– Так, значит, ты все еще зла на Храна, отпустила Мэнога, а Сато Суо оказался кем-то очень сильным. Хм, немудрено, – задумчиво проговорил воин, выслушав меня. – Помнится, когда я узнал о смерти Сони на брачном обряде с Уросом, от явки в Тарию меня удержал только старик. – Он невесело усмехнулся, погрузившись в далекие воспоминания. Вернулся из них так же быстро, как и ушел. Потрепал меня за плечо. – Так ты говоришь, Мэног в благодарность забрал твою боль и дал совет узнать о предсказании… Двадцать семь лет назад интересные, наверное, были времена. – Ты хоть что-то помнишь? – В свои неполные пять? Как сказа-а-ать, что-то помню, что-то нет. Но в тот период, точно знаю, я рассек бровь старшему принцу. Мой дед Оданас был еще жив, отец носил мать на руках, крестная умела улыбаться, а дядька Вильгем нашел покровителя во дворце и защитил себя от воинской службы. До сих пор удивляюсь, за какие заслуги этот трус носит чин генерала? Мы замолчали. Инваго силился вспомнить что-то еще, а я погрузилась в размышления о том, кто из рода Дори был приближен ко двору и мог знать больше. Генерал Аргаш Дори, чью внебрачную дочь я обещала взять в крестницы? Капрал Калеб Дори? Сын карги Измы? Сама карга? Эванжелина или кто-то из ее ровесниц, представленных ко двору? Или… Имя свекрессы пришло ко мне не сразу, поначалу вспомнилось, как она билась головой о стенку, затем как ее в ледяной воде топил мой названый отец, и только после этого слова Торопа о том, что блок на ее воспоминаниях вызывает суицидальные желания. – Гаммира! – воодушевленно выдохнула я и вывернулась из рук Инваго. – Гаммира должна знать… В те времена ей было чуть больше семнадцати, влюбленная пассия короля, до поры до времени лелеемая и желанная, она должна была присутствовать на оглашении этого предсказания! Ну конечно, и ее помешательство лишний раз все подтверждает – она слишком много знает. – Возможно, – согласился он. – А твой дядя Вильгем если и мог с кем-то сдружиться, то с тем же Уросом. И сейчас должен быть счастлив, что урод вернулся в королевские любимчики… Мысль о том, что у Уроса теперь масса демонической силы и нет ограничителя в лице Мэнога, заставила меня подскочить. Что, если он придет за мной, как обещал? Явится сюда, в усадьбу… Он ведь играючи уничтожит людей, окропит стены кровью и, повторяя опыт Гьязы, сотрет все с поверхности земли. Или, как в «Логове», натравит сагра, хотя ему теперь подвластно призвать целую стаю вместо одного. – Ты говорила, это был сон, – сказал воин, внимательно наблюдающий за мной. Он заметил и дрожь, и сжавшиеся кулаки, и бледность, что вслед за морозом ужаса отметилась на моей коже. – А если вещий? – Всего лишь предположение, ничем не доказанное, но я уже ринулась в гардеробную, на ходу раздеваясь. – Подумай сам. После расставания с королем, после его брака с принцессой Найрической у свекрессы началась лихорадка. Она выжила, но забыла несколько месяцев из жизни при дворе. А стоило мне появиться здесь, в столице, как у самоуверенной тарийки возникло непреодолимое стремление к самоубийству. Если события и не связаны, то весьма подозрительны сами по себе… В спешке я запуталась в юбках, едва не упала, и в этот самый миг на глаза мне попались костюмы для верховой езды. Кажется, они были брючными, вспомнила я и уже потянулась к заветной одежде, когда Инваго решил вмешаться. Он помог мне с юбками, подал жилет и жакет, после чего сам застегнул верхние пуговки моей рубашки, взял за плечи и требовательно спросил: – Ты точно все мне рассказала? – Его тяжелый взгляд пугал и завораживал одновременно. Твердость, решимость, волнение и уязвимость смешивались в кипучий коктейль на дне синих озер. – Послушай, вещий не вещий, сон не сон – узнать легко. Нужно лишь посмотреть на виноватую морду Храна… – А если от морды действительно мало что осталось? – Тогда смотри в глаза, – отрезал Инваго, всматриваясь в мои собственные. – В них, как в зеркалах, порой видно больше, чем хочется показать. К слову, знаешь, что сейчас отражается в твоих? – спросил он. Я не знала. Но до меня постепенно стало доходить, что пульсирует в зеркалах напротив, обволакивает искристым восторгом и наполняет ощущением нереальности. Открывает двери в новое невероятное, где я нужна, я важна, я… любима. Желанна, притягательна, бесценна, бесконечно дорога. Для него. И не просто здесь и сейчас, а отныне и насколько хватит дыхания. – Инваго? – удивленный шепот сорвался с губ, прозвучал испуганно. Этого ведь не может быть! Слишком быстро, слишком остро, не вовремя… и безумно тревожно. Он не может меня любить! – Перестань бояться, – хмыкнул супруг, словно прочитал мои недоверчивые перепуганные мысли. – Мы в одной лодке, Торика. Мы справимся, выплывем без потерь. И пока ты проверишь свои догадки насчет Гаммиры, я тут пригляжу за всем. День, два, сколько нужно. Только скажи мне… – попросил он, наклоняясь к моим губам, опаляя горячим дыханием. – Что именно сказать? Сама не замечая, потянулась навстречу и замерла в миллиметре от умелых уст искусителя. Мурашки предвкушения скользнули от шеи к груди, а затем от поясницы вверх, когда я услышала вопрос: – Где пропадают Асд и Северный? Я отпрянула, словно обожглась. – И ты о них сейчас?! Да чтоб тебя… Лукавая улыбка воина превратилась в дерзкую, а следом – в широкую, с довольными лучиками смеха у глаз, и меня заставили замолчать. Обезоруживающе нежно, даже трепетно, отчего сердце забилось быстрее и почти загрохотало, стоило Инваго прикусить мою губу и усилить натиск завоевателя. Я ослабла, я потерялась, я остатки сил бросила на то, чтобы вернуть ногам твердость и перестать цепляться за плечи провокатора, который, как истинный потомственный убийца, может поцелуем отправить за грань. – Жду не дождусь, когда мы покончим с твоим бывшим, – прошептал он в мои припухшие губы. – К отработке пятилетнего супружеского долга хотелось бы приступить уже сейчас. Я не сразу разобралась, о чем он говорит, – слишком сильно задыхалась и все же съязвила: – А если… если я неустойку золотом возьму? – А кто тебе золотом отдаст? – заломил он бровь и покрылся рябью. Вот ведь негодяй! Прежде чем исчезнуть, взбудоражил, взбаламутил и осадил. Впрочем, «осадил» – не совсем подходящее слово, скорее заинтриговал. Даже интересно стало, как он будет одновременно возвращать долги и мне, и Адо. Думая так, я в очередной раз спустилась в малую гостиную, толкнула дверь, застала оборотня спящим в обнимку с коробом-гробом, только в этот раз не лежа, а стоя посреди комнаты. Приближаться, тем более будить его не стала, хлопнула дверью и сразу отдала приказ: – Упы, вскрой короб, мне нужен Хран. – Я опять уснул?! – прохрипел он и очнулся. Надо отдать ему должное, в этот раз оборотень обошелся без нападений, очень быстро открыл посылку с хранителем и указал мне на лежащий внутри розовато-сиреневый кристалл. – Прикоснитесь рукой… правой, на которой кольцо. Стоило мне его коснуться, и магический сосуд с хранителем засиял сильнее, раскрашивая не только нас, но и стены гостиной в розовый цвет. Гладкие холодные грани покрылись сеткой трещин, из глубины кристалла послышался нарастающий жуткий гул. Я отпрянула, Упы незамедлительно прикрыл меня собой, а сосуд, будто в насмешку, не лопнул и не разлетелся осколками, он просто исчез. На его месте с тяжелым вздохом появилась тростиночка. Идеальное платье на тонком стане, идеальные туфельки и пояс им в цвет, идеальная прическа, и только взгляд тревожный черный, полный вины. – Прости, я оставил тебя в чертогах и ни о чем не успел предупредить… – начал Хран говорить чуть надтреснутым девичьим голосом, словно бы мы действительно не виделись несколько часов назад, не говорили с богом и Мэногом и не раскрыли личность духа Вивьен. Заметив мой прищур, черноглазая красавица изобразила фальшивое недоумение, и мне до боли захотелось врезать гаду, но вот досада… – Полночи в гробу провалялся, а по морде все так же не дать! – Тора? От повышенной степени удивления у Храна подернулся девичий образ, к оставшимся глазам и рогам на миг добавилась отвисшая челюсть. Несколько тягучих секунд ничего не происходило, а затем, теряя плотность, Горный щелкнул пальцами раз, еще раз и еще. В конечном счете он стянул с себя иллюзию, уплотнился и накинул на двуликого тонкую магическую паутинку. Не думаю, что она могла его сдержать, но Упы резко распрямился, его взгляд остекленел, а демон подался ближе ко мне. – Ты помнишь?! – Прекрасно помню, что ты идиот, а Мэног сволочь, и прощения вам нет! – Для Мэнога нашлось, – буркнул Хран. – Предлагаешь поискать для тебя? – вспыхнула я. – Настаиваю. И было бы неплохо начать с извинений в виде коньяка! – И на нем закончить, – ответил вдруг дрогнувший двуликий. Он вышел из состояния оцепенения, моргнул несколько раз, небрежно стер паутинку магии с лица и добавил: – Простите, хранитель, но у Торики и без вас жуткие вещие сны. Даже мне от них не по себе. Сложно представить, что унизительнее: попытка демона прикинуться невинным или осведомленность Упы о моем разговоре с Инваго. – Ты же спал! – возмутилась я. – Под моим плетением! – обвинительно бросил демон. – Через дыры которого проходят все вибрации, – закончил Упы, после чего вручил Храну его паутинку и внимательно посмотрел на меня. – Так вы в «Логово» спешите или нет? Я кивнула. Спешим. Призвала Злата и мысленно сделала пометку впредь отдельно ото всех селить Упы. И чем дальше, тем лучше. Сеновала уже нет, но если на его месте поставить отдельный гостевой домик, то между ним и харчевней будет метров сто. Удивительно, как, лишь вспомнив планировку двора, я окунулась в ностальгию по своим обязанностям хозяйки «Логова». Где те тихие вечера за шитьем постельного белья или готовкой пирожков? Где та необходимость в натирании деревянных полов и подсчете продуктов? Где вечное радушие, свобода передвижения и планирования, что приготовить на обед или ужин? Где приветливые разговоры с новыми постояльцами и радостные встречи старых? Где уют и спокойствие, знакомый ход дел… где? А нет их. Все мое время теперь пожирает род Дори и его проблемы. Перемещение домой было плавным. Златогривый научился делать его одним махом, без погружения в подземные чертоги. Либо хотел обезопасить меня, либо опасался, что после травмоопасных гонок с рогатым принцем его все еще ищут. Оказавшись в прихожей родного детища, я открыла дверь, сделала шаг в направлении лестницы и наткнулась на Храна, по большей части невидимого, но ощутимого. – Прости, я без спроса увязался следом. Но если ты против… Только сейчас я окончательно убедилась, насколько он ослаб, невесело хмыкнула и отмахнулась: – Брось. Я зла, но не настолько, чтобы оставить тебя без Зои, а Зои без тебя. Мои слова еще звучали, демон еще делал шаг, как вдруг с потолка на него рухнул белокурый вихрь, затем мелкий и абсолютно черный вихрь, а после почему-то Тим. Горный стойко перенес, а затем крепко обнял маленькую демоницу, ее крота и моего названого братца, который с ходу заявил: – Я не хотел! Она на радостях забыла мою руку отпустить. – Ладно, целовать не буду. – Демоняка отпустил Тимку на пол, куда тотчас попросился Бузя. Так что звонкий десяток поцелуев достался только Зои, которая со смехом ладошками обняла невидимые щеки демона. – У-у-у-у, кто-то сильно испугался, да? Успел попрощаться с силой и жизнью? – Нет, я только соскучился, – заверил Хран, старательно пряча глаза. – Лживый Угумус! – рассмеялась Зои. – Но ты не переживай, дедуля и раньше говорил, что от тебя одни рога останутся. Так что в следующую встречу можешь не скрываться. – Они знают? – Я бы молчала до последнего, но… – Малышка вздохнула, пальчиком поводила по невидимому плечу демоняки. – Инваго сразу нашим сообщил, а затем Златогривый хайо вернул венец силы. Так что молчи не молчи, о твоей пропаже все равно бы во дворце сообщили. – Что сделал Злат? – переспросил Хран, неожиданно потухнув. Казалось, лава в трещинах его каменной кожи перестала гореть, а рога уменьшились вдвое. Я бы с радостью узнала причину этих перемен, если бы не услышала многократно усиленный магическим пологом окрик «Гамми, нет!», следом раздались удар об стену наверху, глухой странный стук и протяжный звон струны, что выпустила болт из арбалета. И не нужно семи пядей во лбу, чтобы понять – идиотка свекресса выстрелила в Торопа. Ступени уже замелькали под моими ногами, перила заскользили под рукой. Нужная дверь с грохотом распахнулась, но не потому, что я ее открыла, а потому что в нее спиной назад выпал наш вояка. Следом вывалилась тарийка, окончательно рассорившаяся со своей головой. Глаза сумасшедшие, волосы всклокочены, на бледной коже блестят капельки воды, а рубашка залита кровью. Вторя моей ярости, реликвия рода окрасила мир в красный цвет, наполнила пространство рыком зверя, и полоумная свекресса отшатнулась. Наступила на арбалет, с тихим ойком обронила окровавленный охотничий нож и споткнулась о руку Торопа. Он не двигался и не дышал. Кровь из раны на шее медленно заливала пол. – Ой-ей! – Голос прибежавшей следом Зои наполнился испугом. – Только не убивай ее. Убить? Нет, я ее просто уничтожу! На куски порву, сотру в земную пыль! В одно мгновение преодолела разделявшие нас шаги, ухватила испуганно блеющую тварь за горло, сдавила… и отбросила, услышав знакомое: «Торика, стой!»