Мама выглядит так, будто день у нее выдался не из лучших. Волосы не уложены, на ней пижамные штаны и футболка, а на ногах только носки. Лицо в слезах. – Думаю, Нине на сегодня хватит, – говорит мне Тереза, когда я захожу в палату. – Мам, что случилось? Мама качает головой и вытирает щеку салфеткой. Тереза делает головой жест, который, как я понимаю, означает, что мне нужно выйти в коридор, чтобы мы могли поговорить наедине, что я и делаю. Выйдя за мной следом, Тереза говорит: – Должна вас кое о чем предупредить. Она замолкает, будто ожидает, что я что-то скажу. Вопроса она не задала, но я киваю ей в знак согласия. – Последние несколько недель ваша мама говорила некоторые вещи, – начинает она. – Да, я знаю. – Да, но то, что она говорила, было странным. Не хочу, чтобы вы волновались. Конфабуляции – обычное явление для пациентов с приобретенной травмой головного мозга. – Конфаб… – Конфабуляция – это спонтанное производство ложных воспоминаний, которых никогда не было. Иногда это воспоминания о реальных событиях, которые смещены в пространстве или времени. Я заинтригована. – Хотите сказать, она выдумывает истории? – В каком-то смысле. Только сама об этом не знает. Конфабуляция – это не ложь. Ваша мать верит, что говорит правду. У многих пациентов доля правды смешана с фантазией. Словно ее мозг разыгрывает ее. – Что именно она говорила? – Разное. Она много говорит о вашей сестре. И далеко не всегда с любовью… – Что она о ней говорит? – Это довольно нелепо. Иногда она говорит, что Роуз пытается убить ее. – Но Роуз не видела маму больше десяти лет. Тереза смеется. – Звучит глупо, но в какой-то момент она верит в то, что говорит. Лучше всего не наводить суеты и стараться ее успокоить. – Что еще она говорила? – Недавно она упоминала мальчика по имени Билли. Я вся напряглась. – Что она о нем говорила? – Она вспоминала его несколько раз. Сказала, что Билли будто бы утонул, но что, скорее всего, его утопили. Тереза грустно смеется, прежде чем я успеваю ответить на это. Я гляжу на маму через приоткрытую дверь. – Она очень расстроилась, – говорит медсестра, что и так понятно. – Что мне нужно делать? – Лучший способ справиться с этим, по моему опыту, – вести себя так, будто все, что она говорит, правда и вы ей верите. Скорее всего, она забудет о сказанном. – Ладно. Тереза улыбается. – Не беспокойтесь, Ферн. Знаю, звучит странно, но конфабуляция – довольно распространенное явление. Через несколько минут она почти все забывает. Я оглядываюсь на маму, она вытирает глаза от слез. Что, если это не конфабуляция? Что тогда делать? Сегодня мы с Роуз готовим на ужин спагетти болоньезе. Чтобы не проронить ни слезинки, пока режу лук, я надеваю очки для плавания, что подарил мне Уолли. Роуз закатывает глаза, но мне все равно. Мне они нравятся. – Я сегодня виделась с мамой, – говорю я Роуз, нарезая лук. – М-м? – Роуз перестает натирать морковь и возится со своим браслетом, на котором выгравированы розы. – Эта застежка сводит меня с ума. – Почини ее, – говорю я. – Мы никогда не должны их снимать. За всю жизнь мы сняли свои браслеты только раз – чтобы отдать их в ремонт и подогнать под наши запястья повзрослевших девушек, в качестве подарка нам обеим на восемнадцатилетие. – Что там о маме? – спрашивает Роуз. – А, она уже говорит предложениями, – отвечаю я. – Целыми, связными предложениями. Она проходила электромагнитную терапию, с новым логопедом. Роуз перестает возиться с браслетом. – Что она говорит? – Она повторяет слова, которые Тереза… – Кто? – Ее логопед. – Я испытываю легкое раздражение. – Ты бы знала, если б навестила ее. Роуз смотрит на меня. На мгновение мне кажется, что она сейчас начнет спорить, но вместо этого спрашивает: – Значит, она повторяет одни и те же слова? – Да, и может попросить воды, сказать, что ей жарко, все такое. – О! – Роуз поворачивается ко мне спиной, отрезая хвостик цукини. – А еще Тереза сказала, что мама упоминала Билли. И убийство. Роуз не оборачивается, но замирает. – Роуз, я волнуюсь. Что, если кто-то что-то заподозрит? Теперь Роуз поворачивается ко мне лицом. – Что именно сказала Тереза? Она была обеспокоена? Я пожимаю плечами. – Она сказала, что конфабуляция часто случается у пациентов с травмой мозга. – Конфабуляция? – Браслет Роуз соскальзывает с ее запястья и падает на пол. Она ругается себе под нос. – Она считает, что мозг мамы сочинил историю. Говорит, это обычное явление для людей с приобретенной травмой головного мозга. – И что ты ей ответила? – Ничего. Роуз выдохнула. – Вернув себе способность разговаривать, она говорит именно об этом! У нее и правда дар разрушать нашу жизнь. Роуз наклоняется и поднимает браслет. Я колеблюсь, прежде чем спросить. – Роуз? – М-м-м? – Она правда была плохой мамой?