Кровь застыла в моих жилах. Маме частенько приходилось выбегать по вечерам за продуктами, она не была особо организованной в этом плане. Ферн обычно ходила с ней, чтобы убедиться, что мама не купит вино или сигареты. И вот мы с Гэри остались одни в доме, бог знает на сколько. На мне было одно только полотенце. – Давай сделаю тебе классный массаж, – предложил Гэри. – Помассирую не только плечи. В тот раз я пыталась протестовать. Сказала, что устала и хочу спать. – Хорошо, – сказал он, – сделаем это в спальне. Так будет даже удобнее. – Нет, – ответила я. – Я правда думаю, что… – Перестань думать, – сказал Гэри, – это поможет тебе расслабиться. Он уложил меня на кровать, чтобы сделать «массаж», и вытворял со мной такие вещи, которые я смогла понять только в более зрелом возрасте. Но тогда я понимала, что то, что он делал, это плохо. И соответственно, решила, что я тоже плохая. Ферн – Это случилось, когда мне было двенадцать. Улыбка Уолли постепенно угасает, в его глазах недоумение и замешательство. – Что случилось? – Мы были в походе. Я играла с Билли… – Стой, – Уолли поднимает руку, – кто такой Билли? – Мама встречалась с разными парнями, когда мы были детьми. Был один тип по имени Гэри, но недолго, к счастью, потому что мне он не нравился. Потом был Дэниел, а Билли – его сын. Мы вместе отправились в поход. Идея была в том, чтобы сблизиться и узнать друг друга получше. Уолли наклоняется вперед, опираясь локтями в колени. – В тот раз мы и правда сблизились. Было здорово, что есть с кем поиграть. Билли любил соревноваться. Почти все время в том походе он только и делал, что пытался задержать дыхание под водой дольше, чем я. Я прочла целую книгу о фридайвинге, поэтому знала, как максимально заполнить легкие кислородом и не паниковать под водой. Билли даже близко не мог меня в этом обойти. – Ферн, что произошло? Я обхватываю себя руками и начинаю раскачиваться. – В тот вечер, когда он умер, он был очень расстроен – он хотел продержаться как можно дольше, но у него не получалось. С каждой попыткой получалось только хуже. – Я поднимаю на Уолли глаза. – Поэтому… я помогла ему. – Помогла ему… в чем? Я едва слышно отвечаю: – Пробыть под водой подольше. Я держала его. Выражение лица Уолли совершенно спокойно. Слишком спокойно. – Нет, – говорит он. – Нет, ты не могла. Я чувствую, как первые слезы обжигают мне щеки. – Я думала… думала, он выскочит, рассмеется и обрадуется, что побил мое время! Но этого не произошло. Когда я его отпустила, было уже слишком поздно. Уолли смотрит на меня в ужасе. – Но… ты ведь знала, что, если долго держать человека под водой, он может утонуть, так? – Конечно, знала! – Я заламываю себе руки, затем прижимаю их к глазам. – Знала… Взрослый может утонуть за шестьдесят секунд, так написано в книгах. Я держала его под водой сорок секунд. Все было просчитано! Не понимаю, как это произошло. Я бы никогда, никогда… – Что было потом, когда ты поняла, что сделала? – спрашивает Уолли. – Роуз… сказала… никому не рассказывать. Она боялась, что я попаду в тюрьму. Мы должны были сказать, что Билли запутался в камышах и утонул, иначе у меня будут большие неприятности. – Поэтому тебя всегда так беспокоит то, что ты можешь наделать? – Глубоко вздыхая, Уолли опускает голову на руки. – Это… просто ужасно. Невообразимо. Я киваю. Мое лицо мокрое от слез. – Говорила тебе, мне нельзя доверять, Уолли. Я опасна. Он поднимает глаза и качает головой. – Это был ужасный несчастный случай. Но… все же несчастный случай, Ферн. Ты бы никогда никому не причинила вреда намеренно. – Он придвигается ближе и прижимает меня к своей груди. – Ты просто не способна кого-то обидеть, – повторяет он, и по какой-то причине, может потому, что это говорит Уолли, я ему почти верю. К моему большому удивлению, Уолли не вычеркивает меня из своей жизни. Я жду, что это произойдет либо сразу, либо постепенно, но день за днем, неделя за неделей он приходит – заявляется либо в библиотеку, либо на пороге моего дома, зовет ужинать или прогуляться. Уму непостижимо! Такой преданности можно ожидать от друга или родственника. Бессмыслица какая-то, почему Уолли возвысил меня в такой ранг, если мы всего несколько недель как знакомы? И все же он это сделал. И вот на протяжении всего месяца я то и дело вношу изменения в свой распорядок дня, чтобы освободить время для Уолли. Вечера мы проводим вместе, за исключением тех, когда я ужинаю с Роуз. На ночь Уолли возвращается в свой фургон, а я остаюсь спать у себя, одна. Нас обоих это устраивает, потому что так сохраняется наша утренняя рутина. А недосып из-за долгих посиделок перед сном я компенсирую тем, что дремлю на работе в потайном чулане, как только подворачивается возможность. Иногда мне везет встретить Уолли и днем, когда он заглядывает в библиотеку. Но к сожалению, вскоре он начинает работать в коворкинге в городе и больше не может навещать меня на работе. Я скучаю по нему, когда его нет рядом. Какое любопытное чувство – скучать по кому-то. Я ощущаю его где-то в животе – этакая смесь бабочек и несварения. Я начинаю ненавидеть ужины с Роуз. И дело не только в том, что в последнее время я предпочитаю компанию Уолли. После возвращения из Лондона она стала невыносимо много интересоваться всеми обыденными сторонами моей жизни: начиная с того, что я ела на обед, с кем я сидела за столом и заканчивая тем, о чем мечтала. Поэтому, когда однажды вечером Роуз звонит и отменяет ужин, – очевидно, из-за ужасного пищевого отравления, как она утверждает, – от радости меня даже совесть практически не грызет. Уолли как раз стоит у меня на пороге и, услышав это, тоже радуется. – Лучшая новость за сегодня! А день у меня выдался весьма хороший. – Да? И почему же? – Видео, которое я сделал для «ФоллоуАп», стало вирусным. Уолли прислоняется к дверному косяку. Мы с ним много времени проводим на пороге или в коридоре. Мне чем-то нравится эта нейтральность территории – если он не переступает порог, то и «визитом» это не назвать, и, соответственно, не нарушает мой распорядок. – Стало… вирусным? – Это значит, что его посмотрело много людей, – объясняет Уолли. – Смысл в том, что оно распространилось как вирус. – Умно! – Такое редко случается, что новомодный сленг имеет для меня смысл, но в данном случае я его понимаю. На мгновение я мысленно связываю это объяснение с тем, что Уолли только что сказал. – И тот факт, что Роуз отменила ужин, лучше? Уолли улыбается, но так, будто за его улыбкой скрывается хмурость. Я недавно усвоила: такое выражение лица означает, что я не поняла чего-то, что Уолли считает совершенно очевидным. (Знаю наверняка, потому что спросила его об этом, и он подтвердил, что я все верно интерпретировала.) – Встреча с тобой – это лучшая часть дня, Ферн. Я улыбаюсь. – Давай пропустим ужин, – предлагает он, переступая порог. И, как всегда, мы с ним полностью на одной волне. На утро Уолли уже нет, но смятые простыни на другой стороне кровати говорят о том, что он был тут недавно. Смотреть спросонья на эту часть кровати, где обычно спит Уолли, тоже стало частью моей утренней рутины. Затем я перехожу к обычному распорядку: завтрак, кофе, йога. Я только устроилась в позе лотоса, как вдруг замечаю на календаре на стене, какое сегодня число. И в голову приходит мысль, такая ясная и так быстро, будто она скрывалась в моем подсознании давно и только и ждала, чтобы выйти наружу. У меня два дня задержки. По данным Google, задержка менструации до пяти дней является нормальной и типичной для здорового цикла. Более того, на цикл может повлиять множество вещей – изменения в распорядке дня, чрезмерные физические нагрузки, путешествия. Эта информация для меня утешительна. Хотя я не путешествовала в последнее время, была, конечно, своя доля физической нагрузки (йога, карате, секс) и кое-какие изменения в установленном повседневном распорядке (Уолли), так что все это, вместе взятое, безусловно, объясняет задержку месячных. Таким образом, еще несколько дней я следую своему распорядку дня с почти болезненной точностью, надеясь, что ситуация изменится. И вот задержка уже шесть дней. – Ферн? Иди взгляни, – зовет Роуз. Она остановилась в углу магазина «ИКЕА», тщательно осматривая книжный шкаф. – Вот этот подойдет, что скажешь? Она продолжает что-то говорить, но я ее плохо слышу, потому что в ушах у меня беруши. До сих пор не понимаю, как ей удалось убедить меня поехать в «ИКЕА». Она знает, что я не люблю шопинг, а «ИКЕА», скажем прямо, мать всех магазинов. Почти все свои покупки я делаю через интернет и, честно говоря, не понимаю, почему люди делают это иначе. Практически все, включая «ИКЕА», можно купить онлайн, и почти все крупные универмаги предлагают бесплатную доставку и возврат. А если есть товар, который я очень хочу, но купить его можно только в большом торговом центре, то прошу Роуз съездить за ним для меня. По иронии судьбы именно этой логикой руководствовалась Роуз, когда убеждала меня приехать. – Не люблю я ходить по магазинам! – ныла я, пока она меня уговаривала. – Ферн, – уперла она руки в бедра, – вот ты просишь меня иногда пойти в магазин купить тебе что-нибудь? – И?