— Нет. Расстреливать пока погодим. А то, опасаюсь, придется тебе президентский лимузин подгонять. В фюзеляже Ми-28 нет иллюминаторов. Поэтому там замкнутое пространство. Некоторые боятся такого. — Я, слава Аллаху, не боюсь. Только не понимаю, зачем штурмовой вертолет нужен. — А вдруг тебя отбивать придется? — Но вертолет тоже не везде сесть сможет. — Это самолету нужна взлетно-посадочная полоса, а вертолету требуется только небольшое пространство, желательно более-менее ровное. — А что насчет райцентра? Как там обстановка? — Твои так называемые родственники, отец и брат, готовы опознать в тебе настоящего Рагима. Им твою фотографию уже показывали. За это мы пообещали им содействие в получении этим типом условно-досрочного освобождения. Можешь спокойно заявляться к ним. А с друзьями общайся по телефону. Другого не дано. Им доверять нельзя. Даже сотрудникам полиции. В райотделе таких, кстати, всего двое осталось. Остальные переведены в Росгвардию вместе со всем ОМОНом. — Это все хорошо. Но для меня сейчас главное — с волкодавами договориться. Я чувствую, что они на нашу базу нацелились, а сам туда как раз и направляюсь. — Договоримся. Я это на себя возьму. Достучусь до их командования. Эмир Сиражутдинов посмотрел на часы. Пора было отправляться в путь. Отряд уже должен был построиться на выходе из базового лагеря. Это была первая вылазка из трех, запланированных ради того, чтобы показать федералам, что отрядом командует именно подполковник полиции Темиров. Рамазан Ахмедович Сиражутдинов тут совершенно не при делах. Он вскоре должен стать сначала средней руки бизнесменом, а потом и крупным, более чем солидным деловым человеком. Жители родного села, да, может быть, и всего района подполковника хорошо знали. Им был известен его необузданный нрав и постоянное желание применить силу своих кулаков. Правда, люди поговаривали, что однажды подполковник в отдаленном селе крепко нарвался. Туда приехал в отпуск к родственникам жены какой-то астраханский татарин, майор воздушно-десантных войск, человек аналогичного темперамента. С Темировым они и сцепились, когда подполковник проявил свое обычное хамство, увидев перед собой незнакомого человека в гражданской одежде, не разговаривающего по-аварски. Чужак тоже за словом в карман не полез и ответил адекватно, чем Темирова совсем взбесил. Словесная перепалка завершилась быстро. Темиров попытался ударить дорогого гостя кулаком, но тут же оказался лежащим на полу с завернутой за спину рукой. При этом падал он так, что ударился о жесткий пол печенью, из-за чего еще с десяток минут не мог сделать резкого движения. Наряд, который был с подполковником, весьма неохотно направил на незнакомца автоматные стволы и скрутил его. Темиров, ясное дело, тут же посмотрел его документы и вынужден был принести свои извинения. Этот майор оказался «всего-навсего» Героем России, что грозило подполковнику серьезными последствиями. После этого инцидента Темирова очень даже основательно взгрели по служебной линии. Хорошо еще, что он отделался тогда только выговором. Могло бы быть и гораздо хуже. Руководство республиканского МВД тоже было давно уже наслышано о хамоватом поведении подполковника. Именно на него, пользуясь внешним сходством, и намеревался взвалить свои мерзкие дела эмир. Сам он собирался начать подъем по лестнице бизнеса. Сиражутдинов вышел к своим моджахедам, будучи в расстроенных чувствах после звонка Рагима Хасбулатова, но вида не подавал. Невозмутимость лица была всегда его характерным признаком, и моджахеды это знали. Но больше, чем гибель джамаата Хасбулатова, эмира беспокоил взвод волкодавов, упорно ищущий его базу. Он направил троих опытных разведчиков, чтобы те издали следили за спецназовцами и сообщали о направлении их движения. Последний доклад был получен перед выходом с базы. Потому эмир и оставил охранять заложников не два-три человека, как должно было бы быть, а целый джамаат, состоящий из десяти бойцов. В случае нападения они должны были заставить волкодавов увязнуть в бою и дожидаться прихода основных сил. Этих людей главарь банды проконсультировал особо. Он надеялся, что к ним вскоре присоединится Рагим Хасбулатов, который в бою один троих, пожалуй, стоил. — Выходим к дороге, движемся прямо по ней и никого не боимся! — дал эмир команду и добавил: — Пусть нас все пугаются. Отряд двигался в хорошем темпе и сохранял его практически весь путь, хотя и растянулся от одного перевала до другого даже в самом крупном ущелье. Но это было естественным явлением, потому что не все моджахеды обладали одинаковыми физическими данными. Одни могли ходить быстрее, другие передвигались медленнее. Но моджахеды, замыкающие колонну, никого не оставляли позади себя, подгоняли отстающих и словами, и стволами. Серьезно наказывать при этом никого было нельзя. Ведь те боевики, которые сейчас отставали, были хороши в других делах. Каждому человеку Аллах даровал тот или иной талант. Рамазан Ахмедович был уверен в этом. Ему, эмиру, требовалось только знать, кто на что пригоден, и использовать эти способности по предназначению. Именно в этом заключался талант, полученный им самим. К дороге отряд вышел достаточно быстро, хотя и не в том месте, которое эмир первоначально наметил на карте. Разведчики, идущие впереди, нашли куда более удобный путь, чем тот, который выбрал он. Сиражутдинов с этим согласился. Он умел не отвергать очевидного, этим и отличался от многих других эмиров, которые считали свое слово законом. Боевики, как оказалось, вышли к дороге вовремя. По ней как раз ехала какая-то старенькая «Волга». Под автоматными стволами машина вынуждена была остановиться. Моджахедов передового отряда эмир инструктировал особо и отдельно. Они подождали, когда он подойдет к ним сам. Тут же по его приказу, отданному движением руки, бандиты расстреляли двух пассажиров с заднего сиденья. Водителя боевики вытащили, коротко допросили — кто такой, куда и с какой целью едет. Потом они дали несколько очередей ему по ногам и рукам и бросили на дороге, а саму машину на нейтральной передаче без проблем скатили под откос, в пропасть. При этом мало кто видел, как от передовой группы отделился один человек и засел неподалеку от дороги среди камней. Но те, кому требовалось, это заметили. Передовой отряд дождался, когда на дорогу выйдут все боевики, и только тогда двинулся вперед, в сторону села Тантари. Но входить в само село и даже добираться до него эмир не планировал. Он сначала дождался звонка от человека, оставшегося позади, среди камней рядом с дорогой. Тот сообщил главарю банды, что встречная машина развернулась и остановилась. Из нее вышли люди, которые задали несколько вопросов раненому водителю. Потом они загрузили его в свою машину, развернулись и поехали в обратном направлении, в райцентр, где отряд уже побывал накануне. В разговоре несколько раз была произнесена фамилия подполковника Темирова. Этого оказалось достаточно для первой вылазки. Эффект был достигнут. После этого Рамазан Ахмедович позвонил разведчикам, которые издали присматривали за взводом волкодавов. Но не отвечал ни один из трех телефонов. Здесь тоже все было предельно ясно. Волкодавы разведчиков обнаружили и уничтожили. Эмир развернул отряд и дал команду к возвращению. — На базу готовится нападение. Там слишком мало сил, чтобы удержать ее. Идем спешно! — проговорил он. Глава 14 Игорь Витальевич догнал головной дозор, где только что сменился разведчик, но два пулеметчика остались прежними, как и в самом начале пути. Они уткнулись в слишком крутую и высокую стену, сразу же усомнились в том, что смогут преодолеть ее прямо сейчас, в густых сумерках, и потому вызвали к себе старшего лейтенанта. — Ну и что тут нового? — спросил командир взвода, приблизившись к ним. Разведчик повел рукой и произнес: — Вот что, товарищ старший лейтенант. Кажется, пришли мы. Куда теперь? Вверх невозможно. Только вправо или влево. Еще, конечно, насквозь, но без инструментов это мне кажется слегка проблематичным. — Сам вижу, что пришли. Стену пробивать, я думаю, мы даже пробовать не будем. Короче говоря, двигаемся вдоль нее вправо, к восточной стороне. Там, я полагаю, должен быть проход внутрь горного цирка. Ищем удобный путь, соблюдаем крайнюю осторожность. Проход может охраняться. В это время в кармане старшего лейтенанта завибрировал телефон. Пришлось ему его вытаскивать. Это было делом не двух и даже не трех секунд, но мобильник в этой операции постоянно приносил командиру взвода полезные сведения. Определитель номера сообщил старшему лейтенанту, что ему звонит майор юстиции Гадисов. — Слушаю вас, Исмаил Садыкович. — Рад приветствовать тебя и слышать, что ты жив и здоров. Ты где в данный момент находишься, Игорь Витальевич? — Под южной стеной горного цирка, в котором устроена база бандитов. Намереваюсь войти внутрь с восточной стороны. Там, на базе, по моим прикидкам, должны находиться заложники. Надеюсь застать их живыми. — Я так полагаю, что ты уже в курсе, где сама банда сейчас пребывает? — По моим данным, она по дороге движется в сторону села Тантари. — У тебя, старлей, устаревшие сведения. Банда в срочном порядке возвращается на базу. Опасаюсь, что это вызвано твоими стараниями и передвижением. Эмир принимал доклады своих разведчиков, но потом, похоже, обеспокоился их долгим молчанием и сам попытался дозвониться до них. Однако ни один номер из трех не ответил. Он понял, что разведчики ликвидированы тобой, и, по данным биллинговой локации, сразу развернул отряд в обратную сторону. Сейчас идет через горы ускоренным маршем. А ты еще говоришь, что хочешь базу занять. Бандиты тебя там просто закрыть могут и не выпустить. — Эмир не настолько глуп, чтобы сделать подобное. Он понимает, что в этом случае его банда здесь же сама будет накрыта, поэтому ни за что не пожелает увязнуть в долговременном бою. Принять его — это значит потерять мобильность. Только она и может спасти боевиков. Ну а внутрь я их не пропущу ни при каких обстоятельствах. Здесь проход такой узкий, что ни один бандит в нем живым не останется. — По данным перехвата разговоров, у него там целый десяток бандитов охраняет заложников. Они ударят тебе в спину. — Только в том случае, если я их раньше не уничтожу, товарищ майор. А я это обязательно сделаю. То обстоятельство, что они охраняют заложников, меня только радует. Это автоматически означает, что те сейчас живы. — Короче говоря, мы отследили и передвижение банды, и разговоры эмира. Он по-прежнему сильно доверяет Рагиму Хасбулатову, который должен вот-вот подойти туда же, куда и ты стремишься. Хорошо бы тебе встретить его. К сожалению, мы не знаем номер его телефона и не можем провести биллинговую локацию. Хасбулатов позвонил к себе в штаб военной полиции с аппарата убитого бандита, который намеревался после разговора выбросить. Подожди-ка!.. Но ведь перед этим он беседовал с эмиром со своего мобильника. Значит, его личный номер у оператора должен быть. Ох уж эти операторы! Они никогда не разберутся, что для нас важнее. Ты давай продолжай передвижение. Я позвоню тебе через несколько минут. Пока старший лейтенант Семипалатин разговаривал по телефону, мимо него уже прошла половина взвода. Разведчики нашли каменную тропу в самой стене. Она была настолько узка, что два человека на ней при встречном движении разойтись не смогли бы ни при каких обстоятельствах. Но разведчики смело двинулись вперед. Если бы кто-то встречный им и попался, то это могли быть только бандиты. Спецназовцы быстро уничтожили бы их. Дальше тропа понижалась вместе со всей стеной. Когда на нее ступил командир, включивший внутривзводную связь, один из двух пулеметчиков, идущих впереди, тихим шепотом сообщил ему, что тропа вышла на уровень почвы и вывела взвод к воротам метра в полтора шириной и такой же высоты. — А почему ты шепчешь? — поинтересовался старший лейтенант. — Старший сержант Колотушкин предупредил, что у ворот возможна охрана. У нас пулеметы без оптики, мы никого в темноте не видим, — ответил боец. Тут же раздались две короткие очереди, слышимые только в наушниках. — Двое часовых тут были, — доложил командиру подразделения его заместитель. — Теперь нет. Мы их сняли. — Проверить в тепловизоры пространство впереди! — распорядился старший лейтенант. — Есть проверить пространство впереди! — отозвался старший сержант. — Бинокль тишину гарантирует. Заходим! Распорядок движения прежний. Телефон старшего лейтенанта завибрировал, когда он еще находился на тропе. Разговаривать во время сложного перехода было трудно. Стоять, разделяя взвод на две группы, Семипалатину тоже не хотелось. Спрыгивать в темноте, даже понимая, что до земли меньше двух метров, было опасно. Внизу могли громоздиться валуны и просто камни, на которых легко было сломать ноги. Светить фонарем старшему лейтенанту казалось рискованным. Так можно было весь взвод выдать противнику. Поэтому Игорь Витальевич ответил на вызов так: — Разговаривать буду через три минуты. Пока не имею возможности. С тропы он сошел уже через две минуты с небольшим, посмотрел на определитель номера и сразу проговорил: — Слушаю вас, товарищ майор. — Ты извини уж, старлей, я дал твой номер старшему лейтенанту Хасбулатову. Он сейчас как раз приближается к входу в горный цирк. Идет, видимо, не по той тропе, которой воспользовались вы, сам сказал, что есть две дороги. Вас Хасбулатов почему-то не видит, хотя у него бинокль с тепловизором. Может, вы не туда вышли? — Пусть ищет в тепловизоре лица и руки. Руки не у всех в перчатках. Лица некоторых бойцов не закрыты масками. Наши мундиры не пропускают тепло тела, поэтому найти нас в тепловизор сложно. Я руку поднимаю, машу.