— Попадешь мне в рот один раз, и я буду мыть посуду целую неделю. — Договорились. Шарлотта прицелилась, оценивая свои варианты: нарочно заехать Саманте по лицу или действительно постараться попасть вилкой ей в губы? Вернулась Гамма. — Чарли, не бросай столовые приборы в сестру. Сэм, помоги мне найти ту сковородку, что я купила на днях. Шарлотта уже накрыла на стол, но не хотела принимать участие в поисках сковородки. Коробки пахли нафталином и псиной. Она расправила тарелки. Поровнее разложила вилки. Они будут есть спагетти, а значит, понадобятся ножи, потому что Гамма всегда недоваривает макароны и они, слипшись пучками, напоминают сухожилия. — Сэм. — Гамма снова закашлялась. Показала на оконный кондиционер: — Включи эту штуку, а то здесь дышать нечем. Саманта посмотрела на гигантский ящик на подоконнике так, будто никогда раньше не видела кондиционера. Она дулась с тех пор, как сгорел дом из красного кирпича. Шарлотта тоже дулась, но не подавала виду, потому что Расти и так было плохо, без лишних напоминаний. Шарлотта взяла еще одну бумажную тарелку. Она пыталась сложить из нее самолетик, чтобы подарить папе. — Во сколько нам забирать папу с работы? — спросила Саманта. — Его подвезет кто-нибудь из суда, — ответила Гамма. Шарлотта надеялась, что его подвезет Ленор. Секретарша Расти дала ей почитать книгу под названием «Кружево», о четырех подругах, одну из которых изнасиловал шейх, только мы не знаем которую, и она забеременела, и никто не рассказывал дочке о том, что произошло, но потом она повзрослела, разбогатела и спросила их: «Кто из вас, сучки, моя мама?» — Все, хрен с ним. — Гамма встала. — Предлагаю сегодня побыть вегетарианцами. — Мам. — Шарлотта плюхнулась на стул. Она обхватила руками голову, притворяясь, что ее тошнит, и надеясь таким образом выпросить на ужин консервированный суп из банки. — Живот болит. — Тебе разве не надо делать уроки? — спросила Гамма. — Химию. — Шарлотта подняла глаза. — Поможешь? — Это не ракетостроение. — Ты хочешь сказать, что я справлюсь сама, потому что это не ракетостроение, или имеешь в виду, что ракетостроение — это единственная область, в которой ты разбираешься, поэтому с химией ты мне не поможешь? — В этом предложении слишком много союзов, — сказала Гамма. — Иди помой руки. — По-моему, резонный вопрос. — Прямо сейчас. Шарлотта выбежала в коридор. Он был такой длинный, что из кухни можно было играть в боулинг. По крайней мере Гамма так сказала, и Шарлотта планировала попробовать, как только достанет мяч. Она открыла одну из пяти дверей — это оказался спуск в мерзкий подвал. Попробовала другую — коридор в страшную спальню старого фермера. — Вы-ни-мать! — прорычала Шарлотта, чтобы Гамма ее услышала. Она открыла еще одну дверь. Гардероб. Шарлотта улыбнулась, потому что ей удалось разыграть Саманту, хотя, возможно, если ты хочешь, чтобы кто-то описался от страха, это и не называют розыгрышем. Она пыталась внушить сестре, что ШБ — это дом с привидениями. Накануне Шарлотта нашла в коробке из секонд-хенда странный черно-белый снимок. Она начала его раскрашивать, но, покрыв зубы желтым цветом, придумала положить фото в нижний ящик гардероба, чтобы его нашла Саманта. Сестра попалась на эту удочку и жутко перепугалась, возможно, еще и потому, что накануне Шарлотта скрипела половицами у ее двери и заставила Саманту спуститься за ней в страшную спальню, где умер одинокий фермер, который, как Шарлотта убедила ее, оставил этот дом телом, но не душой. То есть стал призраком. Шарлотта попробовала открыть еще одну дверь. — Нашла! Дернув шнур, она включила свет. Приспустила шорты, но замерла, увидев капельки крови на туалетном сиденье. Кровь не была похожа на ту, что иногда оставляла Саманта во время месячных. Это были мелкие брызги, которые могут вылететь изо рта, если слишком сильно кашлять. Гамма часто сильно кашляла в последнее время. Шарлотта натянула шорты. Включила воду и сложила ладони чашкой. Полила туалетное сиденье, чтобы смыть красные точки. Потом она заметила еще красные точки на полу. Она плеснула немного воды и на пол, а потом на зеркало, потому что и там их заметила. Даже покрытый плесенью угол душевой кабины был забрызган кровью. На кухне зазвонил телефон. Шарлотта подождала еще два звонка: интересно, возьмут они трубку или нет. Гамма не разрешала девочкам брать трубку, потому что это мог быть Расти. Она все еще злилась из-за пожара, но не дулась, как Саманта. В основном она орала. И еще плакала, но об этом знала только Шарлотта. Ручка молотка в раковине успела пропитаться водой, когда Шарлотта взяла его, чтобы ударить по крану. Присев на унитаз, она намочила попу. Шарлотта видела, что развела грязь. Кое-где вода порозовела. Она опять натянула шорты. Попыталась вытереть воду комком туалетной бумаги. Бумага начала расползаться, и она взяла еще. И потом еще. Бумага должна была впитывать влагу, но получился только гигантский комок мокрой бумаги, который засорил бы канализацию, если бы она попыталась смыть его в унитаз. Шарлотта выпрямилась. Осмотрелась. Розового больше не было, но воды все еще полно. Эта комната все равно вечно сырая. Покрытый плесенью душ напоминает киношную черную лагуну, из которой вот-вот выплывет жаброчеловек. В коридоре звякнула коробка. Сэм охнула, видимо, ударившись ногой. — Вынимать, — ругнулась Шарлотта, на этот раз от искренней досады. Комок туалетной бумаги весь порозовел от крови. Она засунула его в передний карман шортов. Времени пописать не осталось. Она закрыла за собой дверь в ванную. Саманта была уже близко. Шарлотта ткнула сестру кулаком в плечо, чтобы та не заметила мокрый комок у нее в шортах. Потом она проскакала до конца коридора галопом, потому что лошади быстрее людей. — Ужин готов! — позвала Гамма. Она стояла у плиты, когда Шарлотта влетела на кухню. — Я здесь, — объявила она. — А твоей сестры нет. Шарлотта посмотрела на толстые макароны, которые Гамма выкапывала из кастрюли кухонными щипцами. — Мам, пожалуйста, не заставляй нас это есть. — Я не позволю вам голодать. — Я могу съесть миску мороженого. — Хочешь неконтролируемый понос? Шарлотте становилось плохо от любых продуктов с содержанием молока, но ей казалось, что эти веревочные спагетти дадут тот же эффект. — Мама, что будет, если я съем две миски мороженого? Прям большие. — Твой кишечник взорвется, и ты умрешь. Шарлотта смотрела маме в затылок. Она не всегда могла понять, серьезно мама говорит или нет. Трелью зазвенел телефон. Шарлотта схватила трубку прежде, чем Гамма ей запретила. — Алло? — Чарли-мишка, как делишки? — Расти хихикнул, будто не произносил эту присказку уже миллион раз. — Могу я поговорить с моей дорогой Гаммой? Гамма слышала вопрос Расти с другого конца кухни, потому что он всегда слишком громко говорил по телефону. Она покачала головой и неслышно произнесла «нет», чтобы у Шарлотты не осталось сомнений. — Она чистит зубы, — сказала Шарлотта. — Кажется, она взяла зубную нить. Я слышала какой-то скрип, подумала, что это мышка, но… Гамма схватила трубку и сказала Расти: — «Надежда — штучка с перьями — В душе моей поет — Без слов одну мелодию Твердить не устает»[4]. Она повесила трубку на рычаг. И спросила Шарлотту: — А ты знаешь, что курица — самая распространенная птица на Земле? Шарлотта покачала головой. Нет, этого она не знала. — Я помогу тебе сделать химию после ужина, но это будет не мороженое. — Химия будет не мороженое или ужин? — Умница моя. — Она нежно взяла Шарлотту за подбородок. — Когда-нибудь ты найдешь мужчину, который будет сгорать от любви к твоей светлой голове. Шарлотта представила горящего мужчину.