Одна сторона его губ изогнулась в невеселой улыбке. — Не искушай меня, Айви, потому что ты явно нуждаешься в ком-то, кто сделает за тебя лучший выбор в жизни. Мое сердце бешено колотилось в груди. Вездесущая ярость, кипевшая внутри меня задолго до того, как я сбежала от принца, взорвалась, как супер-вулкан. — Неужели? — В самом деле. — Он скрестил руки на груди. — По крайней мере, тогда я буду знать, что не найду тебя где-нибудь в кровавой мешанине, или что ты не будешь носиться вокруг, чтобы попасть в плен. Я сорвалась. — Значит, ты ничем не лучше принца! Кровь отхлынула от лица Рена. Я тут же поняла, что зашла слишком далеко. Держать кого-то, где бы то ни было, не круто, но, Боже, Рен совсем не походил на принца. Что со мной не так? Что-то должно было случиться, чтобы я сказала ему это. Что-то ужасное. Но у меня не было шанса на какое-то глубокое самопознание, чтобы точно выяснить, насколько моя голова была не в порядке. Выражение лица Рена застыло. — Таннер сказал, что фейри должны быть здесь завтра. Ты можешь подождать до тех пор, прежде чем убежишь и сделаешь… — он на мгновение отвел взгляд, а затем снова сосредоточился на мне. — Сделаешь то, что ты собираешься делать? Я вздрогнула. Его тон был невероятно отстраненно-холодным. Я никогда не слышала, чтобы он так говорил со мной. Никогда. — Ты останешься? — требовательно спросил он, сверкая изумрудными глазами. — Остаться, пока не придут те, кто, по мнению Таннера, смогут найти Кристалл? Если это обман, то я не скажу ни слова. Обещай мне, что останешься хотя бы до тех пор. Пожалуйста. Часть меня не хотела рисковать и ждать еще час. Кто знает, когда эти волшебные хрустальные вынюхивающие фейри на самом деле появятся. Я не сомневалась, что принц обнаружит это место, но у нас, вероятно, была пара дней до того, как это произойдет. Возможно, даже неделя, но когда принц придет, я знала, что ему не потребуется несколько часов, чтобы прорваться. Рен… Рен сказал: «Пожалуйста», и все, о чем я могла думать, было то, что он говорил то же самое мне, умоляя меня держаться, когда я была ранена. Я прерывисто выдохнула, плюхаясь на кровать. — Отлично. Я останусь, пока они не приедут, но если они не смогут помочь… — Ты уйдешь, — прорычал он. — Уже понял. Мой взгляд метнулся к нему. — Рен… — Не надо, — оборвал он меня, и у меня скрутило живот. — Я не хочу слышать то, что сейчас сорвется с твоих губ. Я напряглась. Невозможно было ошибиться в ярости, отразившейся на его лице или в его голосе. Он был сдержан, но внутри бушевал, как око шторма в разгар урагана. — Я знаю, что ты прошла через ад и пытаешься справиться. Черт, я знаю, что огромная часть тебя все еще застряла в этом аду, особенно после нападения и того, что мы сделали, чтобы спасти тебя… того, что произошло между нами позже. Я знаю, что огромная часть тебя все еще там, в том доме. Это то, что будит тебя каждую ночь, и поэтому ты проводишь свой день, прячась от меня… от всех. Вот почему ты со мной не разговариваешь. — Я… я разговариваю с тобой, — сказала я, чувствуя, как сжимается мое горло. — Чушь собачья! — огрызнулся он. — Видеть, как ты страдаешь, и не иметь ни малейшего понятия, как тебе помочь, убивает меня, разъедает каждый чертов день. Эта боль хуже всего, что я пережил в том проклятом доме. — Ты ничего мне толком не рассказал! — напомнила ему я. — Было не похоже, что бы тебя это заботило и, что тебе хотелось поделиться. — Айви, ты не спрашивала. Воздух застрял у меня в горле. О Боже, он был прав. А я… я нет, не спрашивала. — Но ты хочешь знать сейчас? Хорошо. Как ты уже знаешь, меня схватили в ту ночь, когда ты сказала мне, что ты Полукровка. Я был захвачен своими мыслями и попал прямо в чертову ловушку, которую устроила эта сука. Я потерял сознание, а когда очнулся, то был в этой черной, как смоль, камере, прикованный к чертовой стене. Первым я увидел принца и понял, что он собирается сделать. После того, как он покормился мной и выбил из меня дерьмо, он стал мной. Потом он оставил меня с Бриной. Мой желудок скрутило. — Эта сука умеет пользоваться своими ногтями и зубами. В памяти всплыл образ его обнаженной груди. Его кожа была изодрана в клочья и покусана. Я почувствовала вкус ярости, которую испытала, увидев его, и мне снова захотелось пролить кровь. — Так она…? — Использовала ли на мне принуждение? — Его глаза вспыхнули. — А если бы она это сделала, что-нибудь изменилось бы? — Боже. Нет. — У меня внутри все перевернулось. — Это была бы не твоя вина. Я бы не стала думать иначе о тебе или о чем-то подобном. Рен долго молчал. — Она забавлялась со мной, но больше ее интересовала моя голова, чем мое тело. Вполне уверен, что, на самом деле, она испытывает отвращение к людям и не опустится до того, чтобы трахнуть одного из них. Она сказала что-то другое? Меня охватило облегчение, но оно было горько-сладким. Узнав, что между ним и Бриной, хоть она и утверждала обратное, ничего не было, не уменьшало ужасных вещей, которые были сделаны с Реном. — Да, и я никогда не была уверена, что верю ей. Фэй сказала, что Брина этого не делала, но Фэй солгала бы, чтобы удержать меня от нападения на Брину. — Вернулись воспоминания о насмешках Брины. — Она знала, где находится татуировка Ордена. Три переплетенные спирали находились в том же месте, что и моя, возле бедренной кости. — Их любимым развлечением было раздеть меня догола и оставить отмораживать яйца. — Иисус всемогущий. — Прерывисто выдохнув, я снова села на кровать. Усталость вернулась, приглушая гнев, пока он снова не закипел. Молчание было нарушено, когда Рен сказал: — Я понимаю, что знаю только одну десятую того дерьма, через которое ты прошла, и я хотел бы знать все. Все до единой чертовски ужасной вещи… но я ждал, потому что хотел, чтобы ты была готова… чтобы ты могла поговорить со мной. Поэтому меня до чертиков шокирует, что ты собиралась бежать без меня, даже не сказав мне об этом. Что ты не хочешь, чтобы я был рядом с тобой, несмотря ни на что. Все, что я собиралась сказать, превратилось в пепел на моем языке. Я не хотела, чтобы это произошло именно так. Нисколько. Он с трудом сглотнул. — И знаешь, что я только сейчас понял? Ты ведь все всегда решала за себя, не так ли? Никогда не было нас. Сначала была ты, а потом я за тобой гнался. Слезы текли по моему горлу, когда я встала на дрожащие колени. — Все было совсем не так. Рен, это… — Не так? Возможно, тебе стоит подумать об этом. — Он отступил назад, открывая дверь. — Черт тебя подери, Айви! Ты собираешься пока остаться, но не ради меня… не ради нас. И не потому, что ты пытаешься защитить меня. Ты бросаешь меня на произвол судьбы. Ты бросаешь нас… если мы вообще существовали. Глава 12 В тот вечер я много думала. Больше я ничем не занималась. И на этот раз я не провела ночь, думая о том, что случилось или что могло случиться, пока принц держал меня в плену. Я даже не думала о том, что меня зарежут. Вместо этого я лежала, и мои мысли были поглощены тем, что сказал Рен, пока я смотрела на успокаивающий белый потолок. Рен ушел и больше не возвращался в нашу комнату, а я не спала и не убирала всю свою одежду обратно в шкаф. Вместо этого я собрала себе маленький мешочек, уложив в него одежду на два дня, и положила обратно в шкаф на случай, если у нас не будет времени. А потом я стала ждать. Часть меня ожидала, что Рен вернется, но другая половина знала, что то, что я планировала, глубоко ранило его, и несколько часов не смогут залатать дыру, которую снова я пробила в нем. Я не хотела, чтобы все так обернулось. Я просто не… Боже, я просто плохо соображала. Теперь, когда я была здесь совсем одна, не имея ничего, кроме моей собственной глупой головы, чтобы составить мне компанию, я поняла, что весь этот порыв без понятия, куда идти, был невероятно глупым и жестоким. Таким чертовски жестоким, не только по отношению к Рену, но и к самой себе. Рен был прав насчет того, что мой уход сделал бы с ними. Это было бы ужасно, и, хотя у меня были самые лучшие намерения, честно говоря, они были на грани истерики. Я поддалась панике, и мысль о побеге была, по крайней мере, чем-то отличным о того, чтобы сидеть сложа руки. Или чтобы получить удар ножом. Ты ведь всегда решала за себя. Мне потребовалось несколько часов, чтобы разобраться с отрицанием этого утверждения. Неужели я убегала от него все это время? Я не хотела в это верить, потому что это было так ужасно. Боже, отстойно было признаваться в этом самой себе, но это было правдой. Даже с самого начала я делала все исключительно трудным для Рена. И вовсе не потому, что я хотела бросить ему вызов. Когда я встретила Рена, он был первым парнем, которым я заинтересовалась после смерти Шона. Я была так замкнута, было так неловко показать интерес к парню. Все стало проще между нами, когда я, наконец, открылась ему… когда я, наконец-то, позволила себе влюбиться в Рена. Но потом я узнала, что я — Полукровка. Вот тогда-то я и начала ему врать… тогда я начала убегать, решать все за себя. Может быть, не физически, но определенно в голове. Я не сказала ему, что видела принца возле кафе «Дю Монд». Я скрывала правду о том, кем являюсь, пока фактически не выпалила это ему на чертовой улице. Рен обучался с рождения и был членом «Элиты». Он знал, как позаботиться о себе, но я ошарашила его, вызвав к жизни его самый большой страх. И не только это, но и то, что я постоянно лишала его возможности принимать решения. Не то, чтобы я должна была подключать его ко всему. Видит Бог, Рен никогда не ожидал этого от меня, но когда ты с кем-то, когда ты любишь его, ты делишься с ним своими планами. Потому что вы команда.