– Розали? – Голос Лео звучит грубовато и тихо, словно ему не хватает смелости произнести мое имя. Словно он никак не может поверить, что это на самом деле я… Сердце болезненно пульсирует, а ноги сами начинают нести меня вперед. Лео наконец отмирает и, поколебавшись, устремляется мне навстречу все быстрее. А потом я вижу его лицо. Лицо, которое казалось мне таким чуждым на той стороне канала. Лицо, которое я уже и не надеялась увидеть. Живой и невредимый, и такой ошеломленный сейчас. Грубый шрам подрагивает на его горле, когда Лео с трудом сглатывает, а его взгляд ощущается на щеке почти физически, как нежное прикосновение пальцев, к которому так и тянет прильнуть. – Это ты, – хрипло выдыхает он. – Ты пришла. Я молча киваю, продолжая вглядываться в его глаза. Они сверкают в полумраке, зелено-голубые – совершенно бесподобный оттенок, с которым не сравнится ослепительно-бирюзовая вода лагуны. Медленно, почти благоговейно Лео обхватывает мое лицо руками. Я не думала, как будет происходить наше воссоединение, слишком поглощенная поисками и надеждами, но, вероятно, бросилась бы к нему в объятия, сжимая так крепко, чтобы никогда больше не отпускать. Но я не ожидала этой прошибающей нежности, разрывающей меня на кусочки. Осторожные прикосновения его больших пальцев исследуют мое лицо, прослеживая все впадинки и округлости, сильнее натягивая ту тонкую ниточку в моей груди, которая удерживала меня на грани в течение последних нескольких дней. А сейчас она становится все тоньше и тоньше… – Как?.. – Лео запинается. Его пальцы задерживаются на моих губах. – Нет, сейчас мне лучше не спрашивать, как ты меня нашла. – Лео… Я так и не могу ничего сказать. Как выразить словами то, что я собиралась перерыть всю Венецию ради него, что Тициан нарисовал для меня его приблизительный портрет, что какая-то невозможная случайность и мое ненормальное сердце привели меня к нему. Но сейчас это все не имеет значения. Важно лишь то, что мы нашли друг друга вопреки всему: нам буквально выпал уникальный шанс, одна-единственная случайность из множества. Моя кожа пульсирует от его прикосновений и, кажется, начинает светиться. Взгляд Лео тускнеет, словно он все еще чувствует всю ту бурю эмоций, что бушует сейчас во мне. Тени обрушиваются на морскую синеву его глаз, окончательно обрывая нить внутри меня с тихим щелчком. Не знаю, кто из нас первым подается вперед, но в какой-то момент нам уже недостаточно просто смотреть, и мы врезаемся друг в друга с ошеломительной силой, как я себе и представляла. Губы Лео впиваются в мой рот несдержанно и голодно. И если бы он не прижимал меня в этот момент к кирпичной стене, я бы рассыпалась на миллион кусочков. Люций разделил нас, но мы снова нашли друг друга сквозь века. Бросили вызов времени. Решимость так и разрастается во мне, словно золотая цепь, где каждый поцелуй превращается в новое звено. Мы создадим более прочный якорь, куда более устойчивую опору, чем когда-то была потерянная между нами зодиакальная связь. Ничто и никто больше не разлучит меня с Лео, и я позабочусь о том, чтобы он вернулся домой. Глава 14 Мурано Не знаю, как долго мы стояли в этом темном переулке и целовались, прерываясь только на редкие сбивчивые фразы и отрываясь друг от друга, чтобы сделать крохотный вдох. В конце концов я прижимаюсь к изгибу шеи Лео, вдыхая родной запах: под знакомой ноткой лавра и тимьяна раскрывается тяжелый древесный аромат дыма и сосновых веток. Его руки крепко обнимают меня, даря тепло, и если бы я могла выбирать, осталась в этих объятиях навечно. – Я так скучал по тебе, cara mia[1], – бормочет Лео в мои волосы, которые, должно быть, совсем растрепались после моих отчаянных прыжков. Я только издаю согласный вздох, нежно касаясь губами раны на его горле. Лео содрогается и еще крепче притягивает меня к себе. Шорох, эхом разносящийся по узкому переулку, вырывает меня из уютного кокона рук Лео. – Полагаю, вы нашли своего супруга? Или я должен буду прикрывать вашего ухажера? – Насмешливый голос Альбрехта Дюрера окончательно возвращает меня к реальности. Я пытаюсь отстраниться от Лео, но тот, кажется, не собирается меня отпускать. Нахмурившись, он мрачно вглядывается в движущуюся в нашу сторону фигуру художника. – А вы кто? – натянуто спрашивает он. Кудри Дюрера мерцают в лунном свете, когда он прикладывает руку на грудь и кланяется. – Альбрехт Дюрер. А вы, должно быть, Лео, о котором Розали так болела. Воистину, юный Тициано хорошо владеет своим ремеслом. Лео еще выше вскидывает брови и переводит вопросительный взгляд на меня. – Альбрехт Дюрер? И что он имел в виду под «ухажером»? Я только вздыхаю, успокаивающе поглаживая его по плечу. – Мне нужно многое тебе рассказать. Если вкратце, то Орден отправил меня к Альбрехту, чтобы он помог найти тебя. Художник в это время с широкой усмешкой наблюдает за нами, сцепив руки за спиной в замок. – Что ж, вероятно, вам все-таки придется переселиться из гардеробной. Хотя мне бы не хотелось, чтобы вы уходили. Ваше общество было крайне приятным, Розали. Я вопросительно смотрю на Лео. Есть ли у него подходящее жилье, где он мог бы меня разместить? Он с мрачным видом встречает мой взгляд. – Естественно, ты пойдешь со мной, – устало бормочет он. – Что-нибудь еще? Я улыбаюсь про себя. Как же это похоже на Лео! – Ничего, если я зайду завтра, чтобы забрать вещи? – спрашиваю я Альбрехта, который кивает в ответ. – Я искренне рад, что вы нашли друг друга. До завтра! На прощание он похлопывает себя по берету, а затем разворачивается и уходит. – Спасибо! – кричу я вслед, и он лишь поднимает руку на ходу. Тихая печаль одолевает меня, потому что наше совместное расследование, кажется, подошло к концу. Я пробыла у него всего несколько дней, но он принял меня не моргнув глазом, когда я без предупреждения вывалилась из его картины, и помог в поисках Лео. Без него я бы не знала, за что хвататься. – Пойдем? – спрашивает Лео, наконец отступая от меня и протягивая мне ладонь. Я принимаю ее, кивая. После целого дня гуляний, пока мы переходили из таверны в таверну с друзьями Альбрехта, я не имею ни малейшего понятия, где нахожусь. Но Лео, который собирался направиться домой, похоже, знает куда идти. Некоторое время мы молча шагаем по ночным улицам. Я наслаждаюсь тем, что наконец-то держу его за руку, чувствую дыхание рядом и потихоньку привыкаю к мысли, что он действительно рядом со мной. Вероятно, мне потребуются дни, чтобы окончательно убедить себя в том, что я не навоображала себе присутствие Лео. – Я удивлен, – в какой-то момент бормочет Лео. – А? В темноте я различаю его белозубую улыбку. – Никаких вопросов? Ты разочаровываешь меня, Грифиус! – О, не радуйся раньше времени. У меня куча вопросов, и я не успокоюсь, пока ты честно не ответишь на каждый из них. Но сейчас мне хочется немного насладиться тем, что мы снова вместе. Лео что-то неразборчиво бормочет, а затем, отпустив мою руку, притягивает меня к себя и обнимает за плечи. – Наверно, я хочу слушать твой голос, чтобы убедить себя, что я не в лихорадочном бреду. Его слова заставляют меня содрогнуться. – У тебя была лихорадка? – Si. К счастью, всего несколько дней, но у меня были сильнейшие галлюцинации. Крайне неприятно было проснуться после этого и обнаружить, что все это просто привиделось. Он прижимает меня крепче, быстро целуя в макушку, и теперь я понимаю, почему он так намертво вцепился в меня. Он, как и я, до сих пор не может поверить, что мы на самом деле рядом. – Могу тебя заверить, что я – никакая не галлюцинация. Если только это не парное помешательство, что даже звучит весьма неправдоподобно. Ты снова со мной, Орланди дель Мацца, и, вероятно, очень скоро поймешь, что не так уж сильно по мне скучал. Лео игриво тянет меня за локон волос. – Ты даже не представляешь, как сильно начинаешь скучать по чему-то, когда думаешь, что потерял это навсегда. Минут десять мы гуляем вдоль чернильно-темных каналов, лишь изредка встречая на своем пути ночных гуляк. – Где мы? – с любопытством спрашиваю я. – На северо-западе Каннареджо. Я нашел там небольшую квартирку рядом с церковью Мадонна дель Орто. – Лео зачесывает волосы назад свободной рукой и выглядит каким-то встревоженным. – В ней нет ничего особенного, но я подобрал бы жилье получше, знай, что ты найдешь меня так скоро. – Сейчас твоей квартире придется конкурировать только с гардеробной Дюрера, где я едва ли могла развернуться. Держу пари, у тебя будет замечательно. И даже если дом Лео окажется не больше обувной коробки, я могу не опасаться по крайней мере, что он откуда-нибудь достанет мертвую змею и напугает меня до смерти. Мы пересекаем мост, перекинутый через канал, и через некоторое время Лео останавливается перед одним из выстроившихся вдоль набережной домов. Я позволяю своему взгляду скользить по фасадам, но на улице слишком темно, чтобы что-то рассмотреть. Открыв дверь, Лео пропускает меня вперед, на лестничную площадку, где темно и душно, а в воздухе витают поразительные ароматы мокрого дерева, водорослей и тушеной еды. Мы поднимаемся по узкой лестнице на верхний этаж, и мне приходится согнуться, держась за болящие с непривычки бока. Проклятый лиф! Когда мы проходим в квартиру, я машинально тянусь к выключателю света, но быстро вспоминаю, что это напрасная затея. И пусть я хорошо умею адаптироваться к прошлому, такие промахи у меня случаются постоянно. Лео тем временем зажигает несколько ламп и свечей, которые достаточно освещают комнату. Мы находимся под самой крышей, и потолок здесь настолько высок, что Лео может стоять прямо, не сгибая голову, а я не могу дотянуться до центральной балки потолка, даже поднявшись на цыпочки. В целом обстановка довольно простая: стол с буфетом у окна, выходящего прямо на канал, небольшая угольная печь, сундук и диван, который, видимо, собрали из старых ящиков для овощей. Однако все чистое и опрятное, да и пахнет здесь гораздо лучше, чем в коридоре. – Рядом есть спальня, – добавляет Лео, указывая рукой в сторону коридора, который завешан тканью. – Честно говоря, здесь уютно! Лео вовсе не выглядит убежденным, но с блестящими глазами манит меня к себе. – Пойдем, я кое-что тебе покажу! Думаю, когда ты увидишь это, этот сарай понравится тебе больше. Я, заинтригованная, следую за ним в спальню, где нет ничего, кроме кровати, простого сундука для одежды и корзины с грязным бельем, и… хмурюсь. Там, где, как мне казалось, должно быть еще одно окно, под козырьком открывается небольшая смотровая площадка, огражденная плетеным заборчиком. Лео отодвигает его в сторону, приоткрывая небольшое пространство со складной балконной дверью и просторной кушеткой.