– Отдай мне свой зодиак по-хорошему, и с твоим драгоценным Лео ничего не случится! Я дрожу всем телом, лихорадочно соображая, но он прижал меня к стенке… буквально! Даже не глядя на Лео, я знаю, что он мне скажет: бежать, бежать прочь и не оглядываться. Но я не могу этого сделать, больше не смогу его оставить… никогда. Однажды, в Риме, у него уже получилось меня уговорить, и я пожалела об этом сразу же, как открыла портал и когда моя попытка забрать его с собой в настоящее с треском провалилась. Как бы я сама себя чувствовала, если бы он повернулся ко мне спиной, зная, что это означает смертный приговор? Что такое зодиак по сравнению с парнем, которого я люблю всем сердцем? Все в этой жизни имеет свою цену. Довольно избитая мудрость, но почему-то именно в этот момент я воспринимаю ее буквально, как уравнение на доске. Жизнь Лео или мой зодиак. Люций, кажется, уже смекнувший о том, какое решение я приму, грациозно вышагивает в мою сторону. Уверенный в своей победе, он чуть ли не светится изнутри, одаривая меня почти ласковой улыбкой. – Ты ему ничего не сделаешь… – требую я. Люций склоняет голову, позволяя сияющим темным прядям упасть на лоб, и кивает. Острые сколы ногтей царапают кожу, когда я закатываю правый рукав блузы, обнажая повязку, которая все еще покрывает большую часть моей руки. Люций прекрасно знает, что под ней скрыто. – Розали, нет! – крик Лео пронзает панический туман в моей голове, и я осмеливаюсь бросить быстрый взгляд в его сторону. К счастью, он не пытается вырваться из хватки Консальво. В его глазах бушует буря, а радужки становятся похожи на штормовое море. Его отчаяние и паника обрушиваются на меня сокрушительным цунами. Я знаю, что он всей душой хотел бы избавить меня от того, что я собираюсь пережить; что он скорее умрет, чем позволит мне почувствовать то, что испытал сам. Но я одним взглядом даю ему понять, что это решение принимать не ему. Позже он может возненавидеть меня за то, что я оцениваю его жизнь выше своего зодиака, но с этим я справлюсь. А без него… Нет, без него я жить точно не смогу. Люций хватает меня за плечи, заставляя опуститься на колени, и присаживается рядом со мной на корточки. Он кладет мою руку себе на бедра, и через мгновение в его ладонях появляется серебристый кинжал, лезвием которого он игриво проводит по моей повязке. – Это было решение Розали, Орланди. Ее зодиак против твоей жизни… Все это останется на твоей совести. Не знаю, как ты справишься с этим бременем. Я так сильно дрожу, что почти не чувствую собственного тела. Неизбежное грозит обрушиться на меня, затмевая собой происходящее, и это наполняет меня почти животным ужасом. Я была так полна решимости сделать это, но сейчас, когда нож вспыхивает в руках Люция, мое тело противится этому, мне хочется бежать, но Люций удерживает мою руку так безжалостно, что у меня нет шансов вырваться. Он ловко скользит лезвием под повязку и разрезает ткань. Боже, я не могу на это смотреть! Крепко зажмурив глаза, я понимаю, что так только хуже. Звуки и ощущения врываются в сознание несокрушимой лавиной, и я более отчетливо воспринимаю и холодное прикосновение металла к коже, и сбившееся в упоении дыхание Люция… И голос Лео, который зовет меня все отчаяннее. Это без ножа кромсает мою душу… Когда Люций вырезал зодиак Лео, я чувствовала отголоски его чувств, словно свои собственные. Каждую секунду агонии и отчаяния я прожила вместе с ним, но даже и подумать не могла, насколько хуже будет прочувствовать это на собственной шкуре. Эта боль… Словно Люций отрезал кусочек моей души – гладкий разрез, который вырывает из меня что-то, пустившее корни во все мое существо… Такое чувство, словно мое тело каждой артерией продолжает цепляться за то, что неминуемо из него ускользает. Даже сквозь сомкнутые веки я вижу яркий голубоватый свет. Люций бормочет какие-то непонятные слова, опьяненный эйфорией и уверенностью в победе. Один невыносимый разрез пресекает все, что осталось от моей связи с собственным зодиаком. И крик гремит в ушах, но моего голоса недостаточно, чтобы выразить то чувство потери, что льется из меня вместе с ним. Теперь у него одиннадцать знаков зодиака. Одиннадцать украденных судеб, и мой Водолей – всего лишь один из них. Безвозвратно утрачен. Люций наконец отпускает меня, отталкивая от себя, как бесполезную ветошь. Потому что так и есть. Я бесполезная, потеряла все, что было важно в масштабах вселенной. Я больше не Водолей… больше не ношу знак зодиака, перевернувший всю мою жизнь с ног на голову в одночасье. Судьба, которой я так противилась в начале, теперь окончательно мне не принадлежит. Во мне было столько решимости сделать это, но я все равно оказалась к этому не готова. Я слышу, как Люций поднимается, и из последних сил открываю глаза. Он возвышается надо мной, но я почти ничего не различаю от застилающих глаза слез. – Разве оно того стоит? – глухо спрашиваю я. – Селеста стоит для меня всего. И даже больше. Люций совершенно невозмутимо отряхивает свои брюки от пыли и оборачивается к Консальво и Лео. Я в отчаянии сжимаю свое запястье, из которого хлещет горячая кровь, просачиваясь сквозь мои дрожащие пальцы. – А теперь ты можешь нажать на курок, Консальво, – взрывом прорывается сквозь сонм моих переживаний голос Люция. Он… Что?! Что он сказал?! Я выпрямлюсь, но оказываюсь слишком слаба, чтобы встать на ноги и хоть что-то предпринять для спасения Лео. Консальво таращится на Люция испуганными глазами. – Застрелить его? Но ты же говорил… – Он неуверенно прикусывает нижнюю губу, а Люций хихикает. – Тебе еще многому предстоит научиться, мой друг. Серьезно, ты же не ожидал, что я оставлю этих двоих в живых? Розали и так скоро умрет от потери крови, но Лео… Давай! У меня еще много дел, ты же знаешь. Я наблюдаю, как пистолет в руке Консальво начинает дрожать. Видимо, ему не очень-то нравится план Люция, но если он так и продолжит трястись, то выстрелит случайно. Понятия не имею, насколько чувствительны эти исторические оружейные механизмы. А затем он едва заметно качает головой. – Я убил маэстро зеркал и украл для тебя его записи. И я предал друга… Но не собираюсь его убивать. Молниеносно взмахнув пистолетом, он переводит дуло на Люция, но тот выглядит вполне спокойным, разве что несколько удивленным и разочарованным, словно ожидал большего от своего приспешника. В следующее мгновение – быстрее, чем Консальво успевает что-то сказать, – из ладони Люция вылетает нож, которым он только что раскромсал мне запястье, и вонзается прямо в шею Консальво, который с воплем валится на колени. Лео реагирует молниеносно, хватая пистолет, выпавший из ослабевших пальцев лодочника, но уже слишком поздно. Люций скрылся в конце переулка, исчезнув за углом. Я смотрю, как удаляется спина Люция, а пустота во мне разрастается с каждым его шагом. Словно до этого меня с моим зодиаком еще связывала тоненькая ниточка. И чем дальше он отходит, тем слабее становится это чувство… Услышав булькающий звук, я оборачиваюсь. Лео так и стоит с пистолетом, целясь в пустой переулок. Консальво у его ног трясется, прижимая ладони к тому месту, где в его горле застрял нож Люция. Стиснув зубы, я поднимаюсь и подхожу к ним, а затем опускаюсь на землю перед Консальво. Он все еще жив, несмотря на свою рану: кровь стекает по его плечу, а каждый вдох будит в горле пугающее бульканье. – Мне очень жаль, – вымученно произносит он. Я склоняюсь над ним, встречая абсолютно разбитый, разочарованный взгляд. – Тш-ш, не разговаривай! Дай мне взглянуть, может, я смогу как-то тебе помочь… Лео опускается на колени рядом со мной, но, увидев рану, только качает головой. – Сонная артерия, – бормочет он по-немецки, чтобы не пугать Консальво. – Мы уже ничего не сможем для него сделать. Мое сердце судорожно сжимается. Да, Консальво нас предал и совершил много аморальных вещей, но даже он не заслуживает такой смерти. Люций, которому он слепо доверял, сам лишил его жизни. Но, несмотря на все его ошибки, в решающий момент он воспротивился приказу и отказался убивать Лео, за что я ему безмерно благодарна. – Спасибо, – срывающимся от слез голосом шепчу я. Консальво открывает рот, в котором пузырится кровь, и с трудом подбирает слова. – Он… хочет… после… отправиться… в Сан-Микеле… Я хватаю Консальво за руку, сжимая его ладонь в своей, и он стонет. Его глаза стекленеют, теряя последнюю искорку жизни. Его голова склоняется набок, и у меня не получается сдержать всхлип. Я еще некоторое время баюкаю его в своих руках, словно не веря в происходящее, пока Лео не оттаскивает меня за плечи от трупа своего бывшего друга. По моим щекам катятся немые слезы, пока он осматривает мое израненное запястье. Боль разрывает всю руку до самого плеча, но я кусаю губы и терплю, позволяя ему осмотреть рану, потому что сама так и не решаюсь опустить на нее взгляд. Лео всеми силами пытается делать вид, что спокоен, но я чувствую, как дрожит все его тело. – Послушай меня! – кричу я, и он сверкает глазами в мою сторону. – Нет. В этом коротком ответе звучит такая ярость, что я содрогаюсь. Я видела Лео всяким: решительным, расстроенным, скорбящим… В любом другом настроении. Но сейчас интенсивность его гнева охватывает меня грозовой бурей, от которой я не могу ни уклониться, ни сбежать. – Зачем ты это сделала? – Его голос срывается, и я наблюдаю, как он стискивает зубы, когда с невыносимой нежностью опускает мою руку себе на колени, а затем без колебаний отрывает длинный лоскут ткани от моей нижней юбки, используя его в качестве жгута, чтобы остановить мое кровотечение. – Все было иначе… Лео, ты что, не понимаешь? – заикаюсь я. Шок и боль все еще удерживают меня в своем плену, и нормально сформулировать мысли не получается. – Чего я не понимаю? – пылко возражает он. – Ты согласилась отдать ему свой зодиак! У него было твое чертово согласие. Ты даже не попыталась сопротивляться, а просто… Просто отдала ему себя как ягненка на бойню! Дерьмо! Я бы мог перехватить пистолет и убить его, если бы ты дала мне на это время! Никто, даже я, не стоит таких жертв! Теперь ему не хватает только Селесты, чтобы объединить в себе все двенадцать, разве тебе это не ясно?! Паника мешается во мне с гневом, которым он меня заражает. Вся эта ситуация выводит меня из себя, и именно поэтому он должен меня выслушать. Прямо сейчас. – Ты действительно думаешь, что я согласилась бы на твое убийство, только чтобы сохранить свой чертов зодиак?! Никогда. Можешь сколько угодно ненавидеть и ругать меня за это, но я никогда этого не допустила бы. И если бы мы могли отмотать время назад, я бы ничего не изменила, слышишь?! Лео уходит в себя, словно мои слова причиняли ему боль, обхватывая руками свои дрожащие плечи. – Я знал, что произойдет нечто подобное. Вот почему я так боялся того, что мы можем влюбиться друг в друга. Что ты пожертвуешь собой из-за этого. Ты должна ненавидеть меня. Я совсем не чувствую правую руку из-за жгута, но все остальное мое тело пульсирует от энергии. Теперь, когда шок немного утих, я чувствую себя бодрой и решительной. – Я уже говорила тебе об этом раньше, еще в Риме, и до сих пор так считаю… Ты не можешь повлиять на мои чувства и никогда не мог. А теперь успокойся, потому что мне нужно тебе кое-что рассказать. Лео выглядит озадаченным моим энергичным тоном, но не пытается меня перебить, когда я начинаю рассказывать. Глава 25 Небесная девушка Лео молча выслушал меня до конца. Чтобы и дальше не пялиться на него в ожидании хоть какой-то реакции, я осмеливаюсь взглянуть на свое правое предплечье, и то, что предстает моему взгляду, выглядит, мягко говоря, неприглядно. Первым делом в глаза бросаются заживающие ожоги, простирающиеся от запястья до локтя. До сих пор я видела их лишь мельком, когда Лео менял мне повязки и наносил мазь. Кожа покраснела, покрылась струпьями, вокруг которых образовалась змеиная чешуя в знак того, что целебные силы Агниции работают. Отлично. По крайней мере, есть надежда, что шрамы заживут и полностью исчезнут, как это произошло с моей раной на ребрах. Не осталось никаких признаков битвы в Риме, как если бы мое тело сбросило старую кожу, словно настоящая змея. Да, звучит довольно жутко, но зато на мне все заживает гораздо быстрее. Я уже чувствую, как рана от украденного зодиака начинает стягиваться – гораздо быстрее, чем это должно происходить у обычных людей. По крайней мере, так выглядит снаружи, но, боюсь, эмоционально я буду переживать эту утрату гораздо дольше. Осторожно бросаю взгляд на запястье, внутренне подбираясь, хотя зрелище, надо сказать, захватывающее. Там, где когда-то находился мой голубоватый мерцающий зодиак, зияет кровавая дыра. Удивительно, но Люций, кажется, чудом не повредил ни одну из жизненно важных артерий, но это единственный плюс, который я могу извлечь из этой ситуации. Рана выглядит ужасно, словно меня заклеймили, но благодаря тому, что Лео вовремя наложил жгут, кровотечение уже прекратилось, хотя запястье до сих пор пульсирует от боли. С конца переулка до нас доносится звук чьих-то шагов, но, к моему великому облегчению, это всего лишь Анджело. Длинные светлые пряди выбились из его косы, и он оглядывается по сторонам, прежде чем замечает нас. – Слава богу, вы здесь! Розали! Я уже начал беспокоиться, что с тобой могло случиться что-то… – Он останавливается, замечая мои окровавленные руки, а затем переводит взгляд на Консальво. Его глаза расширяются от ужаса. – Что произошло? Кто это сделал? – опустившись на землю рядом с нами, спрашивает он. Его взгляд падает на мое правое запястье, и в глазах вспыхивает такой гнев, которого я еще никогда не замечала на его спокойном лице. От этого мурашки бегут по коже, но я послушно рассказываю, что произошло. Укладывать эту ситуацию в слова – неожиданно мучительно, словно я только сейчас до конца осознала, что все это значит для меня. Я заканчиваю свой монолог со слезами на глазах. Анджело издает какой-то исступленный звук, похожий на рычание дикого зверя. В его нежных глазах загорается бешеная жажда крови. – В этот раз Люций зашел слишком далеко! Я молчаливо с ним соглашаюсь. – Консальво сказал, что он собирается отправиться в Сан-Микеле. Зачем ему на кладбище? Лео, несколько минут молча переваривающий мои слова, расправляет плечи. – В это время на острове еще не было кладбища, так что мы вряд ли узнаем, что ему там понадобилось, пока не последуем за ним. Наши взгляды встречаются. Я неуверенно заглядываю ему в глаза, все еще опасаясь увидеть в них суровость и непримиримость, с которыми он смотрел на меня. Я понимаю, что заслужила его гнев, но от этого выносить его не легче. Лео по-прежнему серьезен, однако слепая ярость в его выражении уступила место решимости. В его бирюзовых глазах я замечаю нечто вроде понимания.