Когда пилоты уменьшали тягу в одном двигателе и увеличивали во втором, крылья лайнера покачивались и сам он барахтался, точно лодка на волнах. Они каждый раз быстро восстанавливались, но в промежутках между отчаянными попытками выровнять курс «ДиСи-10» несколько раз попадал в воздушные ямы и выбирался из них уже не так уверенно, как после вылета из аэропорта Лос-Анджелеса. – Командир Делбо просит вас пройти в кабину, если вы не против, – сказала Эвелин, подойдя к Джиму, и улыбнулась так, будто приглашала его на коктейльную вечеринку. Джим хотел отказаться. Он не был уверен, что Кристин с Кейси – и Холли, если уж на то пошло, – уцелеют во время или после жесткой посадки, если его не будет рядом. Он знал, что от удара о взлетную полосу десятитонный отсек фюзеляжа с креслами первого класса оторвет от лайнера и что меньше всего пострадает средняя его часть. До того как он вмешался в судьбу рейса 246, все пассажиры, сидящие на этих счастливых местах, должны были уцелеть, отделавшись сравнительно легкими ушибами. Джим не сомневался: все, кто должен выжить, выживут, но не был уверен, что, просто пересадив Кристину и Кейси в среднюю секцию, гарантировал им спасение. Возможно, после приземления он должен быть рядом, чтобы вывести их из огня. А как он это сделает, если в момент катастрофы окажется в кабине пилотов? Кроме того, Джим не знал, уцелеет ли экипаж. Если он будет вместе с ними… Тем не менее он пошел вместе с Эвелин. Выбора не было. Особенно теперь, когда Холли убедила его, что он способен спасти не только женщину с ребенком, но и других людей. Что он способен обыграть судьбу по-крупному. Джим очень хорошо помнил умирающего отца семейства в пустыне Мохаве. Помнил и продавца, и двоих ни в чем не повинных покупателей, которых в прошлом мае застрелил в круглосуточном магазине в Атланте наркоман. Все эти люди выжили бы, если бы ему позволили оказаться на месте вовремя. Проходя мимо шестнадцатого ряда, Джим глянул, как там Дубровики. Они склонились над книжкой с картинками. Он встретился взглядом с Холли и буквально физически ощутил ее тревогу. Джим шел по салону за бортпроводницей, чувствуя на себе взгляды пассажиров. Он был как все, а теперь обстоятельства изменились, и его статус повысился, из чего следовал очевидный вывод, что изменились они не в лучшую сторону. Пассажиры наверняка гадали, что же он такое знает, раз его вызвали в кабину пилотов. Если бы они только могли предположить. Лайнер снова начал раскачиваться. Джим обратил внимание, как Эвелин идет по проходу, и скопировал ее походку. Когда самолет накренялся, она наклонялась в противоположную сторону и таким образом сохраняла равновесие. Парочка пассажиров, стараясь не привлекать к себе внимание, склонилась над бумажными пакетами. Те, кто мог сдержать тошноту, сидели с серыми лицами. Джима поразила картина, представшая его глазам, когда он вошел в кабину. Бортинженер, стиснув зубы, листал какое-то руководство. Делбо и второй пилот Анилов (Эвелин входить в кабину не стала, но успела их представить) всеми силами старались вернуть на курс уходящую вправо махину. Между ними на коленях стоял рыжий лысеющий мужчина и, следуя указаниям командира, увеличивал тягу то в одном, то в другом двигателе. – Снова теряем высоту, – доложил Анилов. – Несущественно, – ответил Делбо, потом, видимо, почувствовал присутствие постороннего в кабине и обернулся. Окажись Джим на его месте, он был бы уже весь в мыле, как загнанная лошадь, но лицо командира только немного блестело, как будто его смочили из брызгалки. – Так, значит, это вы? – ровным тоном спросил Делбо. – Я, – ответил Джим. Делбо снова повернулся к приборам. – Нас разворачивает, – сказал он Анилову, тот кивнул. Делбо приказал сменить тягу, и сидевший на полу мужчина выполнил приказ. Потом, не оборачиваясь, заговорил с Джимом: – Вы знали, что случится? – Да. – Что еще можете рассказать? Лайнер снова вздрогнул и закачался. Чтобы устоять на ногах, Джим прижался спиной к перегородке. – Полный отказ гидросистемы. – Что-нибудь, чего я не знаю, – с холодным сарказмом в голосе сказал Делбо. Его реплику можно было бы принять за грубость, если бы командир не так хорошо владел собой. Делбо вышел на связь с диспетчером посадки и получил новые инструкции. Джим прислушался и понял, что в командно-диспетчерском пункте Дубьюка решили сажать рейс 246 с помощью серии виражей, рассчитывая таким образом вывести его на одну из взлетно-посадочных полос. Пилоты не контролировали лайнер и не могли зайти на посадку обычным способом. «ДиСи-10» постоянно разворачивало вправо, на земле решили использовать это обстоятельство, чтобы вывести его на посадку, как норовистого быка, который не желает слушаться пастуха и упрямо идет на скотный двор своей дорогой. Расчет был на то, что, если тщательно рассчитать радиус каждого разворота и сопоставить эти данные со скоростью снижения, в итоге можно будет завести рейс 246 на взлетно-посадочную полосу. «До контакта с землей пять минут». Джим дернулся и чуть не произнес это вслух. Когда командир закончил переговоры с вышкой, он спросил: – Шасси? – Выпущены и заблокированы, – подтвердил Делбо. – Тогда может сработать. – Не может, а сработает, – отрезал Делбо. – Если не будет еще сюрпризов. – Сюрприз будет, – сказал Джим. Командир обеспокоенно глянул в его сторону: – Что? «Четыре минуты». – При заходе на посадку будет сдвиг ветра. Пройдет по касательной, так что в землю не врежетесь. Но из-за восходящих потоков появится пара неприятных моментов. Сядете, как на стиральную доску. – О чем вы вообще? – требовательно спросил Анилов. – На последнем заходе, за пятьсот футов до полосы, вы еще будете под углом. – Джим позволял высшей силе говорить через него. – Но садиться все равно придется. Другого выхода нет. – Откуда вы знаете? – спросил бортинженер. Джим проигнорировал его вопрос и заговорил быстрее: – Лайнер внезапно накренится вправо. Крыло ударится о землю. Вы перевернетесь несколько раз, пока не окажетесь в поле. Самолет развалится на части и сгорит. Рыжий мужчина в штатском, который переключал тяги, недоверчиво посмотрел на Джима: – Что за херня? Ты кем себя возомнил? – Он заранее знал о втором двигателе, – холодно сказал Делбо. Джим понимал, что они заходят на второй круг из трех запланированных и времени почти не остается. – Все, кто в кабине, уцелеют, – транслировал Джим. – Но вы потеряете сто сорок семь пассажиров и четырех бортпроводниц. – О господи, – выдохнул Делбо. – Вы не можете этого знать, – возразил Анилов. «Три минуты». Делбо дал дополнительные указания рыжему в штатском. Один двигатель загудел громче, второй тише. Лайнер, постепенно снижаясь, начинал заход на второй круг. – Но за секунду до того, как лайнер накренится вправо, будет предупреждение. – Что? – не оборачиваясь в попытке справиться со штурвалом, переспросил Делбо. – Звук. Вы не поймете, что он значит, потому что никогда такого не слышали. Неисправность конструкции. В месте соединения крыла с фюзеляжем. Резкий звук, как будто лопнет гигантская гитарная струна из стали. Когда его услышите, сразу увеличивайте левую тягу. Так вы избежите переворота через правый борт. – Безумие какое-то! – вышел из себя Анилов. – Слей, я не могу думать, пока этот парень тут торчит. Джим знал, что Анилов прав. Даже спецы из центра в Сан-Франциско и диспетчер не выходили на связь, чтобы не мешать пилотам сосредоточиться на выполнении задачи. Если он останется в кабине, пусть даже и молча, то может, сам того не желая, отвлечь их в самый критический момент. Кроме того, Джим чувствовал, что у него больше нет для них ценной информации. Он вышел из кабины и быстро пошел к шестнадцатому ряду. «Две минуты». Холли смотрела в проход между рядами в надежде, что Джим все-таки к ним вернется. Ей хотелось, чтобы в самый страшный момент он был рядом. Она не забыла кошмара прошлой ночи, когда монстр из сна проник в ее номер в мотеле. Не забыла она и о том, скольких убил Джим, выполняя свою миссию по спасению невинных людей. Не забыла, с какой жестокостью он расправился с Норманом Ринком в мини-маркете в Атланте. Но света в нем было больше, чем тьмы. Странно, но, несмотря на окружавшую его ауру опасности, рядом с ним Холли чувствовала себя неуязвимой, словно он был ее ангелом-хранителем. Бортпроводница по громкой связи инструктировала пассажиров, как вести себя при аварийной посадке. Остальные шли по проходам, проверяя, все ли следуют указаниям. «ДиСи-10» снова задрожал и закачался из стороны в сторону. В его конструкции, естественно, не было деревянных балок, но он скрипел и скрежетал, как парусник в бушующем море. За иллюминаторами синело ясное небо, но ветер явно был штормовой. Никто из пассажиров больше не тешил себя иллюзиями. Все понимали, что приземляться они будут в наихудших условиях и посадка будет жесткой. Может быть, даже фатальной. В салоне огромного лайнера воцарилась тишина, как на церемониальной службе в кафедральном соборе. Возможно, многие пассажиры мысленно представляли собственные похороны. Джим вышел из секции первого класса и быстро пошел по левому проходу. Холли испытала невероятное облегчение. Он приостановился, ободряюще улыбнулся Кристине с Кейси, сжал плечо Холли и занял место у нее за спиной.