Холли не могла пошевелиться. Оставалось только ждать. Сердцебиение из трех повторяющихся ударов стихло. Холли резко выдохнула и прислонилась спиной к стене возле окна. Теперь стена ее пугала меньше, чем Джим Айронхарт. Может быть, если она разбудит его, пока не слышно стука, ничего страшного не случится? Может быть, злая сущность в его сне, а значит, в нем, только когда рядом бьется ее сердце? Холли боялась что-то предпринимать, но бездействовать тоже боялась. Она посмотрела на блокнот, который все еще держала в руке. Несколько страниц перелистнулись обратно, и теперь вместо повторяющихся ОН ЛЮБИТ ТЕБЯ ХОЛЛИ, ОН УБЬЕТ ТЕБЯ ХОЛЛИ она смотрела на список спасенных Джимом людей с высокопарными пояснениями Друга. Холли заметила имя Стивена Эймса и сразу поняла: это единственный человек из списка, о котором Друг не упоминал ни в первом, ни во втором разговоре. Холли прочитала комментарий Друга, и ее обдало поистине вселенским холодом, в позвоночник словно вонзили ледяной шип. Стивен Эймс был спасен не потому, что его ребенок станет великим дипломатом, гениальным художником или целителем. И не потому, что посвятит свою жизнь процветанию человечества. Причина его спасения выражалась в одиннадцати словах. Холли никогда не читала ничего страшнее: ОН ОЧЕНЬ ПОХОЖ НА МОЕГО ОТЦА, КОТОРОГО Я НЕ СМОГ СПАСТИ. Не «отца Джима», как написал бы Друг, и не «которого он не смог спасти». МОЕГО ОТЦА. Я НЕ СМОГ. МОЕГО. Я. Вселенная беспрерывно расширяется, и сейчас, явив эту страничку, она просто продемонстрировала Холли еще одно свое проявление. Нет на дне пруда никакого звездолета. Никакая инопланетная сущность не скрывается на ферме ни десять тысяч лет, ни десять лет, ни десять дней. Друг и Враг вполне реальны, но они не половинки, а две трети единого целого. Две трети одной сущности. Эта сущность обладает невероятной, чудесной и пугающей силой. Его можно назвать богом, но он такой же человек, как и Холли. Джим Айронхарт. Его жизнь разрушила трагедия, случившаяся, когда ему было десять лет. Он мучительно собирал себя по кусочкам, предаваясь фантазиям о путешествующих между мирами богах. Он был безумным и опасным, он был мудрым и любящим. Холли не знала, как он обрел силу, которой, несомненно, обладает, или почему не сознает, что эта сила живет внутри его, а не исходит от какой-то воображаемой инопланетной сущности. Осознание того, что Джим является всем сразу, что конец и начало этой тайны в нем, а не на дне пруда, рождало еще больше вопросов. Холли не понимала, как такое возможно, но вот оно, необъяснимое явление, как на ладони. Как-нибудь потом, если выживет, она найдет время во всем этом разобраться. Лаб-даб-ДАБ, лаб-даб-ДАБ… Ближе, но не рядом. Холли задержала дыхание и прислушалась. Лаб-даб-ДАБ, лаб-даб-ДАБ… Джим зашевелился во сне, тихо засопел и причмокнул губами, как самый обычный спящий человек. Но в нем жили три личности, как минимум две из них обладали невероятной силой, и как минимум одна была смертельно опасна. И она приближалась. Лаб-даб-ДАБ. Холли прижалась спиной к стене. Сердце так колотилось в груди, что казалось, вот-вот застрянет в горле. Холли тяжело сглотнула. Мерные удары исчезли. Тишина. Холли мелкими шажками пошла вдоль стены, бочком, к тяжелой, окованной металлом двери. От стены она отошла только раз, чтобы взять свою сумку. По мере приближения к выходу в ней росла уверенность, что дверь захлопнется у нее перед носом, а Джим сядет и повернется в ее сторону. Его прекрасные голубые глаза обдадут ее ледяной яростью. Холли пятилась к двери, не сводя с Джима взгляда; она нашарила ногой первую ступеньку. Спускаясь по узкой круговой лестнице без перил спиной вперед, Холли могла легко переломать себе все кости, поэтому она развернулась и, насколько осмелилась, быстро и тихо пошла на первый этаж. Тусклый утренний свет уже выделил окна, но в нижнем помещении стояла бархатная темень. У Холли не было фонарика, она пробиралась ощупью, чувствуя, как в крови играет адреналин. Она не помнила, лежит ли внизу какой-нибудь хлам, поэтому медленно и очень осторожно, чтобы не споткнуться и ничего не уронить, пошла вдоль стены вправо – туда, где был выход в тамбур. Оглянувшись, она с трудом рассмотрела ступеньки каменной лестницы. Шаря по стене правой рукой, Холли наконец наткнулась на угол дверного проема и шагнула в тамбур. Накануне вечером там было хоть глаз выколи, а теперь тусклый свет просачивался из-за приоткрытой входной двери. Утро было хмурое и, что приятная редкость для августа, прохладное. Серая гладь пруда не волновалась. Писк первых насекомых походил на слабые помехи в приглушенном приемнике. Холли быстро подошла к «форду» и воровато открыла дверь. Подумав о ключах, она ощутила приступ паники, но потом вспомнила, что после похода в туалет положила их в карман джинсов. Один ключ от дома на ферме, второй от дома в Лагуна-Нигель и еще два от машины. Все на простой латунной шариковой цепочке. Холли закинула сумку с блокнотом на заднее сиденье, села за руль, но дверь не закрыла, боялась разбудить Джима. Рано расслабляться. Он еще может выбежать из мельницы и, подчиняясь воле Врага, силой вытащить ее из машины. Дрожащими руками Холли подобрала нужный ключ. Потыкав несколько раз, наконец вставила его в замок зажигания, повернула, выжала педаль газа и чуть не разрыдалась от облегчения, когда услышала урчание двигателя. Холли захлопнула дверь и понеслась задним ходом по гравиевой дорожке вдоль берега. Доехав до широкой площадки между амбаром и домом, Холли, вместо того чтобы развернуться, нажала на тормоз. Она смотрела на мельницу по другую сторону пруда. Бежать на самом деле некуда. Куда бы она ни отправилась, он ее разыщет. Он может видеть будущее, пусть не так ярко и подробно, как хвастал Друг, но может. Он может превращать бетонные панели в жуткие организмы, делать стены из известняка полупрозрачными и заполнять их кружащимися световыми пятнами, может послать какую-нибудь жуткую тварь в ее сон или на порог ее номера в мотеле. Он непременно выследит ее и заманит в западню. Он втянул ее в свои безумные фантазии и, скорее всего, отвел ей в них определенную роль. Друг или сам Джим могут ее отпустить. Но третья личность, его беспощадная ипостась, захочет крови. Вероятно, ей повезет и две милосердные сущности не дадут третьей ее преследовать. Но она в этом сомневалась. И потом, не будет же она всю оставшуюся жизнь бояться, что какая-нибудь стена вдруг начнет выгибаться, превратится в каменную пасть и откусит ей руку. Но это не главное. Она просто не может его бросить. Она ему нужна. Часть третья. Враг Я с детских лет был не таким, Как все, – и мир мой был другим. Эдгар Аллан По. Один (Перевод В. А. Савина) Из биения меди Лютой мглы ледяной Разгорается в сердце Холодный огонь. Мыслей черная ярость, Стали замерший стон, Приближение к смерти — Холодный огонь. От безжалостной жизни Неприступный заслон, Путь спасенья от смерти — Холодный огонь. Книга сочтенных печалей 29 августа