— Допрос пленных вы провели? — Обязательно, как и планировал. — Это что-то дало? — Узнал общее количество бандитов. Тот и другой сказали про девяносто девять человек вместе с эмиром. Но говорили они как-то неуверенно, словно знали приблизительно. Однако опираться пока будем на эти показания. Столько их к нам из Сирии прибыло. Других данных у нас на сегодняшний день не имеется. А потом у бандитов были потери. Но ни имени эмира, ничего другого они сообщить не пожелали. Про подполковника Темирова ничего не сказали, откровенно боялись, старались молчать. — Я, в принципе, ничего другого и не ждал. Большинство бандитов ведет себя так. — А я, по большому счету, на эти допросы надеялся. Честно скажу, меня больше всего непонятная история с подполковником Темировым интересовала. Но ничего узнать не удалось. — Ладно, товарищ подполковник, что будет интересного, я вам сообщу. — Договорились. Конец связи. — Конец связи, товарищ подполковник. Признаться честно, старший лейтенант Семипалатин так и не понял, с какой целью ему звонил подполковник Газалиев. Скорее всего, старший следователь чувствовал, что под него копают, и проводил своего рода разведку. Он оставался без информации, а это для руководителя операции весьма плохо. Такой момент даже в состоянии нарушить естественный, а тем более организованный ход событий. Старший лейтенант не желал быть пешкой в чужой игре. Через некоторое время, обычно потребное для скоротечного боя с численно слабым противником, он решил позвонить подполковнику и доложить ему об уничтожении еще двух групп бандитов. Спецназовцы ликвидировали уже тридцать шесть боевиков, более трети всей банды. А если считать еще и тех негодяев, которые погибли при нападении на райцентр, то получалось больше половины. Это, наверное, сообщить можно. Ведь конкретно об этом старшего лейтенанта никто не предупреждал, не приказывал ему скрывать данную информацию. Пока решались эти вопросы, взвод уже закончил похороны бандитов, хотя старший лейтенант и не приказывал это делать. Как обычно, к месту проявил свою активность старший сержант Сережа Колотушкин. Он же проследил и за тем, как маскировались могилы, а потом принес командиру взвода целую кипу мобильников и документов. У Семипалатина и так уже офицерский планшет стал толстым, был битком набит такими же документами и телефонами. Но раздавать эти аппараты бойцам взвода было рано. Их еще предстояло проверить по звонкам на разные номера и отпечатки пальцев прокачать, чтобы списать с розыска тех убитых бандитов, которые числились в дактилоскопической картотеке МВД. Как-то нашлись специалисты, которые довольно доходчиво объяснили старшему лейтенанту Семипалатину, что вопрос снятия бандитов с розыска ничуть не менее серьезен, чем объявление их в таковой. Работа по каждому человеку обходится МВД в кругленькую сумму. Одно только распечатывание портретов и рассылка их по всей стране требует немалых расходов. А если человек объявлен в международный розыск, то это уже затраты, не соизмеримые с внутренними. Поэтому к вопросу идентификации личностей убитых бандитов приходится относиться скрупулезно. Прежде чем похоронить каждого, спецназовцы сверяют его лицо с фотографией в документах. Потом уже проводится дактилоскопическая экспертиза, чтобы определить, к каким дополнительным делам этот тип имел отношение. Ведь в дактилоскопической картотеке значительная часть данных привязана не к конкретной личности, а к преступлению. Кто его совершил, становится известно только после тщательной проверки. Следователи объяснили это старшему лейтенанту после очередной операции по уничтожению относительно небольшой, но зловредной, неуловимой банды, состоящей из местных кадров, которые только прикрывались политическими идеями, а в реальности были простыми уголовниками. Все ее члены числились в розыске за грабежи и убийства. Глава 10 Эмир Сиражутдинов попросил своих людей вырыть для него в гроте, который он сам для себя выбрал, еще одно небольшое помещение и завесить его одеялом, как и основное. Так он заимел роскошные двухкомнатные апартаменты. В этот раз главарь банды именно попросил, а не приказал. То есть проявил мягкость, непонятную многим. Моджахеды, к которым он обратился, чуть не с радостью принялись за работу и выполнили ее так быстро, что даже сам Рамазан Ахмедович приятно удивился. А ведь они были не землекопы, а обыкновенные бойцы. Тогда эмир понял, что такое работать с ощущением счастья. А ведь его им подарил он, просто попросил их по-доброму, и моджахеды готовы были на все за такое вот его отношение к ним. Они пришли сюда за ним, верили ему. Для многих из них это была совсем чужая страна со своими понятиями. Переход границы был строго регламентирован. Ради этого эмир выплатил большую сумму отряду самообороны кистинцев, то есть этнических чеченцев, проживающих в Грузии. Они сначала перешли в Азербайджан вместе с отрядом «Аль-табиб». Это дело не представляло никакой трудности, поскольку стражи кордона двух государств дружили и между собой, и с теми людьми, которые планировали границу перейти и готовы были за это заплатить. Заработать хотели все. Грузинские и азербайджанские пограничники брали деньги по твердой ставке, которая зависела от количества людей в группе, переходящей границу. Чем больше людей, тем выше плата. Так было и с кистинцами. Потом они прошли дальше и завязали бой ниже по течению реки, прямо у моста внутри селения, одна половина которого была на азербайджанской стороне, другая — на российской. В это самое время отряд «Аль-табиб» ту же реку перешел выше по течению, по мелководью. Потом эмир Сиражутдинов провел своих людей совсем рядом с оградой погранотряда. При этом они отлично слышали лай собак, содержавшихся в питомнике. Никто из пограничников и предположить не мог такой дерзости. В светлое время суток они попросту уничтожили бы этот отряд, накрыли бы его минометным и пулеметным перекрестным огнем. Однако бандиты использовали короткую пару часов полной ночной темноты. Небо в это время было покрыто низкими, почти затылка касающимися тяжелыми тучами. Эмир умудрился провести своих людей незамеченными. Сам Рамазан Ахмедович понимал, что с российским нефтеносным Севером руководство «Джебхат ан-Нусры» связывало важные планы, идущие далеко, на много лет вперед. Российская нефть должна была заменить иракскую и сирийскую, всю прибыль от продажи которой прибрали к рукам турки, американцы и курды. Поэтому эмир получил большие средства на проведение операции по переходу через границу. Ну а на то, чтобы обосноваться в российском Дагестане, должны были прийти дополнительные. Не случайно еще в Сирии эмир объявил охоту на пластиковые банковские карточки систем «Visa» и «MasterCard» вместе со всеми данными. Его боевики обязательно обыскивали убитых людей и забирали карты. Даже в городах, уже освобожденных армией Асада, бандиты выслеживали состоятельных граждан, которые такими картами располагали. Каждый моджахед, который приносил своему эмиру такую карту с пин-кодом или даже без такового, получал денежное вознаграждение. Потом на эти карты перечислялись средства. С них они отправлялись на другие, выданные эмиру Сиражутдинову. Мировая глобализация официально отвергалась руководством «Джебхат ан-Нусры», объявлялась вселенским злом и делом, неугодным Аллаху. Однако она была все же на руку им, во многом помогала достижению своих целей. При этом никто из моджахедов отряда «Аль-табиб» не знал, какие средства аккумулируются в руках их эмира и на что они предназначены. Однако сам эмир прекрасно умел считать. Он имел на руках больше миллиарда долларов и мог прибрать к рукам значительную часть российской сырой нефти и продуктов ее переработки. Помочь ему должны были стволы его моджахедов. Ведь в России вполне могли появиться люди, не желающие добровольно продать акции по сходной цене. Значит, надо будет заставить их сделать это. Неплохо будет, если эти акции сначала перейдут к наследникам этих упрямцев. Те всегда бывают куда более сговорчивыми. Себе он в будущем отводил роль серьезного российского бизнесмена, имеющего мощную силовую поддержку. Поэтому его имя никто не должен был знать. Эмир отряда «Аль-табиб» твердо внушил это своим моджахедам. Карой за разглашение тайны была смерть. Она постигала не только самого этого человека, но и его близких. Они оставались дома, по сути дела, в заложниках, хотя сами об этом еще не догадывались. Но все планы о спокойной, хотя бы относительно размеренной деловой жизни светились только из далекого будущего. А вот настоящее выглядело не таким уж и радужным. Недостатка в воде отряд не испытывал. В межгорном ущелье, неподалеку от места, выбранного каким-то человеком, неизвестным эмиру Сиражутдинову, еще там, в Сирии, под временную базу отряда, протекал ручей. В нем вполне хватало воды для любых хозяйственных нужд. Да и в самом горном цирке, где расположилась база, было небольшое озерцо. Воду из него, обеззараженную препаратами, припасенными заранее, тоже можно было использовать для приготовления пищи. Соседнее ущелье было длинным, поднималось высоко в горы, где лежали ледники, которые таяли не только летом, но, как говорили знающие люди, даже зимой, в результате чего вода в ручье не исчезала никогда. Хуже обстояло дело с продуктами питания. Вообще-то, говоря честно, отряд взял с собой солидный запас продуктов. Их вполне могло бы хватить недели на три, если не на целый месяц проживания в горах. Но часть этого продовольствия эмир вынужден был отдать кистинцам. Иначе те не устроили бы бой с российскими пограничниками, не отвлекли бы их внимание от отряда «Аль-табиб». Кистинцы готовы были отказаться даже от денег, которые они все равно потом тратили на продукты питания. Это уменьшило запасы почти в два раза. Потом аналогичные требования выставили и азербайджанские пограничники, которых собственное командование кормило весьма скверно. Они не поддавались ни на какие уговоры, не соглашались подождать, когда из «Джебхат ан-Нусры» им доставят новую партию продуктов. Эмир Сиражутдинов даже созвонился со своим командованием, обрисовал ситуацию и предложил эти поставки, чтобы его отряд не вынужден был потом голодать. Но азербайджанские пограничники были уверены в том, что их командование, как обычно, вместе с грузинским перехватит груз. Им самим, как и их семьям, опять ничего не достанется. Эмиру пришлось отдать им половину того, что у него осталось. В итоге на руках у моджахедов теперь была только четверть прежних запасов. Эмиру оставалось радоваться, что грузинские пограничники оказались не такими голодными и заморенными и не потребовали своей доли продуктов питания. Еды боевикам хватило всего на несколько дней. Бывший старший прапорщик ОМОНа Рагим Хасбулатов успокаивал эмира. Он сказал ему, что два его одноклассника и друга владеют в райцентре продуктовыми магазинами. Они смогут брать продукты для отряда прямо на продовольственной базе, расположенной в Махачкале. Он клятвенно обещал главарю банды, что эти люди обязательно поделятся с ним, хотя, конечно, не бесплатно. Они все устроят так, будто бы произошло ограбление машины. В условиях республики, где самый низкий уровень жизни по России, это далеко не нонсенс, а каждодневная реальность. Друзья Рагима доставят на место то, что будет заказано и, естественно, оплачено. Так он разрабатывал операцию по кормлению банды. Эмир дал себя убедить и, за неимением лучшего, согласился. Рагим сначала позвонил одному из своих школьных приятелей. Но тот сказал, что у него машина будет только в конце рабочей недели. Он всегда в пятницу на базу ездит. Если отправится в другой день, то это вызовет подозрение. Ни Рагим, ни сам эмир, разумеется, этого не желали. Они не хотели показывать силовикам, что в отряде ощущается недостаток продовольствия. Иначе федералы могли бы воспользоваться этим. Утром, как раз в начале рабочего дня, Рагим позвонил второму своему приятелю, но и тут заказ, как оказалось, делать было поздно. Хозяин магазина уже оплатил товар, заказанный по телефону, и отправил машину на базу. Долго не думая, Рагим взял у него номер базы и позвонил туда, чтобы узнать, действительно ли машина будет загружаться. У него было опасение, что этот одноклассник просто не желает связываться с ним, не понимает, что это чревато автоматной очередью и приходом в дом непрошеных гостей. Оказалось, что машина уже загрузилась и отправилась в обратный путь. Бандитам пришлось спешить, чтобы успеть перехватить ее на дороге. Эмир выделил бывшему ментовскому старшему прапорщику двенадцать моджахедов, физически самых сильных, хорошо подходивших на роль носильщиков. Он приказал Хасбулатову идти к дороге кратчайшим путем, который сам наметил на карте. Рагим без споров пошел новым маршрутом. При этом он даже не догадывался, что старым идет еще одна группа и несет продукты питания. Этих людей послал на промысел сам эмир, но уже отчаялся ждать их. Он опасался, что у моджахедов что-то пошло не так. Возможно, машина монтажников возвращалась без продуктов. Не исключено, что в связи со вчерашним нападением на райцентр к ней приставлена охрана из полиции на БТРе или БМП. Моджахеды, вооруженные только автоматами, не решились завязать бой против бронетехники. Но эта группа шла по участку, где отсутствовала сотовая связь, и дозвониться до нее Сиражутдинов не смог. Об отсутствии связи в тех местах эмир знал заранее. Моджахеды пытались поговорить с ним, когда только отправлялись на задание. В то время весь отряд был в райцентре. Они работали автономно, дозвонились до него лишь позже, когда приблизились к дороге. Эта ситуация с пропавшей группой эмиру очень не нравилась. Он подозревал какую-то ловушку, устроенную ментами на дороге, прямо в машине монтажников. К примеру, среди ящиков и коробок в кузове мог спрятаться противник. Места для десятка бойцов там вполне должно было бы хватить. Но все это предстояло еще выяснить. Рагим говорил эмиру, что у него остались друзья в районном ОМОНе. А на Кавказе дружба превыше всего, даже семьи. Детей и жен у человека может быть много, а вот настоящие друзья встречаются редко. Они прикроют, помогут в трудную минуту. Так издавна повелось среди горцев. Эти друзья смогут информировать Рагима. Если была засада, то в райцентре о ней должны будут узнать и обязательно Рагиму расскажут, что и как. Сам бывший старший прапорщик, к сожалению, не помнил номера телефонов своих друзей. Он собирался навестить их вечером, с наступлением темноты. Конечно, эмир допускал и мысль о том, что его моджахеды попросту потерялись, заблудились. Горы — это не пустыня, в которой большинство из них выросло. Здесь ориентиры другие. Звезды иначе стоят, другой путь показывают. Главарю банды хотелось надеяться на лучшее, однако пришлось послать Рагима к другой машине. Потом Хасбулатов сам позвонил ему и сообщил, что возвращается после удачной операции. Он попросил перечислить деньги на карточку хозяину магазина, как и было обговорено. Вечером в райцентре эмир по просьбе бывшего старшего прапорщика запретил своим людям грабить магазины. Денег у него хватало, проще было покупать продукты и не нарываться на неприятности. Да и разговоры в магазине постоянно ведутся обо всем, что в поселке нового случилось. Это же своего рода агентство новостей местного масштаба. Если информация оттуда будет передаваться отставному омоновцу, а потом и эмиру, то хозяин магазина вообще станет золотым дном. С таким человеком следует поддерживать хорошие отношения. Хорошо, что эмир Рагима Хасбулатова послушался и запретил магазины грабить. А само нападение на райцентр тоже было нужным. Сиражутдинов привел в отряд подполковника полиции Темирова, чтобы потом демонстрировать себя под его видом. Пусть в розыске будет этот мент, а не эмир. Ведь он позже легализуется, отыщет старых друзей, с которыми вместе учился. Они наверняка работают где-то в нефтяной промышленности и помогут ему войти в круг. Дальше эмир уже будет разворачиваться сам, опираясь на деньги, которые ему перечисляются и будут поступать в дальнейшем. Нефтяной Север России попадет в надежные руки. Рагим Хасбулатов позвонил эмиру и сказал: — Мы слышали впереди сильный грохот. Это не в отряде что-то взорвали? — Нет. У нас все тихо, и взрыва никто не слышал, иначе мне доложили бы. — Что же это тогда было такое? — У меня в голове только одно предположение. Те парни, которых я послал вчера за продуктами, возвращались с грузом и заблудились. Наверное, в машине находились и взрывчатые вещества для монтажников сотовой сети. Они же, я слышал, иногда вынуждены бывают применять их. Наша группа захватила взрывчатку, потом заблудилась и сейчас подала сигнал. Иди прямо на взрыв. Может, встретишь их. Я, в свою очередь, прикажу произвести где-то на окраине лагеря несколько взрывов, чтобы привлечь их внимание. Хотя тут могут насторожиться и кое-какие другие люди. Нам это совершенно не нужно, но своих всегда следует выручать. Нельзя их бросать. А спецназу здесь появляться, по моим прикидкам, рано. Горы слишком большие. Федералы будут вести долгую разведку. Но для того у нас и есть заложники, чтобы не позволить диктовать нам чужую волю. Говоря честно, эмир планировал после нескольких акций, проведенных в окрестностях, при которых он подставит подполковника полиции Темирова, начать переправлять людей в Махачкалу. Он и сам собирался перебраться туда же. Или даже снова в Азербайджан, поскольку у России и этой страны безвизовый режим. Там Сиражутдинов мог легализоваться, оформить азербайджанское гражданство, стать бизнесменом-нефтяником. Уже потом, через определенное время, он перебрался бы и в Россию, где развернуться ему помогли бы люди из его отряда, которые переберутся на российский Север раньше.