– Сенса также является большим праздником для венецианских моряков. В Арсенале сегодня проводятся пышные сборы для рабочих на верфи и моряков, – слышу, как Анджело объясняет Лео. Я же слишком занята раскрытием мидий, чтобы активно участвовать в диалоге. Господи, какие же они восхитительно вкусные! Когда я, сытая и довольная, наконец откидываюсь на спинку скамейки, Галатея и Томмазо уже спешат танцевать под музыку, доносящуюся с площади. Долго отдыхать мне не приходится, было бы неплохо немного растрястись после плотного обеда, пока меня не сморило в сон. Томмазо оплачивает счет, упорно отказываясь принимать от нас с Лео хотя бы половину суммы, и мы возвращаемся на площадь Сан-Марко. Весь день проходит в красочном экзотическом хороводе впечатлений. Мы с Лео пытаемся танцевать, но – поскольку не знаем ни одного античного танца, а из меня и вовсе не вышла танцовщица – мы пробираемся сквозь толпу в ядреной смеси фокстрота и вальса. Мы не перестаем смеяться и веселиться, пока в какой-то момент о себе не напоминает мочевой пузырь. На подобном празднике в наше время я бы уже стояла в очереди перед туалетом и, заплатив бы шестьдесят центов представительной женщине у входа, спокойно посетила бы уборную. Но что делать здесь, в прошлом, я понятия не имею. Я не смогу расстегнуть юбки, чтобы сделать свои дела где-нибудь за углом. Хотя, кажется, некоторые именно так и поступают. Но хочется верить, что существует какое-то более адекватное решение проблемы. Поэтому я отвожу Галатею в сторонку в перерыве между танцами и задаю свой деликатный вопрос. Она моргает, уже очевидно слегка осоловевшая от вина, но все же объясняет мне, что стоит вернуться в таверну и попросить хозяйку воспользоваться уборной. – Пожалуйста, предупреди Лео о том, куда я ушла, а то он отправился за вином. Сейчас вернусь, – прошу я ее, после чего спешно направляюсь к таверне. К счастью, суровая хозяйка позволяет мне воспользоваться уборной рядом с кухней, и я героически задерживаю дыхание на все время пребывания в этой комнате, но даже так едкая вонь раздражает слизистую. Выходя на улицу и вдыхая свежий воздух полной грудью, я чувствую почти блаженство! Уже собираясь двинуться в обратный путь, как вдруг чувствую чью-то руку, схватившую меня за талию и настойчиво дергающую назад. В первую секунду я подозреваю Лео. Может, он пришел встречать меня с двумя бокалами вина? Однако я быстро понимаю, что это не он. Какой-то незнакомец, крепок сжимая за бока, тащит меня по улице. И я настолько ошарашена, что даже реагирую не сразу, а когда прихожу в себя, принимаюсь брыкаться и вырываться, корчась и крича. Но незнакомец молниеносно перехватывает меня железной хваткой и впечатывает лицом в свою грудь, заглушая крики. Мне даже дышать удается с трудом, и сопротивляться просто не хватает сил. – Как неразумно с твоей стороны бродить по улицам в одиночку, – произносит мне на ухо мягкий шелковистый голос, от которого кровь стынет в жилах. Люций. Он тащит меня дальше по улице, так сильно сжимая ладонью мои волосы на затылке, что я едва не отключаюсь от боли. Паника парализует меня, но у меня все еще есть возможность воспринимать окружающие звуки. Неужели всем плевать, что прямо на их глазах какой-то ублюдок похищает девушку? Но в глазах празднующей толпы мы, вероятно, выглядим как горячо обнимающаяся пара. Или им кажется, что мужчина просто ведет домой свою пьяную подругу. Я безвольно перебираю ногами. Люций так сильно вжимает меня в себя, перекрывая кислород, что начать целенаправленно отбиваться у меня нет сил. Наконец он отпускает меня и, прежде чем у меня получается отдышаться, со всей силы бьет в грудь, и я валюсь на землю. Следующий удар по спине выбивает из легких остатки кислорода, и несколько мучительных секунд я даже не могу сделать вдох. Это снова возвращает меня на две недели назад, когда Лео вытащил меня из горящего дома Тирециоса. Люций удовлетворенно наблюдает, как я извиваюсь в отчаянной борьбе за воздух. По лицу бегут слезы, боль в груди немного отступает, и я могу сделать несколько судорожных, всхлипывающих вдохов. Я пытаюсь вскочить, но нога Люция опускается мне на грудь, снова прижимая к земле. – Лежащей на земле ты мне нравишься гораздо больше, – протягивает он, сверкая ослепительно-серебряными глазами. Испуганно я смотрю на него снизу вверх. – Что тебе нужно? Люций только поджимает губы. – Ты ведь и сама догадываешься, не так ли? Мы безмолвно играем в гляделки несколько секунд, и, как бы это странно ни звучало, в этот момент я не чувствую страха. В конце концов, я привыкла к тому, что он появляется, когда я меньше всего этого ожидаю. – Ты подлец, – выдыхаю я, думая о двух убийствах маэстро зеркал: Обиззи из Мурано и Тирециоса. Люций лишь фыркает в ответ. – Потому что я преследую цель, которая кажется тебе аморальной? Ответь мне на один вопрос, Розали. Что бы ты сделала, если бы могла забрать мой зодиак, чтобы Лео снова смог путешествовать во времени? Заколебалась бы ты хоть на секунду? Он по-прежнему прижимает меня ногой к полу. – Не смей нас сравнивать! – шиплю я. Он пожимает плечами. – Но наши ситуации похожи. У нас обоих отняли то, чего так страстно желало наше сердце. В этой борьбе все средства хороши. Поверь мне, пройдет некоторое время, и тебе придется пересмотреть свои приоритеты… Впрочем, и свои представления о морали тоже. Господи, а можно отключить этого парня? Сейчас, оглядываясь назад, мне кажется, что в первую нашу встречу во Флоренции он был прямо-таки душка. Вероятно, мне так показалось потому, что во время резни в соборе у него не было времени, чтобы так много болтать. – Почему ты вообще тратишь время, чтобы поговорить со мной об этом? – Ну, я рассчитывал, что, изменив свою тактику, я заставлю тебя добровольно отдать мне свой зодиак. Мне уже приелась слава того самого кровожадного близнеца. – Да ну, – издевательски тяну я. – Ты что, серьезно? – Более чем. Представь себе, насколько вам с Лео было бы проще, если бы вы могли остаться здесь навсегда? Ничем и никем не разделенные… В первую очередь временем. – Пока ты захватываешь власть над пространством и временем? Я что, по-твоему, идиотка? Мне кажется или на безупречно спокойном лице Люция на секунду мелькнула боль? По крайней мере, вес его ноги на грудной клетке становится лишь тяжелее. – Итак, я жду твоего решения. Но я не успеваю ничего ответить, потому что у входа в заброшенный переулок, куда меня притащил Люций, появляются несколько человек. От них доносятся возбужденные голоса, и Люций испуганно дергается в сторону, убирая наконец свою чертову ногу с моей груди. Пользуясь тем, что он ненадолго отвлекся, я начинаю отползать назад. Но далеко уйти мне не удается: нога Люция снова молниеносно вылетает вперед, придавливая к земле юбки, которые тащатся за мной шлейфом. Чертово дерьмо! Я напрасно дергаю ткань, но единственное, чего удается добиться – это порвать подол. Вскоре я понимаю, кто заглянул в наш переулок, и моя досада уступает место облегчению. Лео! Во главе с долговязой, очень знакомой фигурой… минуточку, это что, Консальво?.. Вид смешливого молодого лодочника в этой обстановке ошеломляет меня до глубины души. Радость от того, что я теперь здесь не одна, однозначно перевешивает удивление. Лео и Консальво – два крепких парня, вдвоем им наверняка удастся одолеть Люция. – Ага! Я же говорил, что видел, как он тащит Розали в этот переулок! – торжественно возглашает Консальво через плечо, и они, огибая Люция с двух сторон, останавливаются рядом со мной. Уличная грязь разлетается во все стороны от их шагов, осыпая меня мерзким конфетти, но сейчас я рада даже этому. Люций, все еще прижимающий к земле подол моего платья, оборачивается к парням. – О, вы только посмотрите, храбрый отряд спасения! – издевательски тянет он. – А мы как раз о тебе и говорили, Леопольдо. Лео с сердитым видом шагает вперед. – Отойди от нее, Морель! Люций кривится. – Может, еще что-нибудь? Не отводя от него взгляда, Лео вытаскивает из-за пояса кинжал и принимает оборонительную позицию. – Возможно тебе и удалось украсть у меня зодиак, но с Розали такое не пройдет. «Хорошо», – думаю я, радуясь предусмотрительности Лео. Пусть он и дальше продолжает забалтывать Люция, пока он не отвлечется и у меня не получится вырваться. Люций же только усмехается, глядя на устремленный в него кинжал. – Убери оружие, Орланди! Мы с Розали так мило беседовали. Лео молча приподнимает брови и чуть склоняется ко мне, но я быстро мотаю головой. Я все еще в ловушке Люция, и что-то мне подсказывает, что под своей элегантной одеждой он тоже прячет целый арсенал. – Мы говорили о всех тех преимуществах, которые ждут Розали, если она добровольно отдаст мне свой зодиак. С губ Лео срывается тихий рык, и даже Консальво застывает статуей за его спиной, хотя все эти слова ему вряд ли о чем-то говорят. – Хотите я расскажу, как я вижу вашу ситуацию со стороны? Да, Розали, у тебя получилось отыскать Лео, но ты и в самом деле думаешь, что у вас может быть все хорошо в долгосрочной перспективе, если у него так и не получится вернуться в свое время? В какой-то момент ты возненавидишь его, Розали, потому что эти отношения заставят тебя разрываться между настоящим и прошлым. Это кольцо на твоем пальце, что это, если не прощальный подарок? Я отчаянно мотаю головой, и меня совершенно не волнует, что я так и валяюсь на земле по уши в грязи. Лео по-прежнему стоит неподвижно, словно застыл соляным столбом. – Да и наш дорогой Леопольдо гораздо более раним, чем может показаться со стороны, насколько я знаю. Люций с хитрым прищуром смотрит на Лео, чье выражение лица только подтверждает его слова. Лицо Лео побледнело и исказилось от боли. Значит, он тоже думал об этом. Это разрывает меня изнутри; больше всего на свете мне сейчас хочется закричать ему, что Люций неправ, но я не решаюсь поднимать шум. И Люций спокойно продолжает: – Лео понимает, что, если откажешься от своей жизни в настоящем ради него, ты никогда не будешь счастлива, не говоря уже о том, как он сам жаждет того же. В конце концов, и он возненавидит тебя за то, что ты все еще будешь иметь способность, которую он так страстно желает. Вкрадчивый и жесткий голос Люция завораживает, словно колыбельная, но я изо всех сил сопротивляюсь его напору. Все эти мысли и переживания так или иначе копошатся в моем подсознании, и он мастерски вытягивает их все наружу, рисуя ту картину нашего будущего, которую я всеми силами стараюсь вытравить из своих мыслей. – Нет, – решительно отвечает Лео. Видимо, гипнотический голос Люция захватил его так же, как и меня, поэтому он яростно трясет головой, вырываясь от этих чар. – Я бы никогда… никогда не смог возненавидеть ее. – Но ты думал о том, чтобы освободить ее, не так ли? Это кольцо, которое ты сегодня ей подарил… Ну да… С моей точки зрения, это не более чем отчаянная попытка привязать Розали к себе. Кольцо и обещание. Как трогательно, но абсолютно бесполезно, учитывая, что от настоящего тебя отделяет пять веков. Лео качает головой. У меня сердце разрывается, когда я замечаю в его глазах слезы, тонкие губы сжаты, словно он изо всех сил пытается отречься от той болевой точки, на которую так удачно нажимает Люций. Небо, неужели, он и правда об этом думал? Неужели он действительно предполагает, что я смогу оставить его здесь, в прошлом, разорвать эту связь и продолжать жить своей беспечной жизнью в настоящем?! Как он вообще мог подумать о таком? Я снова и снова обдумываю то, что сказал Люций, и в моей голове вдруг что-то щелкает. – Откуда ты знаешь о кольце и обещании? Тебя вообще там не было. Это могло быть просто украшение, которое ничего не значит. Откуда ты знаешь? А дальше все происходит так быстро, что я не успеваю даже моргнуть. Люций слегка кивает в сторону Лео, но этот жест предназначается не ему, а Консальво за его спиной. Я с открытым ртом наблюдаю, как он ныряет ладонью во внутренний карман своей куртки, вынимая оттуда какой-то металлический предмет. И, прежде чем кто-либо из нас успевает одуматься, он хватает Лео со спины и прислоняет к его виску ствол серебристого пистолета. Сердце пропускает удар, пока я пытаюсь понять, что вообще происходит. Консальво… Я не понимаю. Болтливый паромщик с очаровательной щербинкой работает на Люция?! – Консальво оказался незаменимым помощником в последнее время, – довольно произносит Люций голосом самодовольного лектора, который сейчас приступит к чтению своего курса по злодейским заговорам. – Сегодня на празднике он все время был с вами в одной лодке и отлично слышал все разговоры. Итак, Консальво следил за нами по поручению Люция. Интересно, он уже работал на него, когда отвозил нас к острову Тирециоса? Успел ли он сообщить Люцию, что зеркало Агниции у нас? Застыв от ужаса, я мечусь взглядом между Люцием и Консальво, который, пусть и прячет от меня взгляд, хладнокровно продолжает держать пистолет у головы Лео. Оружие, слишком современное для этого времени. Нет никаких сомнений, что он получил его от Люция. Наконец ко мне снова возвращается дар речи. – Консальво, ты понятия не имеешь, на кого работаешь. Что бы он тебе ни сказал, ничего хорошего из этого не выйдет. – Нет, – голос Консальво звучит хрипло. – Люций – мой друг. Он поделится со мной силой… Он обещал сделать меня одним из вас. Люций кивает ему с отеческой улыбкой. – Совершенно верно. Как только я соберу все двенадцать знаков зодиака, я подарю тебе щедрый подарок. Я подарю тебе такие способности, каких еще не видывал мир. И тогда больше никто и никогда не посмеет смеяться над тобой или задирать тебя. Так что не слушай ее! Люций в конце концов убирает ногу с моего подола. Видимо теперь, когда Лео у него на мушке, он уверен, что я никуда не сбегу. Я сразу же принимаюсь подниматься, удерживаясь на стену дома: колени дрожат, но у меня все-таки получается выпрямиться. Палец Консальво лежит на спусковом крючке, и я понимаю, что он уже умеет пользоваться таким оружием. По всей видимости, он действительно на полном серьезе верит в ту чушь о всемогуществе, которой его кормит Люций. На мой взгляд, ерунда полнейшая: я достаточно хорошо знаю Люция, чтобы понимать, что он не потерпит рядом с собой хоть кого-то, кто может сравниться с ним в силе. – Он собирается причинить мне боль, хочешь просто стоять и смотреть на это? – дрожащим голосом пытаюсь докричаться до Консальво, но его лицо остается непроницаемым. – Консальво доказал, что готов сделать гораздо больше. Знаете ли вы, что это он убил маэстро зеркал из Мурано от моего имени сразу после того, как перевез вас в тот день? Для меня самого было слишком рискованно появляться в Мурано, когда Лео там работал, но на Консальво никто и внимания не обратил. Я словно загипнотизированная продолжаю смотреть на пистолет, приставленный к голове Лео, думая о том, что именно этим пистолетом и был застрелен маэстро Обиззи… И о том, что, когда Консальво весело шутил со мной, помогая добраться до Мурано, он был на пути для выполнения заказного убийства. Господи, какой кошмар… Мы с Консальво не так уж хорошо друг друга знали, но он мне нравился. И то, что этот веселый парень предал нас… Нет, я просто не хочу в это верить. Бросив взгляд на лицо Лео, понимаю, что он думает о том же. Он знал Консальво дольше меня, считал своим другом, который прямо сейчас держит у его виска пистолет. – Я передумал, – решительно объявляет Люций с присущей ему театральностью. – Быть вежливым – совсем не весело. Кроме того, я уже сыт этими разговорами по горло. Я так сильно вцепляюсь в кирпичную стену, чтобы не рухнуть на колени, что чувствую треск ногтей. Меня переполняет такой ужас, которого я еще никогда не испытывала, когда уголки губ Люция искривляются в ухмылке.