заставить его ехать по прямой. С момента, когда взорвался двигатель, прошло несколько минут, а они все еще были «на плаву». Холли верила в Бога, но не потому, что некий духовный опыт изменил ее жизнь, а потому, что альтернатива вере казалась ей слишком уж безрадостной. Она выросла в семье методистов и одно время подумывала перейти в католицизм, но так и не решила, что ее больше привлекает: скромный серый протестантский вариант или пышный и страстный католический. А может, какой-нибудь еще. В повседневной жизни она не докучала Богу просьбами, предпочитая самостоятельно решать все свои проблемы. Разве что произносила благодарственную молитву за обеденным столом, когда приезжала погостить к родителям в Филадельфию. Так что с ее стороны было бы лицемерием удариться сейчас в молитву. И тем не менее Холли надеялась, что Господь, наблюдая за «ДиСи-10», пребывает в хорошем расположении духа вне зависимости от вероисповедания пассажиров. Кристина читала вместе с Кейси книжку и, чтобы отвлечь малышку от переживаний из-за взрыва и потери высоты, забавно комментировала приключения героев-зверушек. Сосредоточив все внимание на дочке, она гнала от себя страх, а ей было страшно, потому что она понимала – самое ужасное еще впереди. С каждой минутой Холли все глубже погружалась в состояние отрицания. Она не хотела принимать пророчество Айронхарта. Холли не сомневалась, что она, Джим и Кристина с Кейси уцелеют. Джим уже доказал, что способен в одиночку вступить в схватку с судьбой и выйти из нее победителем. Чтобы уцелеть, надо только не покидать места в первых рядах экономкласса. Но она отказывалась верить, она просто не могла осознать, что большинству пассажиров рейса 246 суждено погибнуть. Ей невыносимо было думать, что все они, старые и молодые, мужчины и женщины, невинные и грешные, порядочные и негодяи, добрые и злые, погибнут в результате одного трагического события. Все вместе разобьются о какую-нибудь скалу или сгорят на усеянном дикими цветами поле. И не будет пощады даже тем, кто жил достойно и уважал ближних. Рейс 246 вышел из диспетчерской зоны аэропорта Миннеаполиса и вошел в зону Чикаго. Гидросистема отказала, поэтому командир Делбо запросил и получил разрешение сменить курс и лететь в ближайший крупный аэропорт, который находился в Дубьюке, штат Айова. Делбо передал контроль над управлением Анилову, а сам вместе с Крисом Лодденом сосредоточился на поисках выхода из сложившейся ситуации. Первым делом он связался с центром технического обслуживания воздушных судов в международном аэропорту Сан-Франциско. Этот центр «Юнайтед эйрлайнс» был огромным ультрасовременным комплексом со штатом более десяти тысяч сотрудников. – У нас тут нештатная ситуация, – спокойно доложил Делбо. – Полный отказ гидросистемы. Пока держимся, но лишены маневра. В центре помимо собственных сотрудников круглосуточно дежурили эксперты всех предприятий-поставщиков. Среди них был представитель «Дженерал электрик», изготовителя турбовентиляторных двигателей «СиЭф-6», и представитель «Макдоннел-Дуглас», которая спроектировала и построила «ДиСи-10». В их распоряжении были руководства, книги и огромная база данных, а также подробные досье на каждое воздушное судно «Юнайтед эйрлайнс». Они могли рассказать Делбо и Лоддену о любой неполадке, случившейся с их лайнером за все время его эксплуатации. О том, какие работы проводились при последнем техобслуживании, даже о том, когда в последний раз меняли обивку кресел. То есть буквально обо всем, разве только не могли сообщить, сколько мелочи высыпалось из карманов пассажиров в щели между креслами за последние полгода. Делбо надеялся, что эксперты подскажут, как, черт возьми, без рулей, элеронов и прочего, что помогает маневрировать, приступить к управлению лайнером размером с многоэтажный дом. Даже лучшие программы подготовки пилотов предполагали, что в условиях катастрофы пилот благодаря резервированным системам может сохранять хотя бы минимальный контроль над самолетом. Сначала люди из центра просто не могли взять в толк, что отказала вся гидросистема, полагая, что пилот все же имеет в виду частичный отказ. Делбо даже пришлось повысить голос. Он, конечно, сразу об этом пожалел, и не только потому, что уважал выработанное за многие годы правило, согласно которому профессиональный пилот обязан в любой ситуации сохранять спокойствие, но еще и потому, что всерьез испугался, услышав свой раздраженный голос. Теперь ему было нелегко убедить себя в том, что его спокойствие не напускное. Вернулся инструктор Янковски и доложил, что разглядел в иллюминатор пробоину в горизонтальной плоскости хвоста. Диаметр примерно восемнадцать дюймов. – Наверняка есть и другие повреждения, я вряд ли все увидел. Думаю, осколки изрешетили секцию за хвостовой переборкой, как раз там, где проходит вся гидравлика. По крайней мере, обошлось без декомпрессии. В этот момент Делбо до боли остро осознал, что от него зависят жизни двухсот пятидесяти пассажиров и десяти членов экипажа. Он передал полученную информацию в центр, а потом спросил, как управлять лайнером с такими серьезными повреждениями. Он не удивился, когда после напряженного совещания эксперты из Сан-Франциско не смогли дать ни одной подсказки. Он возлагал на них непосильную задачу – ту самую, которую подкинул ему Бог. Задачу справиться с этой махиной, имея в распоряжении только дроссели. Делбо был на связи с диспетчерской «Юнайтед эйрлайнс». Кроме того, оба канала – диспетчерская и центр – были подключены к штаб-квартире компании в Чикаго неподалеку от аэропорта О’Хара. Множество участливых и возбужденных людей связывались с ним по радио, но пользы от них было не больше, чем от экспертов из Сан-Франциско. – Попроси Эвелин найти парня из «Макдоннел-Дуглас», о котором она говорила, – велел Делбо Янковски. – Пусть ведет его сюда. И побыстрее. Пит вышел из кабины, Анилов пытался добиться от своего штурвала хоть какого-то толка, а Делбо доложил начальнику смены в центре технического обслуживания, что у него на борту инженер из «Макдоннел-Дуглас». – Незадолго до взрыва он предупредил, что с хвостовым двигателем что-то не в порядке. По звуку, как я понял, определил, так что я приказал привести его в кабину. Посмотрим, чем он поможет. В разговор вмешался представитель «Дженерал электрик», эксперт по турбореактивным двигателям «СиЭф-6»: – То есть как по звуку? О каком звуке он говорил? – Я не знаю, – ответил Делбо. – Мы в кабине не слышали никаких странных звуков, высота и шум были обычными. И бортпроводники тоже ничего странного не заметили. В наушниках командира раздался треск, а потом он услышал: – Это невероятно. Представитель «Макдоннел-Дуглас» был озадачен не меньше своего коллеги. – Как фамилия того парня? – спросил он. – Выясним. Пока я знаю только его имя, – ответил Слейтон Делбо. – Джим. Когда командир по громкой связи объявил, что в связи с техническими проблемами самолет приземлится в Дубьюке, Джим заметил Эвелин. Она шла, слегка покачиваясь, потому что лайнер теперь постоянно потряхивало. Джим сразу понял, что она подойдет к нему и попросит о том, чего ему делать совсем не хотелось. – …И посадка может быть немного жестковатой, – договорил капитан.