– Ловушка! – ору я. Не уверена, что это именно ловушка и рассчитана она на нас, но это слово кажется мне наиболее емким и четко отражающим ситуацию. Объяснять подробнее нет времени. Важно просто подать сигнал к действию. Жуки ползут по стенам и полу, маршируют черными рядами, приближаясь ко мне, а я позорно отступаю, понимая, что вариантов немного. И сама ситуация не располагает к длительным размышлениям. Пламя пляшет на кончиках пальцев, лижет ладони, и это оказывается неприятно. Глупцы те, кто верит, что огонь никогда не обжигает своего создателя. Это они не видели рук профессиональных факиров. Маги огня мастерски владеют пламенем, умеют не только зажигать, но и вовремя затушить, и все равно с ожогами. Я же поджигатель-катастрофа. Я не люблю огонь и плохо им управляю. Первую волну пускаю филигранно, буквально в паре сантиметров над полом, спалив марширующих в мою сторону жуков, а вот со второй так аккуратно не получается. Жуки – единый живой организм. Когда их товарищи начинают корчиться на полу вверх лапами, армия на стене вздыбливается и бросается вниз, извиваясь, злобно стрекоча, стремясь как можно быстрее собраться в единое целое и раздавить меня своей мощью. Чтобы не допустить этого, я кидаю огонь чуть раньше, не так аккуратно, и вместе с частью жуков вспыхивают шторы, а это опасно. Пламя на стенах, пожирающее дорогую обивку, дымящийся и пылающий тюль и почти сформировавшийся озлобленный жук с одной обгорелой клешней. Ситуация становится хуже с каждым мгновением. – Кэл! – кричу я, впервые называя его по имени. – Или ты приходишь в себя, или нас сожрут! Давай быстрее! Я не справляюсь одна! Никогда с подобной гадостью не сталкивалась! – Скорее мы сгорим, – раздается у меня за спиной совершенно спокойный голос, и по помещению тянет холодом. Я выдыхаю и чуть отступаю. Руки жжет, словно по венам течет лава, и коленки трясутся. Ненавижу работать с огнем! Я потратила много энергии, мне требуется хотя бы несколько секунд, чтобы перевести дух. При интенсивной нагрузке иногда достаточно совсем немного времени, чтобы восстановиться. И Кэл дает мне эту возможность, вовремя приходя на помощь. Легкие, как и руки, горят. Я словно не колдовала, а бежала несколько километров вверх по склону. Отвратительные ощущения, от которых я пытаюсь избавиться, выровняв дыхание и успокоив волны огненной магии внутри себя. Морозный воздух скользит по стене и шторам, убирая огонь, а Кэл уже создает другое незнакомое мне заклинание. Я внимательно слежу за мелькающими руками и вслушиваюсь в речитатив на незнакомом, завораживающем языке. Впитываю новые знания как губка. Я научилась этому за годы самостоятельной жизни. Если можешь получить какое-то знание, хватай и беги, пока не потребовали плату. В мире магии уникальные заклинания, навыки и умения, которыми не обладает никто, кроме тебя, – самый дорогой товар. Человек Без Лица, похоже, планирует льдом лишь уничтожить мои неумелые попытки обращаться с огнем. Холодный ветер с кристалликами снега сам тушит пламя, сводя на нет опасность пожара. Для жуков Кэл готовит другое заклинание. Я никогда не встречала ничего подобного, но жук пятится. Ему не нравится то, что он слышит. Он злится, щелкает жвалами, трясет головой, а Кэл все повторяет и повторяет шипящие звуки. Я вижу, что мужчина держится с трудом. Он напряжен, руки дрожат, а значит, сил остается не так много, и я начинаю повторять за ним. Сначала неуверенно. Пальцы и голосовые связки неохотно подстраиваются под чуждое колдовство, но я талантливая ученица, и в два голоса наше заклинание зазвучит ярче, мощнее. От него мелко дрожат стены дома, гулом отзывается земля и древняя, пугающая сила окутывает помещение. Жук хаотично мечется от стены к стене, ревет и рассыпается на кучу мельчайших тварей, но вместо того, чтобы устремиться к нам, жуки оседают на стенах, замирают и спустя секунду взрываются, усыпав помещение черным, похожим на пепел веществом, а мы с Кэлом падаем без сил. – Молодец… – хрипло отзывается Человек Без Лица. – Я даже не знала про это заклинание. Я не справилась бы с ними без тебя. – Признание дается нелегко, но я не люблю врать себе в таких вещах. Сейчас нас спас он, даже если меня этот факт раздражает. – Именно поэтому ты тут со мной, а не одна, – флегматично отвечает Человек Без Лица. – А потом… не стыдно чего-то не знать, стыдно, когда знания перед человеком, а он ими не пользуется. Ты воспользовалась. Я понимаю, почему ты ценна для Блэкфлая. Быстро учишься. – Я не ценна для него, я просто однажды сумела от него убежать. Он разозлился. – Думаю, все сложнее, чем ты объясняешь себе, – говорит Кэл и рывком поднимает меня. – Пошли. Быстро осмотрим дом, и нужно отсюда убираться. Если нас найдут послушники жрецов, то сложно будет доказать, что погром устроили не мы. – Послушники? – Они следят за порядком в Южных землях. Ты вообще не учила политическую историю и географию? – Смутно представляю устройство Южных земель. Я сюда только на пляж ездила и не задавалась вопросом, как называются местные стражники. – А это и не стражники. МагСтраж здесь тоже есть, но он играет не такую важную роль, как в Северных или Срединных землях. VII Действуем быстро, не отвлекаясь даже на то, чтобы обсудить ситуацию, в которую попали, возможно, в результате хитроумного плана нашего общего заказчика. Ну или, по крайней мере, по его вине. Методично обыскиваем дом. Я отмечаю для себя то, насколько профессионально и быстро все делает Кэл, словно всю жизнь проработал домушником. Забираем деньги из тайника, про который сказал эш Грис. Там же находим поддельные документы, чтобы без проблем передвигаться в Южных землях, и выскакиваем на улицу через черный ход, буквально на считаные секунды разминувшись со слугами жрецов, и попадаем сразу же на шумный, гомонящий южный рынок. Не думаю, что эш Грис выбрал такое расположение дома случайно: бежать отсюда удобно. Главное – вынырнуть через неприметную дверку, сокрытую снаружи отводящим глаза заклинанием. На улице пыльно, жарко, откуда-то несет гнилыми фруктами, с другой стороны – приторными благовониями и специями. Непривычно, суетливо и горячо. Спина сразу становится влажной, а обожженные ладони начинает щипать. Я стараюсь не обращать внимания на неприятные ощущения. Я заправляю растрепанную рыжую косу под завязанный на голове тюрбан и надеваю на лицо мерцающую магией маску авадж. Женщина на юге – красивый товар без права голоса. Да и вообще без прав. Лучшая участь – почитаемая птичка в золотой клетке, куда мужчина готов принести все сокровища мира, а о худшей лучше не думать. Единственные, кто в Южных землях обладает свободой и даже, возможно, властью, – это авадж. Ведьмы-наемницы, безжалостные, смертоносные, такие, с которыми лучше не связываться. На их стороне магия и клан, который всегда защищает своих. Я не настоящая авадж, но близка им по духу. Авадж – лучшая маскировка для чужестранки, наделенной магией. Мы передвигаемся, нигде не задерживаясь, но и не бежим. Я стараюсь держаться за спиной Кэла, который выше и шире в плечах, а значит, и дорога, которую он торит среди людского потока, шире. Здесь главное – не выбиться из толпы, не привлечь внимание, ну и не лишиться чего-нибудь важного. Ловлю за руку воришку и зло шиплю, уставившись в перепуганные черные глаза. Маленький и юркий, он сноровисто вырывается из захвата и растворяется в толпе, как мелкий крысеныш, а мы продолжаем двигаться дальше. Тут так много народа, что затеряться несложно. В национальной одежде, с закрытыми лицами мы почти свои. Конечно, если начнем говорить и торговаться, выдадим в себе чужаков, но нам это не нужно. Мы просто как можно дальше уходим от дома эш Гриса и возможных преследователей. Углубляемся в длинные ряды, где продают специи, дорогие и легкие вышитые ковры, медную посуду, бусы, шкатулки и выделанную кожу вардаров – огромных ездовых ящериц, которые на юге пользуются популярностью. Предполагаю, мне тоже предстоит опробовать такое транспортное средство. Вардары хорошо переносят жару, солнце и почти не пьют. Потолкавшись между прилавками с яркими безделушками, выходим с другой стороны рынка и отправляемся к западным воротам города. Оставаться тут опасно. Вполне возможно, за нами идет охота, стоит уехать из города как можно быстрее. Изначально мы планировали заночевать в доме эш Гриса, выдвинуться на следующее утро отдохнувшими и имея какой-то план, но сейчас не сговариваясь бежим как можно быстрее. Нас ведет инстинкт самосохранения, и не нужно даже обсуждать дальнейшие действия друг с другом. И так понятно, как нужно действовать. Поговорить о дальнейших планах можно потом. Мы нанимаем двух вардаров и за несколько часов до заката оказываемся за воротами шумного, гудящего города в пустыне, которая кажется бескрайним золотистым морем, способным запросто поглотить двух неподготовленных путников. На воротах города на нас смотрят со смесью снисхождения и сочувствия. Только нужда может выгнать в ночь из безопасных стен города, от аппетитных запахов харчевен, от умиротворяющих улиц, пустеющих к вечеру, и от домашнего очага. Тот, кто вынужден ехать в ночь, как правило, одинок, занят и гоним. Наш путь лежит на восток, к виднеющимся где-то вдалеке невысоким горам Юкорс. Именно у их подножия располагается гробница и стоянка археологов. – Здесь пара дней пути. Если не будет неприятностей, то доберемся послезавтра к утру, – мрачно сообщает Кэл и смотрит в узкую прорезь платка на песчаные дюны. – Не слышу энтузиазма, – хмыкаю я и раздраженно дергаю плечом. Все же я чувствую себя с Кэлом неуютно. Наивной, неподготовленной девочкой. Не привыкла. Эль больше устраивает меня в качестве компаньона. Я могу его контролировать. И без труда предугадываю дальнейшие шаги и действия. Кэл же для меня пока загадка. – Мы тут как на ладони, – поясняет Человек Без Лица. – Все два дня. Можем укрыться лишь за дюнами, но подобное укрытие ненадежно. Никогда не знаешь, с какой стороны подберется враг. – Думаешь, за нами охотятся? – уже серьезнее уточняю я и тоже смотрю на опускающееся за песчаные холмы солнце. Теперь совсем другими глазами. Впереди не просто путь из одной точки в другую, а охотничий полигон. Охотиться тут очень удобно, и это мне не нравится. – Думаю. – Кэл сосредоточенно кивает. – Слишком мала вероятность, что кшиш – существо, которое на нас напало, – случайно оказалось в охраняемом доме эш Гриса. Нет, он не просто расправился с охраной. Он ждал. Он знал, что кто-то должен прийти через зеркало, и не исключаю, что подославшие его осведомлены и о цели нашего визита. Эш Грис где-то прокололся. Его планы оказались не такими тайными, как он считает. То, что говорит Кэл, похоже на правду и очень мне не нравится. Опять задание эш Гриса сложнее, чем я думала. Второй раз угодила в грамотно расставленную ловушку. Только сейчас ставки выросли, и на кону не только моя жизнь, но и Блэкфлая. Мы гоним вардаров, не щадя ни себя, ни их. Мощные и неповоротливые ящерицы умудряются развивать неплохую скорость. Они толстокожи и неприхотливы. Редко едят и довольствуются малым количеством воды, которая циркулирует в организме по второй системе, напоминающей кровеносную, именно эта особенность делает вардаров незаменимыми в пустыне. Я впервые сталкиваюсь с ними вживую и вынуждена признать: при весьма неприятной и пугающей внешности они удобны. У них широкая спина, покрытая толстыми чешуйками, сидеть на которых можно даже без седла, удобные выросты на черепе, за которые можно держаться в дороге, и покладистый характер. Не то что истеричные келпи Срединных земель или свободолюбивые снежные кошки Северных. Яркое, успевшее надоесть за день солнце рухнуло за дюны, окрасив мир в кроваво‐алый, делая тени на песке длиннее и опаснее. Темнеет стремительно, как и всегда на юге. Вместе с приходом ночи падает температура. Опаляющая жара уступает место холоду, который чувствуется особенно остро. Пробегает по влажной спине, ветром касается плеч. Я начинаю жалеть, что у меня нет с собой теплой накидки, хотя еще пару часов назад изнывала от жары и невозможности раздеться. И дело здесь не в стыдливости, а в том, что солнце слишком яркое, сгоришь за пять минут. Приходится терпеть. Когда темнота сгущается сильнее, Кэл командует: – Надо искать место для привала. – Можно ехать всю ночь, – неуверенно предлагаю я, понимая, что в целом способна продержаться без сна пару суток, а если припрет, и больше, но мой спутник качает головой. – Нет. Лучше отдохнуть. Разобьем палатку за тем барханом. – Он машет рукой, показывая, за каким именно, и я киваю, соглашаясь. Место укрыто от ветра и чужих глаз. Возможно, Кэл прав. За день мы не встретили никого. Даже если за нами погоня, нам удалось от нее уйти. Грех не воспользоваться временной передышкой. Место, которое выбрал Человек Без Лица, находится в природной чаше, со всех сторон окруженной песчаными дюнами. Нас нельзя увидеть со стороны, невозможно приблизиться незамеченным, а охранный контур защитит от хищников и пустынной нечисти. Костер не разводим. Ночью он может привлечь ненужное внимание. В сумках запасы воды, мягкого ароматного хлеба с чесноком, сыра и вяленого мяса. Все это я жую, завернувшись в невесомый, но очень теплый плед. Эш Грис хорошо позаботился об экипировке. В нашем распоряжении тонкая, складывающаяся в небольшой мешочек палатка, защищающая от ветра, дождя и холода, пледы и подстилка. Все не занимает места в рюкзаках и почти ничего не весит – мечта путешественника. Хоть какие-то плюсы от сотрудничества с эш Грисом. Мы практически не разговариваем. Усталость дает о себе знать. Она наваливается на плечи и начинает клонить в сон. Сейчас я отчетливо чувствую: ни переход через зеркало, ни стычка с жуком-переростком, ни долгий путь не прошли бесследно. Отдых мне действительно нужен. Не сговариваясь с Кэлом, ныряем в темноту палатки, я хочу зажечь небольшой огонек, но Кэл не позволяет. – Не стоит привлекать внимание, – замечает он со своего места. – Вообще-то, я планировала поесть. – Ты без света не попадешь куском хлеба в рот? – удивляется он, и я решаю не спорить. Может, он прав. Хотя у меня создается впечатление, что Кэл просто не хочет, чтобы я видела его лицо. Сильно сомневаюсь, что он запланировал спать, обмотавшись шарфом, который за весь день ни разу не убрал от лица. Впрочем, как хочет. Какое мне дело, почему мой спутник скрывает свою физиономию. Возможно, он просто страшный, как стая гулей. Правда, мужики как-то проще относятся к своей внешности. Не знаю ни одного, кто стеснялся бы физиономии до такой степени. К тому же Кэл, как я понимаю, если и младше Блэкфлая, то ненамного. К этому возрасту можно привыкнуть к любому отражению в зеркале. А значит, причина в чем-то другом. Я бы предпочла вообще не говорить с Кэлом, но стоит обсудить наши дальнейшие действия. – У тебя есть возможность связаться с эш Грисом? – спрашиваю в темноту. Здесь нельзя даже разглядеть блеск глаз собеседника, не говоря уж о лице. Эта загадка Кэла сегодня таковой и останется. – Нет, – по-военному коротко отвечает он. Я на ощупь достаю еду и скрещиваю мясо с хлебом. Бесит. Не люблю есть в темноте. Потом вся постель будет в крошках. – Плохо, – сообщаю я и вгрызаюсь зубами в бутерброд. – Мне многое хочется ему сказать. – Думаю, он в курсе, поэтому и не оставил нам такой возможности. – В голосе Кэла слышится смех. Или это воображение играет со мной злую шутку? – Считаешь, нападение – его рук дело? – Он мерзавец, а не идиот. – Тогда кто? – Кто угодно. Да что же он такой неразговорчивый! Злюсь, но сказать вслух не успеваю, так как Кэл неожиданно решает ответить более развернуто: – Твои враги. Мои враги. Враги эш Гриса… кто угодно. – То есть нападение может быть связано с эш Грисом, а не с его интересами в Южных землях?