Лео поджимает губы. Он выглядит взволнованным, но решительно расправляет плечи. – Ничего уже не вернуть, и я не в таком уж безвыходном положении, как могло показаться. После мы в двух словах рассказываем Анджело о предсказании и о том, что мы надеемся получить. – Я правильно понимаю? – возмущается Анджело. – В этом пророчестве действительно сказано, что вы можете пробудить легендарный знак зодиака и использовать его для получения новых? – Ну, во всяком случае мы на это надеемся, – киваю я. Лицо Анджело загорается, и он с предвкушением потирает руки. – Значит, нам предстоит новое расследование? Его энтузиазм словно подпитывает мою ослабевшую уверенность. – Ты правда готов нам помочь? Несмотря на то, как трагически сложились обстоятельства в Риме, перед этим мы прекрасно сработали как команда. – Ну, если тебе больше нечем заняться, – усмехаясь, соглашается Лео. – Тогда у меня появится хоть малейший предлог, чтобы ускользнуть от Галатеи и ее спиногрызов. Я аж крякаю от восторга. – У Галатеи есть дети? Анджело улыбается и кивает. – Да, трое. И все, похоже, унаследовали ее бешеный темперамент. Томмазо ежедневно жалуется, что они больше похожи на Галатею, чем на него. – Как ты думаешь, мне можно навестить Галатею? Я ужасно по ней скучаю. Анджело мягко улыбается. – Она тоже скучает по тебе. Честно говоря, ее сильно задело, когда вы исчезли, не попрощавшись. Но у меня получилось ее убедить, что вы были вынуждены бежать от своего назойливого поклонника, который оказался в высшей степени опасен. – Из-за нас тебе пришлось много врать, не так ли? – Меня начинает мучить совесть за то, что мы оставили Анджело наедине с этим беспорядком. Но он только пожимает плечами. – Так было нужно. Обнаружив Чезаре на винтовой лестнице, я ждал и вашего возвращения, но, когда вы так и не появились, решил проверить, в чем дело. Чезаре рассказал мне о гроте, но я никого там не обнаружил, только Табулу, которую забрал с собой и вернул Леонардо да Винчи. А об остальном я мог только догадываться. – Как у тебя получилось заставить Чезаре Борджиа никому не рассказывать о похищении? – с любопытством спрашивает Лео. – О, это оказалось на удивление просто! Похоже, большую часть времени Люциан поил его снотворным и только в день запланированной выдачи заложника привел его в Аква Вирго во вменяемом состоянии. А узнав, какие волнения в обществе подняло его исчезновение, заявил, что путешествовал с секретной дипломатической миссией, и после чего все тревоги забылись без каких-либо последствий. От его слов я облегченно выдыхаю. Конечно, вернувшись в настоящее, я сразу бы обнаружила, что все перевернулось с ног на голову и с Чезаре что-то случилось в прошлом. И, только услышав это лично из уст Анджело, у меня окончательно получается успокоиться. – Спасибо, – дрожащим голосом говорю я. Анджело и так знает, как много значит для меня его помощь, но будет не лишним еще раз об этом напомнить. Мы еще довольно долго обмениваемся новостями, пока не становится совсем поздно и Анджело не приходится с нами попрощаться. Прежде чем уйти, он называет адрес Галатеи и берет с нас обещание навестить ее как можно скорее. Мы с Лео рука об руку направляемся домой, охмеленные радостью неожиданного воссоединения. – Я совершенно забыл о том, что Галатея и Томмазо собирались переехать в Венецию, – замечает Лео. – Да, я тоже. А потом мы сталкиваемся с этим нос к носу. Медленно, но верно я действительно начинаю верить в судьбу и провидение. Лео тихонько посмеивается. – Погоди, придет время. Гудение и всплеск каналов сопровождают нас на обратном пути к Мадонне дель Орто, навевая приятную сонливость. Счастье от встречи со старым другом пьянит сильнее вина, и я не могу дождаться встречи с Галатеей. Я действительно надеюсь, что она обрела свое счастье, ей не просто было решиться выйти за Томмазо. Наш район тих и пустынен, и мы с Лео, вероятно, последние ночные гуляки, возвращающиеся домой. Хотя… нет. На Фондаменте нам навстречу, слегка пошатываясь, выплывает фигура, и мы замедляем шаг. Лео кладет руку на пояс, где носит кинжал. Ночью на улицах Венеции небезопасно и без того, что на нас может напасть пьяница… Когда мы подходим ближе, несмотря на темноту, я быстро понимаю, что это вовсе не незнакомец. Экстравагантная одежда, драгоценные ткани которой серебристо мерцают в лунном свете, длинные вьющиеся волосы… – Это Дюрер, – шепчу я Лео. – Ты уверена? Мужчина отталкивается от стены дома, на которую, задыхаясь, опирался. Я осторожно приближаюсь к нему. – Альбрехт? Он с некоторой задержкой поднимает голову и моргает, глядя сквозь меня остекленевшим взглядом. Ему требуется некоторое время, чтобы меня узнать, а затем он кивает в подтверждение. – Как хорошо, что я вас встретил, – бормочет он. – Здесь чертовски темно. О, небо, он действительно мертвецки пьян! Видимо, не только мы с Лео сегодня бродили по кабакам. – Вы заблудились? Хотите, чтобы мы помогли вам добраться до дома? Лео раздраженно стонет в ответ на мое предложение, но я не обращаю внимания на его возражения. Даже если наш последний разговор с Альбрехтом получился не очень приятным, я не позволю ему возвращаться домой в таком состоянии. Как бы он ни пытался держаться на ногах, его пошатнет и он рухнет в канал и поминай как звали. – Очень любезно, но мне нужно поговорить с Розали… и… и… – Дюрер напряженно хмурится. – Лео, – услужливо добавляю я, и он снова восторженно кивает болванчиком. – Пра-ально, – на этом слове у него заплетается язык. – Ну, тогда вперед! Лучше нам поговорить в помещении. Лео совсем не рад этой затее, но тем не менее помогает пьяному художнику взобраться по крутой лестницы, и мы без происшествий добираемся до квартиры. Оказавшись в тепле, Дюрер пьяно икает и плюхается на диван. Лео же, ворча, бегло оглядывает наши продовольственные припасы и принимается готовить полуночный перекус. Я наливаю Альбрехту стакан воды, которую принесла сегодня утром из фонтана у церкви, и только здесь – в квартире под самой крышей – вдруг осознаю, какой роскошью я наслаждалась во время всех своих предыдущих путешествий в прошлое, когда жила в домах с прислугой. Лео возвращается через несколько минут с подносом, полного хлеба, копченой колбасы и маринованных овощей, от вида которых у нас тут же текут слюнки. Немного перекусив, Дюрер выглядит значительно трезвее, да и у меня в голове становится гораздо более ясно. – Вы пришли, потому что хотели поговорить с нами? – осмеливаюсь я сделать первый шаг. Дюрер смахивает последние крошки со своей бороды. – На самом деле, – он откашливается, – завтра я уезжаю в Нюрнберг. Но наш последний разговор… не выходит у меня из головы. – Он широким жестом похлопывает себя по лбу, а я выжидательно наклоняюсь вперед, задерживая дыхание. Что бы он ни хотел сейчас сказать, важность момента так и витает в воздухе между нами. – То, что вы сказали… По поводу Селесты и мастера зеркал… Простите меня за мою грубость, но я действительно поклялся хранить эту тайну. И ваши слова меня ужасно напугали. Селеста не так надежно защищена, как все мы думали. Шансы на то, что с ней может что-то случиться, возрастают, и поскольку я больше не могу оставаться в Венеции, я должен передать вам свои знания. Пожалуйста, простите меня за то, что я вел себя как сумасшедший в последнее время, но этим вечером мне нужно было набраться смелости, чтобы снова с вами встретиться. Его умоляющий взгляд скользит с меня на Лео и обратно, и я киваю в знак поддержки, чтобы он продолжал. – Вы уже открыли для себя несколько фрагментов правды, – вздыхает Дюрер. – Когда Люциан украл зодиак у своего брата, они как раз были в путешествии в 1495 году и сопровождали меня во время моей поездки в Италию. После этого инцидента Фредерик слег в тяжелом состоянии, но ему удалось дважды уйти от Люция. Мы же с Селестой бежали и прятались, остерегаясь проронить хоть слово о том, что мы в Венеции. Фредерик надеялся на помощь… и он ее получил. Мы знали легенду о тринадцатом знаке зодиака, о спасительной силе, которую он обещал, но к Фредерику и Селесте это пророчество не имело никакого отношения. Вместо этого мы услышали историю о волшебном зеркале Агниции, которое, как выяснилось, действительно существует… Мы нашли его. В суматохе Крестовых походов против Константинополя этот удивительный артефакт оказался в Венеции, где нам удалось его выследить. – Дюрер замолкает. Он весь дрожит, погруженный в свои воспоминания, которые, по всей видимости, еще его тяготят. – Я уже рассказывал вам легенду о зеркале, Розали, о том, что оно способно отправить человека на небосвод. Когда Селеста приняла решение покинуть этот мир, ее слезы упали на зеркало и впитались в поверхность, а затем она растворилась в звездном свете, что поднялся прямо к небесам и переплелся с бесконечными огнями. Фредерик хотел отправиться вслед за ней, но пообещал остаться, чтобы обезвредить Люция. Селеста пригрозила, что пошлет метеорит, если он вдруг решит воспользоваться зеркалом. Поэтому мы остались здесь и позаботились о том, чтобы как можно надежнее спрятать зеркало и чтобы Люций никогда не узнал о содеянном. Однако теперь он наверняка догадался обо всем и, видимо, сейчас достаточно силен, чтобы отважиться напасть. А убийство маэстро зеркал только доказывает сей факт. В глазах Дюрера мерцают слезы, когда он заканчивает свою речь. Он достает свой носовой платок и высмаркивается, а я так и сижу с открытым ртом, потеряв дар речи от услышанного. Многие фрагменты истории мы и без его истории собрали воедино, но получив подтверждение своим догадкам… У меня в голове не укладывается мысль о том, что такое вообще возможно. – Люций недавно украл мой зодиак, – подает голос Лео, задумчиво протягивая Дюреру свое забинтованное запястье. – Теперь он объединяет в себе десять зодиаков, и, как вы и сказали, это позволило ему решиться на попытку добраться до Селесты. – А еще он подпитывается силой профессора Киппинга… То есть Фредерика, – бросаю я. – Когда я виделась с ним в настоящем, он с каждым днем казался все более болезненным. Упоминал, что Люций все чаще обращается к нему за подпиткой. – Как хорошо, что вы завтра уезжаете! Как соучастник в истории Фредерика и Селесты, вы тоже находитесь в опасности. Люций, безусловно, попытается добраться и до вас, это лишь вопрос времени, – обращается Лео к Дюреру, и тот рассеянно кивает. – Да, я с вами согласен. – Его взгляд снова устремляется ко мне. – Как вы только что сказали? Профессор Киппинг? Он теперь так себя называет? – Да, – подтверждаю я его слова, и по губам Дюрера скользит печальная улыбка. – Ее звали Селеста Киппинг. Меня ничуть не удивляет, что он выбрал именно эту фамилию. От этой новости сердце пропускает удар. Новая волна тоски валится на меня вместе с гневом на то, что влюбленная пара была разделена навсегда, а Селеста все еще продолжает находиться в опасности, несмотря на принесенную жертву. – Что мы можем сделать? – воинственно спрашиваю я Альбрехта. – Найдите зеркало Агниции, – советует он. – Независимо от того, что Люций собирается делать с записями маэстро зеркал, реплика никогда не будет столь же мощной, как оригинал. И когда он это поймет, отправится искать артефакт. – Нам нужно найти зеркало, так? – уточняю я. – Что вы с ним сделали, после того как Селеста его использовала? Дюрер беспокойно чешет голову. – Мы с Фредериком хотели обезопасить себя и уничтожить артефакт, но, что бы мы ни предпринимали, нам это так и не удалось. Поэтому я отдал его в ломбард Якопо из Гетто. Весь мой боевой дух со свистом съеживается, как лопнувший воздушный шарик. – Это было в 1495 году, верно? Прошло двенадцать лет, зеркало может быть где угодно! Дюрер пожимает плечами в виноватом жесте.