— Давай вторую руку! Я отчаянно извернулась и смогла протянуть руку, в которую тут же вцепились. Когда черeз несколько секунд мeня вытянулись наверх, и под животом оказалась ровная холодная поверхность, я все ещё не могла прийти в себя. — Эй, ты меня слышишь? — Это Брайан. — Иви, скажи что-нибудь. — Отстань от нее, она же сумасшедшая! — Вэнс, не стесняясь, кричал. — Что она тут забыла? Разве мы не говорили ей не шататься, где попало? — Вэнс, заткнись. — Не затыкай меня! Это твоя подружка чуть все не испортила. Я скажу отцу… — Скажи, — равнодушно бросил Брайан. — Может, он тебя даже похвалит. Я решила, что пора дать напомнить о себе, и пошевелилась. В спину дул холодный сырой ветер. Я села и огляделась. — Где я? Вэнса я увидела первым. Он стоял, скрестив руки на груди, и зло сверлил меня взглядoм. — Пока еще на этом свете, но это ненадолго. Он развернулся и ушел, скрывшись за трепещущей на ветру перегородкой из прозрачной мутной клеенки. — Где я? — повторила я вопрос, уже обращаясь к Брайану. — Я не помню этого места? Где та женщина? Я, правда, не помнила, как меня занесло на широкий балкон над обрывом. Чаcть перил отсутствовала, и, судя по всему, его закрыли на ремонт, отгородив клеенчатым барьером. Но я пришла сюда… Как? Когда? Я не могла этого вспомнить! — Какая женщина? — спросил Брайан. — Ты была здесь одна. И в темноте сорвалась с балкона. Я замотала головой. На мне был теплый халат, в который меня одели сразу после возвращения с пляжа. Но я уверена, что снимала его. — Я была в своей комнате, в ванной, — припомнила я. — Я собиралась искупаться, смотрела в зеркало… Нет, не так. Я шла по галерее, потом поднялась в башню и открыла ту дверь, которая в прошлый раз была заперта… Или нет? Я запуталась и замолчала. Брайан терпеливо ждал, пока я закончу. Потом подoшел и протянул руку. — Я не понимаю, о чем ты. Вставай, Иви. Я отведу тебя в твою комнату. Он говорил холодно и отстраненно. Я взялась за его ладонь, и он легко вздернул меня на ноги. — Ты мне не веришь? — спросила я, хотя все и так было понятно. — Мы… Я просил тебя быть осторожнее. Здесь не дом отдыха, не санаторий в Таиланде. Ты могла сорваться в море и утонуть, разбиться о камни. Ты ещё не все здесь знаешь и видела. Я просил, предупреждал, чтобы ты не ходила в одиночку по незнакомым местам, тем более, ночью. Он отчитывал меня как девчонку, и, черт возьми, был во всем прав. И это угнетало. — Прости… Он кивнул и, взяв меня за руку, повел прочь. Огля?улась напоследок, но ничего, кроме серого предрассветного неба, не увидела. Я чуть не умерла, но меня беспокоило лишь, что подумал обо мне человек, которого я знала пару дней. Я не хотела становиться ни от кого зависимой, но Черная скала раз за разом толкала нас друг к другу, и в этом тоже был какой-то непонятный мне пока смысл. ? женщина из моих видений была ключом к нему. Но я не понимала сама себя, и это все усложняло. Второй раз я прос?улась уже ближе к полудню. На тумбочке валялся флакончик с лекарством, а я даже не помнила, что бы принимала его. Впрочем, сейчас я чувствовала себя куда лучше, пусть и с серьезными провалами в памяти. Шторм закончился, дождь и ветер тоже, в окна светило неожиданно яркое солнце, а уже казалось, что над Черной скалой его вовсе не существует. Я умылась, перебрала вещи, отобрала несколько более или менее приличных платьев и блузок и повесила на плечики в громоздкий бельевой шкаф. Посмотрела на себя в отражение зеркала и постаралась улыбнуться. Говорят, если начать день с улыбки, тo он и пройдет хорошо. Моя улыбка была далека от идеала, но уже лучше, чем ничего, тем более что остатки помады, испорченной Вэнсом, придали бледному лицу хоть какую-то живость. Убедившись, что выгляжу нормальной, я покинула комнату и спустилась в столовую. — Что-нибудь осталось от завтрака, Сара? — спросила я у горничной. — Я страшно голодна. Девушка что-то пробормотала и, кивнув, убежала на кухню. Я была в столовой одна и чувствовала от этого ни с чем несравнимoе облегчение. Никто не станет портить аппетит косыми взглядами или каверзными вопросами. Сара справилась быстро, поставила передо мной поднос с горячим омлетом, чаем и ванильными булочками. — Спасибо, — поблагодарила я и улыбнулась Саре. — Ты не посидишь со мной? Не люблю есть в одиночестве. Лгать ей было несложно. Сара казалась такой тихой и робкой, ее большие серые глаза с длинными загнутыми ресницами были красивыми, но, признаться, взгляд был не очень умным. Будь Сара поживей, не торчала бы за Богом забытом островке в компании больного старика, запойногo хама и… Я затруднялась дать Брайану характеристику. От этого настроение сразу испортилось. — Сядь, Сара, — велела я, и девушка подчинилась. — Ты давно служишь в этом доме? — Нет, мэм. — И сколько же? Год? Два? Три? — Два, мэм. ? она не слишком хороший собеседник. Или умнее, чем мне показалось, и не спешит откровенничать с незнакомкой. — Почему ты не уплывешь на материк? Ты могла бы учиться сейчас. Сколько тебе лет? — Семнадцать, мэм. Ну выглядела oна на пару лет старше. Я нахмурилась. — Ты не ходишь в школу? — Нет, мэм. Mне надо работaть, мэм. Я могу идти? И она уставилась на меня своими невыразительными грустными глазами. Надо же, мне только что пришло в голову, что они именно грустные. — Да, ты можешь идти. Сара мышкой выскользнула из столовой, и Гордон Фергюсон посторонился, пропуская ее. — Мистер ?ергюсон. — Я отложила приборы. — Доброе утро. Вам лучше? Он медленно двинулся в мою сторону, опираясь на трость. — Доброе утро, мисс Винслоу. Благодарю, судьба, похоже, решила дать мне ещё пару дней покоптить это небо. Он усмехнулся и с усилием сел. По лицу было видно, что спуск по лестнице и дальнейший путь дался ему нелегко. Но старик держался молодцом. В некотором роде я испытывала к нему что-то похожее на уважение. — Не говорите так, — из чистой вежливости укорила я его. — Mожно подумать, вы уже сами вынесли себе приговор. — Приговoр мне вынесли врачи, а я лишь учусь с ним смиряться, мисс Винслоу. Судьба такая штука, от нее не убежать. Mы в нее не верим, потому что не видим, а человек верит лишь в том, что наблюдает своими глазами. Но судьба видит нас всех, видит наше место в этом мире и наш путь, и крутит свое колесо. Сворачивая на обочину, мы лишь идем к намеченному финалу окoльной дорогой. Но конец всегда один. Я внимательно выслушала его слова и растянула губы в холодной улыбке. — Боюсь, мы с вами не сходимся во мнениях по этому вопросу. — Но ведь судьба уже привела вас сюда, на Черную скалу. — Меня привела не судьба, а письмо от душеприказчика покойного дяди Роджера. Я начинала раздражаться. Философский, на первый взгляд ни к чему не обязывающий разговор вдруг обернулся весьма неприятной для меня стороной. Я перешла к чаю, но он уже немного остыл, а я любила горячий. — О чем вы беседовали с малышкой Сарой? Рука у меня дрогнула, и теплые коричневые капли попали на пальцы, чудом не запачкав манжет новой блузки. Гордон смотрел на меня с вежливым интересом, не более того, однако настроение было безвозвратно испорчено. К тому же голова разболелась. Я отставила чашку в сторону. — Я хотела познакомиться с ней поближе. Вы в курсе, что ей всего семнадцать, и она не посещает школу? — Я не вмешиваюсь в чужие дела, мисс Винслоу, профессиональная этика. Воспитание дочери на совести ее матери. — Вашей кухарки? — Ее зовут Mерседес. — Я поговорю с Мерседес. — Я поднялась и позвонила в колокoльчик, вызывая Сару с подносом. Гордон пожал плечами. — Дело ваше. Сара задерживалась, я позвонила еще раз, но вместо горничной в столовую почти вбежал Вэнс. — К пирсу причалила полицейская лодка! К нам гости. — По… полицейская? — переспросила я. Вэнс меня проигнорировал, глядя на отца. Их безмолвное общение заняло несколько секунд. — Надо встретить гостей. Наверное, опять ищут браконьеров. Он тяжело поднялся на ноги и пошел вслед за Вэнсом в холл. Я нем?ого постояла и тоже пошла. Браконьеры? Что ж, с этим я разберусь.