– Новый? А сколько их уже? – Пока что четыре. – Покажешь? Пока рассматривали вольеры, которые прятались на удаленном расстоянии от дома, в самой глубине участка, Гурова не отпускала мысль, что Багов и обнаруженный накануне труп никак не связаны. И это было большой ошибкой – так думать. За время службы встречались Льву Ивановичу негодяи всякой внешности. И доброго вида, и с ангельским взором, и в нежном возрасте. Тем печальнее было узнавать потом, что именно тот, кто меньше всего походил на преступника, им и оказывался. Гуров не хотел, чтобы Семён Багов был сейчас «при чём». – И сколько же у тебя теперь животных? – поинтересовался Гуров, опускаясь на колено возле лохматого кота без уха. – Ты где ухо-то потерял, красавец? Семён тронул Гурова за плечо: – Пойдем в дом, там и поговорим. Изнутри дом был обжит еще до переезда в него нынешнего хозяина. Предыдущий владелец содержал жилище в чистоте и порядке, заботился о нем. Сам дом был двухэтажным, строился еще в семидесятых годах прошлого века, а после временами подвергался локальной реставрации. Багов накрыл на стол. Принес чашки, чайник с горячей водой. Поставил в центр стола большую миску с бледными яблоками. Сел за стол, сложил руки. – Выкладывай, Лев Иванович. Ты же приехал не потому, что соскучился? – Не потому, – подтвердил Гуров. – У меня мелькнула было мысль, что тебе нужна моя помощь, – признался Багов. – Нужна. – Я думал, что ты кошку или собаку нашел, а девать некуда. Теперь вижу, что ошибся. Так что же за дело у тебя ко мне? Льву Ивановичу на миг показалось, что сбоку, возле стены кто-то стоит. Повернув голову и заметив шевельнувшиеся в открытом окне ситцевые занавески, успокоился. – Помнишь, как зовут парня, который купил у тебя квартиру? – спросил он. – Конечно, – тут же ответил Багов. – Егором. Фамилию вот подзабыл. А что такое? – Егор Поздняков, – помог ему Гуров. – Он ремонт делать надумал и обнаружил, что за стеной в маленькой комнате скрывается «сюрприз». – Какой? – Значит, ты не в курсе? Гуров внимательно следил за реакцией Багова. Тот вполне мог знать, о чем молчат старые стены. Перед тем как продать квартиру Егору, он сделал косметический ремонт, что, в принципе, было логично – в его квартире несколько лет содержались бродячие животные. И не хомячки или рыбки, а те, которые не могли не оставить после себя следы. Багов вполне мог делать ремонт не только перед продажей, а гораздо раньше. Тогда же он мог наткнуться на труп, но никому об этом не сказать. Правда, в таком случае он вряд ли продолжал бы жить в доме с замурованным мертвецом. – Ты объясни, – заметно напрягся Багов. – Я ничего не понимаю. Ремонт, Егор… при чем здесь я-то? – Егор проломил стену и обнаружил там труп. Семён Багов уронил руки на колени и откинулся на спинку стула: – Ч-чего? «Не играет, – определил Гуров. – А если действительно знал о трупе, то он – гениальный актёр». – Ты что, думаешь, что это моих рук дело? – вкрадчиво произнес Багов. – Не твоих, – устало ответил Гуров. – Но ты мог обнаружить его раньше, но в полицию не обратиться. – Каким образом я мог его обнаружить? – не понял Багов. – Или твои собаки. На стену не выли? Разговор пошел куда-то не туда. Не планировал Гуров обвинять приятеля, а вышло так, что чуть ли не ордер на арест привез. Семён облокотился о край стола, уставился на яблоки. – Не выли, – твердо заявил он. – Ни разу. В маленькой комнате, говоришь? Там у меня лазарет был. А стена какая? – Противоположная двери. – Дальняя стена, значит. Вдоль той стены стояли клетки. Держал я там лежачих и тяжелых. Ни один не отреагировал. – А когда ты ремонт делал перед продажей квартиры, ничего подозрительного не заметил? Не насторожил «пустой» звук, если по стене постучать? Семён покачал головой. – Я не стучал, Лев Иванович. Я одним днем содрал обои, а на другой поклеил новые. Плинтуса еще заменил. Даже потолок не трогал. К полам тоже не прикасался, они все равно были под ковролином. Я его снял и выбросил. Все это сделал буквально за неделю, чтобы успеть к сроку. Нет, стены я не ломал, по ним не стучал и про все остальное ничего не знаю. Гуров выдохнул. Все, о чем говорил Багов, было похоже на правду. А если он где-то и солгал, то эксперты все равно докопаются. И когда был сделан последний ремонт, будет ясно совсем скоро. – А как давно ты жил в этой квартире, Семён? – Купил я ее в две тысячи седьмом, – ответил Багов. – Ух ты, ну и память у тебя, – усмехнулся Гуров. – Молодец, не забыл. И документы сохранились? – А как же! Багов встал, подошел к шкафу и снял с полки большую картонную коробку. Поставил ее на стол и стал шуровать в ней своими огромными ручищами. – Здесь у меня вся жизнь, считай, хранится, – пробормотал он. – Даже бирка из роддома где-то была… А, вот. Договор, правда, мятый, но все читаемо. На, смотри. Гуров взял в руки документ, пробежался взглядом по ровным строчкам. – Можно сфотографировать? – спросил он, доставая телефон. – Можно. Только зачем? – Данные продавца хочу зафиксировать. Записал бы, но лучше копию документа сделаю. – Делай все, что надо. Ты тут власть, а я на допросе. «Обиделся, – понял Гуров. – Счел, что я его подозреваю, но не разобрался в сути. Жаль. Хорошо общались». Гуров вернул документы Багову. Тот демонстративно отодвинул от себя коробку. – Может быть, что-то еще полиции пригодится? – поинтересовался он. – А то смотри, Лев Иваныч, тут у меня много чего найдется. Ты жену мою бывшую поищи, кстати. Простучи стены, вдруг я и ее где-то прячу. – Зачем мне твоя жена, Семён? – А если найдешь ее вдруг живую, то передавай привет. Насчет ее здоровья не подскажу – не общаемся с самого развода, двадцать лет. А то вдруг что-то с ней по моей вине? – не унимался Багов. – Сядь, – приказал Гуров. Багов с силой дернул на себя коробку и рывком поднял ее со стола. Она была очень тяжелой, и даже он, здоровый крепкий мужик, управлялся с нею с трудом. Поставив коробку в шкаф, Багов закрыл створки, вернулся к столу и опустился на стул. – У меня работа такая, – жестко произнес Гуров. – Какая «такая»? – усмехнулся Багов. – Задавать неудобные вопросы. Ты прав – я должен прикинуть все варианты. – Ты и прикинул. – Прекрати, Семён, – скривился Гуров. – Ну не идет тебе. Нормально же сидели, чего ты устраиваешь тут? Чем я тебя обидел? Спросил, не знал ли ты, что за стеной в твоем доме живет мумия? Этот вопрос тебе не понравился? Или тебя вдруг напрягло, что я сфотографировал нужные для следствия документы? Ну? Чего молчишь? Багов смотрел в пол. – Меня четырнадцать лет обвиняли черт-те в чем, – тихо ответил он. – Кляли на чем свет стоит. – Да кто же тебя проклинал? – Соседи, кто же еще. Ненавидели. Грозили перестрелять все мое зверье. Кричали, что отравят. И все почему? «На лестничной площадке воняет! Житья от твоих уродов нет!» И это я еще самые мягкие выражения употребляю. А хочешь знать правду, Лев Иванович? – Ну давай, – вздохнул Гуров. – Не настолько уж сильно пахло из моей квартиры, – припечатал Багов. – Может, запах и был, но не такой сильный, чтобы кто-то задыхался. Ты хоть раз задумался о том, что если из-за моей двери тошнотворно пахло, то почему меня не выселили сразу после первой проверки? Гуров мотнул головой. Нет, он не задумывался. Даже мысли такой не было. Был занят другим, наверное. – Да потому что все, кто приходил меня проверять, видели, чем я занимаюсь. Это раз. И носы не зажимали, потому что им тут же становилось ясно, что все дело в людях. Не любят у нас таких… как я.