— Нет. — И вы не видели, чтобы мистер Гекльби передавал кому-либо револьвер? — Нет. — Видели ли вы, что он оставил его при себе? Положил на землю? — Я не… — Чарли покачала головой. — Меня больше беспокоило, что он ранен. — Хорошо. — Дилия сделала еще какие-то записи и подняла голову: — Что вы помните дальше? Чарли не знала, что она помнит дальше. Может, она смотрела вниз на свои руки точно так же, как смотрит сейчас? Она помнила тяжелое дыхание Карлсона и Роджерса. Оба они выглядели так же испуганно, как чувствовала себя Чарли, обильно потели, а грудь у каждого вздымалась и опускалась под весом бронежилетов. «У меня дочка ее ровесница». «Пинк был моим тренером». Бронежилет Карлсона был расстегнут. Он болтался по бокам, когда тот вбегал в школу с дробовиком. Карлсон не знал, что ждет его за углом: трупы, бойня или пуля в голову. Если ты никогда не видел ничего подобного, это может искалечить тебя. — Мисс Куинн, сделаем перерыв? — спросила Дилия. Чарли вспомнила испуганное лицо Карлсона, поскользнувшегося на луже крови. Были ли у него слезы в глазах? Думал ли он о том, что мертвая девочка на полу может быть его дочкой? — Я хотела бы уйти, — неожиданно для самой себя произнесла Чарли. — Я ухожу. — Вы должны закончить дачу показаний. — Дилия улыбнулась. — Это займет всего несколько минут. — Я хочу закончить в другой день. — Чарли схватилась за стол и встала. — Вы говорили, что я могу уйти. — Совершенно верно. — Дилия Уофорд снова продемонстрировала невозмутимость. Она протянула Чарли свою визитку. — Надеюсь, мы скоро увидимся. Чарли взяла карточку. Она все еще не могла сфокусировать взгляд. В горло ей выплеснулась кислота из желудка. — Я выведу тебя через черный ход, — сказал Бен. — Ты сможешь дойти до своего офиса? Чарли ни в чем не была уверена, ей просто надо было выйти отсюда. Стены вокруг смыкались. Она не могла дышать носом. Она задохнется, если не выберется из этой комнаты. Бен положил ее бутылку с водой в карман пиджака. Открыл дверь. Чарли вывалилась в коридор. Она уперлась руками в стену напротив двери. На эти шлакобетонные блоки сорок лет наносили один слой краски за другим, так что они стали гладкими. Она прижалась щекой к холодной поверхности. Сделала несколько вдохов и ждала, когда пройдет тошнота. — Чарли? — позвал Бен. Она обернулась. Между ними внезапно образовался поток людей. Здание кишело силовиками. Туда-сюда сновали накачанные мужчины и женщины с большими винтовками, пристегнутыми к широкой груди. Полиция штата. Помощники шерифа. Дорожный патруль. Бен был прав: сюда приехали все. Она видела надписи на их спинах. ФБР. БР ДЖОРДЖИИ. АТФ. ИТП. СПЕЦНАЗ. САПЕРЫ. Когда коридор наконец опустел, Бен держал в руках телефон. Он молча набирал что-то на экране. Она прислонилась к стене и подождала, пока он закончит писать тому, кому он там писал. Может, той двадцатишестилетней с его работы. Кейли Коллинз. Эта девушка в его вкусе. Чарли знала это, потому что в том возрасте она тоже была во вкусе своего мужа. — Черт. — Бен свайпал по экрану. — Сейчас, секунду. Чарли могла бы сама выйти из полицейского участка. Она могла бы пройти шесть кварталов до своего офиса. Но не стала. Она изучала макушку Бена, от которой волосы раскручивались, как спираль гипнотизера. Она хотела закутаться в его тело. Потеряться в нем. Вместо этого Чарли повторяла фразы, которые она заучивала в машине, на кухне и иногда перед зеркалом в ванной. Я не могу жить без тебя. Я никогда не была так одинока, как в эти девять месяцев. Пожалуйста, вернись домой, потому что я больше так не могу. Прости меня. Прости меня. Прости меня. — У меня по другому делу сорвалась сделка по признанию вины. — Бен сунул телефон в карман пиджака. Тот щелкнул по полупустой бутылке воды. — Готова? Ей не оставалось ничего, кроме как пойти. Касаясь стены кончиками пальцев, она двигалась боком, потому что мимо проходили все новые и новые копы в черном боевом облачении. Лица их были непроницаемы. Они или направлялись куда-то, или возвращались откуда-то, вместе сжав зубы против всего мира. Шутинг. Стрельба в учебном заведении. Чарли сконцентрировалась на том, что2 произошло, и совсем упустила из виду, где это случилось. Не будучи экспертом, она достаточно знала о подобных расследованиях, чтобы понимать, что каждая стрельба в школе в какой-то мере определяет следующий подобный инцидент. «Колумбайн», Виргинский политехнический, «Сэнди-Хук». Правоохранительные органы изучали все эти трагедии в попытке предотвратить или хотя бы понять следующую. Саперы будут прочесывать школу на предмет взрывчатки, потому что в каком-то из прецедентов была бомба. Бюро расследований Джорджии будет искать соучастников, потому что когда-то в редких случаях в таких преступлениях были соучастники. Полицейские с собаками будут искать в коридорах подозрительные рюкзаки. Они проверят каждый шкафчик, каждый учительский стол, каждую полку на предмет взрывчатых веществ. Следователи будут искать дневник Келли или список потенциальных жертв, схемы школы, тайники с оружием, план нападения. Айтишники будут проверять компьютеры, телефоны, страницы «Фейсбука», аккаунты в «Снапчате». Все будут искать мотив преступления, но какой мотив они могут найти? Как может восемнадцатилетняя девушка объяснить свое решение совершить жестокое убийство? Теперь это проблема Расти. Именно ради таких запутанных морально-правовых вопросов он встает по утрам. Именно такими правовыми вопросами Чарли никогда не хотела заниматься. — Пойдем. — Бен двинулся к выходу первым. Он ступал широкими размашистыми шагами, потому что всегда слишком много веса переносил на пятки. Может, Келли Уилсон была жертвой насилия? Это Расти будет выяснять прежде всего. Есть ли какое-либо смягчающее обстоятельство, которое поможет ей избежать смертной казни? Она как минимум один раз оставалась на второй год. Значит ли это, что у нее сниженный интеллект? Ограниченная дееспособность? Может ли Келли Уилсон отличить хорошее от плохого? Сможет ли она сама участвовать в своей защите, как того требует закон? Бен толкнул дверь. Может, Келли Уилсон просто плохой человек? Можно ли все объяснить единственным способом, который не имеет никакого смысла? Может ли Дилия Уофорд сказать миссис Пинкман и родителям Люси Александер, что они потеряли своих любимых просто потому, что Келли Уилсон — плохой человек? — Чарли, — позвал Бен. Он придерживал дверь. Айфон снова у него в руке. Выйдя на улицу, Чарли прикрыла глаза ладонью. Солнечный свет резал как бритва. По щекам потекли слезы. — Вот, возьми. — Бен дал ей солнечные очки. Это были ее очки. Наверное, он принес их из ее машины. Чарли взяла очки, но не смогла надеть их: болел нос. Она открыла рот, чтобы глотнуть воздуха. Накатившая жара добила ее. Она наклонилась, уперев руки в колени. — Тебя тошнит? Она сказала «нет», потом «может быть», а потом ее вырвало так, что вокруг разлетелись брызги. Бен не отошел. Он умудрился убрать ее волосы от лица, ни разу не дотронувшись до кожи. После еще двух рвотных позывов он спросил: — Все нормально? — Наверное. — Чарли открыла рот. Подождала продолжения. Вышла нитка слюны и больше ничего. — Нормально. Он отпустил ее волосы, и они упали обратно ей на плечи. — Врач «Скорой» сказал, что у тебя сотрясение. Чарли не могла поднять голову, но произнесла: — Это никак не лечится. — Они могут отслеживать твое состояние: головокружение, нарушение зрения, головные боли, неспособность вспомнить имена или ответить на простой вопрос. — Они не знают имен, которые я могу забыть, — ответила она. — Не хочу ночевать в больнице. — Переночуй в ШБ. Шалтай-Болтай. Прозвище, которое Сэм дала причудливому фермерскому дому, прилипло к нему навсегда. — Расти присмотрит за тобой, — сказал Бен. — И вместо аневризмы сосудов мозга я умру от пассивного курения? — Не смешно. Все еще стоя с опущенной головой, Чарли вытянула руки назад и коснулась стены. Ощущение твердого бетона придало ей уверенности, и она рискнула выпрямиться. Сложенной ладонью прикрыла глаза. Вспомнила, как утром прикладывала сложенную ладонь к окну приемной. Бен дал ей бутылку с водой. Он уже снял с нее крышку. Она сделала несколько медленных глотков и старалась не придавать слишком большого значения его заботливости. Ее муж заботлив со всеми. — Где была миссис Дженкинс, когда началась стрельба? — спросила она. — В архиве.