Как бы горько ни было, но я понимаю, что она права. Прошлый вечер это доказал. У нас с Уолли не может быть нормальных отношений. Мы даже не можем сходить куда-нибудь на ужин без того, чтобы это не превратилось в катастрофу. И она права, мое положение скоро станет заметным. Что я ему скажу? Да, я беременна, но не волнуйся, моя сестра вырастит нашего ребенка. – Хорошо, я перееду. Роуз кивает, но продолжает смотреть на меня выжидающе. – И расстанусь с Уолли. Роуз снова кивает. И хотя она не улыбается, уверена, она довольна моим решением. Она наклоняется, чтобы обнять меня, но в этот раз я шустрее и, уклонившись, иду на кухню. Я могу переехать и расстаться с Уолли, но добавить ко всему этому объятия – это больше, чем я могу вынести. По крайней мере, на сегодня. Дневник Роуз Ингрид Касл С тех пор Билли приходил к нам в палатку каждый вечер после того, как мама с Дэниелом ложились спать. Каждый вечер, играя в карты, мы болтали без умолку: рассказывали анекдоты и истории, сравнивали учителей, спрашивали друг друга о школе, спорте и любимой еде. Мама знала, чем мы занимаемся (не так уж тихо мы себя вели), но они с Дэниелом были достаточно счастливы, чтобы закрывать на это глаза. Однако я была не настолько глупа, чтобы верить, что это надолго. Я знала, что она будет хранить это в памяти, наряду с остальным списком недовольств нами, и все нам припомнит, когда вернемся домой. Но, как и ей, мне было так хорошо, что тогда меня это не волновало. На второй вечер, когда Билли предложил, я сделала глоток пива. На третий вечер несколько глотков. Казалось, мама с Дэниелом не замечали недостачи пива, и мне нравилось, что нас с Билли эта шалость будто сближала. Каждый вечер мы играли в разные карточные игры – стратегия Билли заключалась в том, чтобы найти такую игру, в которой Ферн не была бы хороша (спойлер: он так и не нашел). Каждый раз, когда Ферн выигрывала, Билли возмущался и закатывал глаза, а я шикала на него, хихикая. – Может, дашь нам шанс, а? – спрашивал он, улыбаясь. Признаться, мне нравилось быть той, кто меньше разбирался в играх, просто потому, что так я получала больше внимания Билли. Сидеть с ним рядом, делить с ним банку пива и слушать, как он шепчет мне на ухо правила… мне казалось, что я могла бы развлекаться так вечно. Наверное, тогда я и поняла, что у меня есть к нему чувства. Я ничего не могла с этим поделать. Я чувствовала это каждый раз, когда его колено прижималось к моему, или когда его дыхание колыхало мои волосы, пока он шептал мне на ухо. Может, я все себе надумала, но иногда казалось, что он прижимал свое бедро к моему нарочно. Мысль о том, что он сам тянулся ко мне, хотел касаться меня… опьяняла. Мне хотелось быть рядом с Билли как можно чаще. Я стала его тенью: с момента, когда он просыпался, и до тех пор, пока не уходил спать. Где был Билли, там была и я. – Как щенок, ей-богу, – пробормотала однажды мама. – Не будь посмешищем, Роузи-Пампушка. Конечно, она сказала это так, чтобы никто не услышал, но эти слова потом долго не давали мне покоя. Если мама заметила мои чувства к Билли, значит ли это, что и он заметил? Я решила держать с ним дистанцию. Поэтому чуть позже в тот же день, когда Билли предложил нам спуститься к реке и поплавать, я отказалась под предлогом, что останусь помочь Дэниелу починить прореху в палатке. – Да ладно тебе, – сказал Билли крайне разочарованно. – Вместе намного веселее будет. Я заставила себя покачать головой. – Я подойду позже, ладно? Билли не возражал, но выглядел грустным, когда они с Ферн поплелись к реке. Я украдкой взглянула на маму, она смотрела на меня победоносно, и я поняла, что в очередной раз позволила ей манипулировать собой. Я залатала палатку так быстро, как могла. Закончив, почти бегом спустилась к реке. Мама с Дэниелом тоже пошли, держась на небольшом расстоянии за мной. Я добралась до реки примерно на минуту раньше, чем они, но Билли и Ферн нигде не было видно. Я осмотрела деревья, воду, веревочные качели. Ниже по течению к берегу причалили с полдюжины людей на двух надувных лодках. Они кричали и смеялись, но Билли и Ферн было не видать. – Странно, – сказал Дэниел, когда они с мамой догнали меня. – Они же говорили, что будут здесь, разве нет? – Уверена, они где-то недалеко, – успокоила его мама, хотя кругом было не так уж много мест, куда можно было пойти. Дэниел как раз предлагал мне пробежаться обратно до лагеря, как вдруг раздался громкий всплеск воды, за которым последовал резкий и глубокий вдох. – Билли! – вскрикнул Дэниел. – Вот ты где! Билли стоял по пояс воде, тяжело дыша. Похоже, с ним все было в порядке. Он ухмылялся. Его торс, длинный и красиво очерченный, блестел от воды. – Где ты был? – воскликнул Дэниел. – Где Ферн? – спросила я. Ухмылка сползла с его лица. – Ее нет? Я ощутила прилив паники. В этой части реки было много тростника. Что, если Ферн в них запуталась? Что, если она в них застряла? Я уже собиралась броситься в воду на ее поиски, когда раздался еще один всплеск и резкий вдох. Ферн появилась, мокрая с головы до ног, но, в отличие от Билли, она дышала спокойно. Билли застонал. – Не может быть! – Мы хотели узнать, кто дольше пробудет под водой, задержав дыхание, – объяснила Ферн. – Я выиграла, снова. – У нее там, наверно, кислородный баллон, – пробормотал Билли. – Я читала про фридайвинг, – объяснила ему Ферн. Билли закатил глаза. – Это называется «упаковка легких», Билли, – рассказывала Ферн. – Очень простая техника. Билли игриво толкнул ее, но Ферн нахмурилась. Я знала, что она не поймет этот его жест, учитывая, что она только что поделилась с ним такой полезной информацией. Через мгновение она толкнула его в ответ. К тому времени Ферн уже несколько лет занималась карате и была сильнее, чем казалось. Билли упал спиной в воду. – А ты боевая! – закричал он и, смеясь, поднялся на ноги. – До двух побед? Ферн была озадачена, но кивнула, оба сделали глубокий вдох. Когда они исчезли под водой, я заметила, что мама внимательно следила за мной. – Кажется, кто-то влюбился, – сказала она Дэниелу, подняв брови. – Кто? – спросил Дэниел не особо заинтересованно. Нагнувшись, он копался в камнях, очевидно в поисках гладкого и плоского, чтобы запустить по воде. Но, услышав мамин комментарий, выпрямился. – Билли? Или Ферн? Мама расплылась в улыбке. – Думаю, оба. Дэниел нахмурился. – Хочешь, чтобы я с ним поговорил? – Нет! – ответила мама, махнув рукой. – Ты его только смутишь. Не думаю, что серьезно, никому вреда не будет. Дэниел пожал плечами и продолжил копошиться среди камней. Убедившись, что он отвлекся, мама посмотрела мне в глаза и ухмыльнулась. Ферн Уолли стучит в дверь в 6:45 вечера, ровно на пятнадцать минут раньше согласованного. Одной этой незначительной детали достаточно, чтобы заставить меня задуматься. Прошла уже неделя с тех пор, как я решилась с ним расстаться, но только сейчас у меня появилась возможность и готовность сделать это. Уолли то работал допоздна, то был в разъездах, то на встречах. Он ни разу не зашел в библиотеку. Роуз использовала это как подкрепление тому, что я поступаю правильно. – Видишь? У него даже нет времени увидеться с тобой. А на воспитание ребенка, думаешь, найдет? В чем-то она права. Как всегда. Уолли снова стучит, и я открываю дверь. – Привет, – здоровается он. Впервые за долгое время он не в костюме. На нем широкая клетчатая рубашка, в которой он был, когда мы впервые встретились в библиотеке, джинсы и кроссовки. И даже полосатая шапка. Он улыбается, но мне почему-то становится грустно. – Привет, – отвечаю я голосом выше обычного. Весь день я ощущала трепет в груди при мысли о том, что мне предстоит сделать вечером, но сейчас этот трепет превращается в яростную дрожь. Обхватив себя руками, я делаю глубокий вдох. – Ты в порядке? – спрашивает Уолли, стоя в дверях. За последнюю неделю, пока мы с Уолли общались по СМС, он спрашивал меня об этом много раз. А еще он просил простить его. Каждый раз я отвечала ему, что нет нужды извиняться, наоборот, это мне стоило просить прощения. Тем не менее Уолли, очевидно, почувствовал, что что-то не так. Возможно, потому, что из сообщений пропали «поцелуи» (совет Роуз, чтобы не давать ему «противоречивые сигналы»). – Все отлично, – отвечаю я. – Прошу, входи. Войдя, Уолли озирается по сторонам. Я забыла, что состояние квартиры может его удивить. В последний раз, когда он приходил, мебели было, конечно, больше, но за эти дни мы с Роуз перевезли большую часть к ней (в свободную комнату, пока не закончится строительство кукольного домика). Завтра я верну ключи арендодателю. – Я переехала к Роуз, – объясняю я. Странно, но Уолли не кажется удивленным, хотя я ни разу не упоминала о переезде. Он смотрит на меня с грустью в глазах. – Ты бросаешь меня? Его слова застали меня врасплох. Я его бросаю. Внезапно меня осеняет – этим выражением пользуются подростки в коридоре между уроками. (Не такие подростки, как я. Я в средней школе на переменах читала книги.) Также это указывает на то, что он все же заметил холодность в сообщениях. – Я бы хотела прекратить наши отношения, да, – отвечаю я.