— Больше нет. Извини. — Эрик чтит законы крови. Он никогда не позовет тебя в скади. А без племени, одной будет трудно, Полина. — Эрик никак не влияет на мои решения. На счет трудностей — не нужно мне о них говорить. Я жила без атли, живу и могу жить. Сольвейги вообще адаптируются. — Одна? Не смеши! Ты никогда не жила одна. Из атли ты уехала с Ирой, затем, насколько мне известно, жила у сольвейгов. А теперь тебя опекает Стейнмод. — Спасибо за веру в меня, Влад. Но я выживу. Вопреки всему. Вопреки тебе. — Не нужно ничего делать вопреки мне, Поля. — Он шагнул ко мне, его лицо смягчилось и теперь выражало скорее просьбу, чем негодование. — Я никогда не желал тебе зла. И сейчас… — Он вздохнул. — Тяжело с тобой. Тяжелее, чем с кем-либо когда-либо было. — Тогда зачем зовешь назад, если так тяжело? — Потому что ты нужна мне. Нужна атли. — Ой ли? — поморщилась я. — По-моему, никто и не заметил, что я ушла. В конце концов, у тебя есть Каролина. — Бездарность твоя Каролина! — с чувством произнес Влад. — Ни на что не способная пустышка. Она деторожденная и настоящую пророчицу не заменит никогда. — Ты не вправе требовать от меня что-то, — вспылила я. — Давить на чувство долга. — Я и не требую, — примирительно кивнул Влад. Улыбнулся. — Я прошу. Просто подумай. Есть много преград, я понимаю. И готов идти на компромисс. Готова ли ты? — Сейчас я готова только спать. К тому же я дала обещания, которые не могу нарушить. Я обещала Эрику… — Его испытания, знаю, — перебил он. — Я не буду мешать. У тебя видения о нем, это нельзя контролировать. Но видения ведь не зависят от места жительства. Эрик может тебя навещать. — Дело не в видениях. Я хочу помочь! — Как невинно ты называешь то, что происходит, — криво усмехнулся Влад. — Что ж, я не спешу. Подумай. Просто подумай о том, что я сказал. В атли тебя ждут. — Помолчал немного и добавил уже тише — тем самым глубоким голосом, от которого я раньше млела: — Я жду тебя. На улице было невероятно свежо. Я вышла на крыльцо и вдохнула влажный весенний воздух. Дождь методично стучал по крыше, стекая струями на гладкую плитку, и я подумала, что мне безумно не хватает защитника. Если вернусь в атли, возвратится ли то чувство наполненности в дождливую погоду? Все же я не отрекалась, меня изгнали. А теперь… Влад предлагал вернуться, а я понимала, что мне это совершенно не нужно. Все, кроме дождя. Вода множилась, растекаясь широкими лужами, но не находила отклика в душе. Просто вода — ничего больше. А жаль. Дверь открылась, и на улицу вышли Даша с Эриком. Он скользнул по мне мимолетным взглядом и повернулся к сестре. — А как ты думала. будет? Ты — правитель и должна сама решать. Хочешь сильную защитницу? Так поговори с Владом. Считай, это тебе задание. От меня. Как проверка — справишься или нет. Но в любом случае, я буду действовать своими методами, так ему и передай. Ветер нещадно трепал рукава серого свитера, и мне невольно захотелось его обнять. Согреть. Вновь почувствовать близость. Но подходить я не решилась. Они говорили о чем-то серьезном, о делах, касающихся скади, а я скади не была. — Эрик, она виновата! — всплеснула руками Даша. — Ее косяк. Так почему я должна просить за нее? — Потому что ты — скади! И должна думать в первую очередь о скади. Не об атли, не о Владе Вермунде. А теперь спроси себя, как скади: тебе нужна защитница? Даша вздохнула и опустила глаза. А мне стало вдруг неловко, что я услышала их разговор. Эрик учил Дашу править… Так, стоп! О какой защитнице они говорили? О Ларе, что ли? Ведь с ней Эрик беседовал на кухне. Получается, Лара хочет в скади? А как же смешение крови? Или… она выходит замуж за скади? В голове все спуталось окончательно и распутываться никак не хотело. Вокруг происходило что-то странное, и чем дальше, тем я меньше понимала. Но Эрик, похоже, не собирался продолжать разговор с Дашей — подтолкнул ее ко входу и велел: — Иди. Защитница гневно на меня посмотрела и отправилась в дом. Мы с Эриком остались вдвоем на продуваемом ветром крыльце. В воздухе звенело напряжение, а в душе поселилось чувство непоправимости. Словно что-то произошло в штабе охотников — незаметное для чужого взгляда, но важное событие, только я никак не могла понять, какое. — Спасибо, — прошептала я и услышала в своем голосе ту самую обреченность. — Ты снова спас Глеба. — Глеб мне не чужой, — угрюмо напомнил Эрик. Подходить не торопился, и я обняла себя за плечи. С каждой секундой становилось все холоднее, ветер и дождь не радовали совершенно, как и сложившаяся ситуация. Некоторое время мы молчали, а потом Эрик сухо спросил: — Останешься у атли? — Нет. С чего бы? — удивилась я. — Почему? — Я не атли больше. К тому же обещала… помочь тебе. — Видения не зависят от того, где ты живешь, — пожал он плечами. — Зачем ты говоришь это мне? — хрипло выдохнула я и опустила глаза, пытаясь скрыть предательские слезы — слезы обиды от его колючих, слов. — Альрик позволил тебе вернуться, Мишель не станет больше мешать. Ты вполне можешь вернуться в мир, к которому привыкла. — Если тебе так проще, я могу жить, где угодно! — зло ответила я, развернулась и сбежала вниз по ступенькам. Промокла буквально сразу. Сначала волосы, затем джинсы, за шиворот тут же плеснул холодный, негостеприимный дождь. Только слезы на щеках обжигали. Я судорожно вытирала их тыльной стороной ладони и решительно шла к воротам. Ну вот и все. Волшебство кончилось раньше, чем я предполагала. Не символично ли, что в атли рушится все, что я строю, что пытаюсь создать сама? Призраки прошлого бесцеремонно вторгаются в мою жизнь и стирают все светлое и теплое, оставляя лишь воспоминания, и те разъедает обида и разочарование. У самых ворот меня остановили и развернули сильные руки, а через миг Эрик уже обнимал меня — так крепко, что, казалось, кости вот-вот хрустнут. — Прости, — прошептал он мне в волосы. — Прости, малыш, я не хотел обидеть. Я разрыдалась. Отпустила себя. Нужно выплеснуть, очиститься. С Эриком всегда было легко — даже плакать. Одним своим присутствием он успокаивает меня, окружает заботой и надежностью. Было плевать на погоду, холод и влагу — меня знобило, но мне было все равно. Я обнимала Эрика и боялась выпустить. Казалось, если не буду держать крепко, он исчезнет. Испарится, как мираж, как глюк, и я пойму, что на самом деле его никогда не было. Что я придумала его, чтобы спастись от невыносимого, убийственного одиночества. Но он был. Большой и теплый. А еще была его квартира, в которой мы оказались через несколько секунд. Эрик бережно отстранил меня и осторожно снял куртку. — Ты вся мокрая. Идем в ванную греться. Я послушно ждала, пока он наполнит большую ванную. Затем он раздел меня, разделся сам и мы долго лежали в медленно остывающей воде, ароматной и вязкой. Я обнимала Эрика и чувствовала себя маленькой и зависимой. Настолько зависимой, что испугалась. Давно я не ощущала себя такой: мне постоянно приходилось что-то решать, куда-то бежать, кого-то спасать. А так хотелось, чтобы спасли меня. Без вранья и интриг, без взрослых мужских игр, из которых я всегда выходила проигравшей. Искренне. И подумалось, что Эрик с момента нашего знакомства постоянно меня спасал. От яда, от Герды, от охотников. Окружал невидимым, но плотным коконом, который не в силах пробить никому. Но любила я его не за это. Любила я его за то, какой чувствовала себя рядом с ним. Красивой. Женственной. Особенной. — Я правда думал, ты хочешь вернуться, — тихо сказал он. — Не хотел держать обещаниями. Ведь ты скучаешь по атли, я вижу. — Не по атли, — ответила я и сильнее прижалась к его груди. — Или по ним, но… Все сложно. — Ты не хочешь возвращаться? — Не знаю. Я не готова пока решить. События с Гердой изменили меня, и нынешнюю себя я совершенно не знаю. Кто она. Чего хочет. Как собирается жить. — Это прозвучит эгоистично, но я рад, что ты не осталась у атли, — глухо произнес он, и я подняла на него глаза. — Почему? — Я жутко злился сегодня. Понимаю, что глупо, но контролировать это не могу. — Злился? Из-за Глеба? — Глеб, конечно, сумасбродный, но я его знаю. И не удивлен, что он так поступил. А вот Альрик — он разозлил меня сильно. — Альрик? — Эти его намеки про вас с Владом было жутко неприятно слушать. Я пожала плечами и снова улеглась. Было просто хорошо вот так лежать и разговаривать в уже прохладной, но все еще приятно обнимающей воде. — Для Альрика это развлечение. Человеческие чувства, на которые он уже не способен. — Меня злит, что они есть, эти чувства, — сказал он и замолчал. Сердце пропустило удар, и я совершенно забыла, как дышать. Зачем он говорит мне это? Издевается? Не похоже. Эрик не такой, да и смысл? — Какое имеет значение, к кому у меня чувства? — спросила тихо, но голову так и не подняла. Не смогла бы смотреть в тот момент ему в глаза. — Потому что ты правильно сказала: некоторые люди врываются в нашу жизнь, как ветер, и меняют цели… — Он крепко обнял меня и поцеловал в висок. — Вода остыла. Идем пить чай, а то заболеешь еще. Эрик больше не заговаривал на эту тему. Много улыбался и обнимал, а я все никак не могла понять, что же он хотел сказать. Хотел ли? Или просто не смог сдержать порыва, а потом пожалел об этом?