– Вместе, – он с ворчанием поднимается, хватая меня за здоровую руку. – Мы сделаем это вместе. Прежде чем мы уходим, Лео перевязывает мое запястье чистым лоскутком ткани с рукава моего нижнего платья. Анджело тем временем уходит вперед, чтобы предупредить Томмазо и Галатею. Они позаботятся о том, чтобы Консальво вернули домой, к жене. Смерть паромщика вызывает у меня потрясение, и я даже не решаюсь взглянуть на его залитое кровью тело с ножом в шее. Да, он предал нас, но я радуюсь, что он не останется лежать в подворотне. Закончив все приготовления, мы отправляемся вслед за Люцием в Сан-Микеле. Остров Сан-Микеле находится в Мурано, и только через несколько веков ему суждено будет стать венецианским кладбищем совместно с расположенным выше по течению островом Сан-Кристофоро, как объясняет мне Лео. Сейчас же в Сан-Микеле находится лишь один монастырь с несколькими монахами. Я уже проезжала мимо маленького Эйланда, да и с набережной Каннареджо он хорошо заметен, однако сегодня мы направляемся прямо туда. В порту мы арендуем лодку у ворчливого паромщика за возмутительно высокую цену, но все оказываются единодушны в том, что нам следует иметь как можно меньше свидетелей. Что бы ни произошло на острове, лучше, чтобы нас видели только монахи, хотя и надеюсь, что они вечером займутся своими делами в уединении, желательно где-нибудь за стенами монастыря. Мы плывем в молчании, напряженные и погруженные в раздумья. Анджело берется за весла, и хотя он гребет ими в энергичном и ровном темпе, мне все равно кажется, что мы стоит на месте. Ветер хлещет мне в лицо, а небо из нежно-лилового выцветает в мягкую ночную синеву. Позади нас мерцают огни празднующего города, прыгая по воде сверкающими золотыми зайчиками. Ночи в прошлом настолько темные, что необычное для будней праздничное освещение заставляет лагуну сиять. Как бы мне ни было плохо сейчас, я все равно оказываюсь заворожена этим волшебным зрелищем. С мягкой улыбкой снова оборачиваюсь, силясь разглядеть приближающийся силуэт Сан-Микеле. От дневного света на горизонте остается лишь тонкая молочная полоса На небе зажигаются первые звезды, и я ничего не могу разглядеть в сгущающейся темноте. Он кажется мне мрачным и пустынным, как старый склеп, и вновь задаюсь вопросом: зачем Люциану понадобилось сюда ехать. Если за жуткой атмосферой, то он сделал хороший выбор. Когда начинает происходить что-то необычное, я понимаю не сразу. Во-первых, потому, что не особо разбираюсь в том, что считается нормой для небесных светил, а во-вторых, все еще пытаюсь разглядеть в темноте чертов остров. Но вскоре замечаю, как на небе разгорается все больше и больше звезд, они сверкают и сияют как чертовы рождественские гирлянды и… даже движутся. Или мне это кажется? Я запрокидываю голову в плавно покачивающейся лодке и сосредоточенно вглядываюсь в темноту ночного неба. Что, черт возьми, там происходит? Когда группка звезд вдруг сдвигается настолько явно, что это можно заметить невооруженным глазом, во мне поднимается тревога. Лео и Анджело тем временем тоже замечают необычное явление и пытаются разглядеть их причину. Звезды в небе танцуют и кружатся, будто сошли со своих орбит и теперь, радостные, стремятся слиться воедино. У меня перехватывает дыхание от красоты и ужаса, когда я узнаю силуэт девушки. Воображение автоматически достраивает недостающие линии, соединяя звезды, как детскую картинку по номерам. Девушка выглядит так, словно протягивает руку с каким-то предметом… Сознание подсказывает, что это могло быть ручное зеркало. Ее волосы и платье развеваются за спиной ковром из сверкающей звездной пыли, белой, золотой, серебристой… Эта красота затуманивает мне взгляд. – Селеста, – тихо произносит Лео. – Небесная девушка. Несколько минут мы благоговейно смотрим на это завораживающее зрелище, но мое беспокойство растет. Если бы у меня все еще был зодиак, он бы сейчас пульсировал как сумасшедший. Я, конечно, не эксперт по созвездиям, но в последнее время у меня была замечательная возможность изучить ночное небо с крыши в нашей квартире, и могу ответственно заявить, что созвездия Селесты раньше не было. Возможно, его в тайне держит магия зеркала Агниции или какой-то другой защитный механизм. Именно поэтому то, что теперь ее можно заметить на небе, не сулит ничего хорошего. И что-то мне подсказывает, что в этом я права. Обычно мне нравится чувствовать себя правой, но в этот момент мне хотелось бы ошибаться. Сияние звезд, из которого складывается образ Селесты, продолжает разгораться, стараясь поглотить все небо целиком. Даже восходящая луна теряется за созвездием, сверкающим как сверхновая, а затем… Я вскрикиваю, когда созвездие сжимается до маленькой точки, которая на мгновение зависает в небе, пульсируя, а затем падает вниз. Селеста падает рассыпающей искры кометой, кружась и петляя, пока не вспыхивает прямо у нас под носом. На Сан-Микеле. Я понятия не имею, сколько времени требуется Анджело, чтобы снова схватиться за весла и с таким энтузиазмом начать грести, что мы практически летим по воде. Всего на мгновение мы оказались парализованы видом падающей звезды, а теперь морок спадает и кажется, что мы не так уж надолго и отвлеклись. Не обращая внимания на ноющее запястье, я изо всех сил вцепляюсь в Лео, и он приобнимает меня за плечи. Когда мы достигаем пристани, мое сердце колотится отбойным молотком. На острове, где мы выходим из лодки, по-прежнему темно и тихо, будто ничего и не произошло. Сан-Микеле – действительно безлюдное и заброшенное место в эту эпоху. Единственный источник света исходит откуда-то издали, с другого конца острова, где расположен монастырь. В остальном же здесь довольно мрачно и жутко, учитывая, что сюда недавно приземлился мерцающий раскаленный шар. Надеюсь, нам удастся найти следы звезды, если она не приземлилась в море. Спотыкаясь и ругаясь себе под нос, мы втроем прокладываем себе путь от причала через остров. У нас с собой не оказывается ни одной лампы или свечи, но Анджело говорит, что это даже хорошо: по крайней мере нашего появления никто не заметит. Лео все время держит меня за руку, и я как можно сильнее сжимаю его пальцы в ответ. Мы приближаемся к центру острова, когда я улавливаю мерцание света и ускоряю шаг, пока мы не достигаем низины, откуда исходит слабое сияние. Мы останавливаемся, в молчании оглядывая пейзаж. Там, внизу, я замечаю два силуэта, скрытых живой изгородью и высокой травой, в тусклом свечении трех ламп, расположенных аккуратным треугольником. Но светятся не только лампы, от одной из фигур в низине исходит красное излучение, гораздо более яркое. Я бросаюсь вниз, больше соскальзывая, чем перебирая ногами, выпуская из ладони руку Лео. Они с Анджело следуют за мной по пятам, но я опережаю их на несколько шагов. Скатившись по влажной траве, я оказываюсь прямо вплотную к Люцию и неподвижно лежащей у его ног девушки. Он ведь не… Нет, он ведь не мог уже забрать ее зодиак, не так ли? Анджело и Лео тормозят около меня, и Люций медленно оборачивается на шум. О боже, настолько жутким и пугающим я его не видела ни разу! Разноцветное мерцание зодиаков из-под закатанных по локоть рукавов его рубашки подсвечивает его лицо снизу, создавая на лице жесткие мрачные тени. Скулы резко выделяются на худом лице, выражение которого кажется застывшим, как у мертвеца, а глаза… Серебро радужки кажется тягучим, как расплавленный металл. Люций выглядит гораздо менее человечным, чем раньше. Осталась ли в нем еще хоть искорка теплоты? Я вздрагиваю, когда он переводит взгляд на меня и растягивает губы в широкой ухмылке. Девушка на земле позади него издает тихий стон, и я, заглянув через плечо Люция, с ужасом понимаю, что она лежит среди осколков зеркала. Видимо, она упала прямо на него, и от силы удара оно треснуло. – Значит, ты все-таки вернул Селесту с небес, – подытоживаю я удивительно спокойным голосом. – Я так долго бродил по эпохам в поисках Селесты, искал способ вернуть ее из того изгнания, на которое мой брат обрек ее из чистого эгоизма. – Люций запрокидывает голову, демонстрируя сухожилия на шее. – И теперь мне удалось это сделать. В записях маэстро из Мурано я наткнулся на намеки на зеркало Тирециоса, и, хотя он так и не отдал мне зеркало Агниции, мне удалось освободить Селесту с помощью одного из его зеркал. Наконец-то я вернул ее. – Тебе нужна не она, а ее зодиак. Люций мгновенно выпрямляется, и я замираю от дикой смеси безумия и боли в его глазах. Взрывоопасный коктейль. – Она бросила меня! Предпочла моего брата! Но это я первым встретил ее, первым завоевал ее сердце. Меня отправили в Швейцарию на лечение, и там, в Лугано, мы с ней познакомились. Между нами сразу же возникла эта связь, и Селеста вернулась вместе со мной в Германию. Тогда мы и узнали, что она наша партнерша по путешествиям во времени… Моя и Фредерика. – Он произносит имя своего близнеца как самое мерзкое ругательство. – Когда она увидела его, я тут же оказался ей не нужен. Но мы с Фредериком были похожи как две капли воды, по крайней мере нам всю жизнь так говорили. Я был предан и обманут… И это дало мне мотивацию провести свой маленький эксперимент. Я раньше читал о том, что можно забирать зодиаки других путешественников во времени, и мой дорогой братец стал для меня отличным подопытным кроликом. Именно они и подтолкнули меня к этому предприятию. Я разочарованно киваю: мне уже известна эта история. – Разбитое сердце не оправдывает тебя, Люций. Ты разрушил одиннадцать судеб и можешь сколь угодно винить в своих поступках Селесту и Фредерика, но виноваты лишь твои гордыня и жажда власти. То, что Селеста выбрала твоего брата, а не тебя – лишь удобный предлог, чтобы наказать его и украсть его зодиак. Крылья носа Люция дрожат, но он ничего мне не отвечает, вместо этого бросая взгляд через плечо на Селесту. Она так и лежит на земле, тихонько постанывая, и только это дает мне понять, что она еще жива. – Как бы то ни было… – через некоторое время произносит Люций, а его взгляд снова загорается серебром. – Мне, конечно, доставляет удовольствие с вами беседовать, но, как я уже и говорил, со временем эта болтовня надоедает. Вы опоздали. – Мое тело напрягается от его слов. – Разве ты не успела их пересчитать? Люций протягивает руки, демонстрируя коллекцию украденных зодиаков. Мой взгляд блуждает по его коже, и сердце колет в груди, когда я натыкаюсь на Льва и Водолея, расположенных вплотную к его левому локтю. Шесть на левом предплечье, шесть – на правом. Он собрал все двенадцать. Я с открытым ртом рассматриваю знак Весов цвета индиго, полученный последним. Буквально только что… От этого осознания у меня заходится сердце и кружится голова. – Он… собрал все? – с запинкой произносит рядом со мной Лео. – Нет… Non può essere vero![9] Нет, нет… Он хватает меня за плечо, пытаясь оттащить от Люция подальше, но я упираюсь ногами в землю. – Розали, – шипит Лео, и его голос, надо сказать, звучит пугающе убедительно. – Не играй в героиню! Нужно уходить отсюда! Но я только качаю головой. Чтобы не показывать Люцию, как у меня дрожат руки, я скрещиваю их на груди и с вызовом смотрю ему в глаза. Момент, когда все для меня объединяется воедино. Когда выяснится, не слишком ли далеко я зашла. – Ты собрал все двенадцать знаков зодиака. Что ж, теперь ты повелитель пространства и времени, не так ли? Люций задумчиво продолжает меня разглядывать. – Точно. Теперь время в моей власти и готово подчиниться любому моему указанию. Если я захочу, сотру тебя из любого измерения одним щелчком пальцев. Я вздергиваю брови. – И что, уже чувствуешь что-нибудь необычное? По его лицу рябью пробегает растерянность. – Что ты имеешь в виду? – Ну силу эту. Способность стереть меня из любого измерения? Ты вообще ощущаешь что-то новое? Люций молчит слишком долго, прислушиваясь к себе, пытаясь постигнуть пробудившуюся в себе силу. Наверное, до этого он был слишком занят восторгом от своего триумфа. Я, затаив дыхание, наблюдаю, как его лицо хмурится, пока наконец не начинаю хохотать и уже не могу остановиться. Знаю, что мой смех звучит довольно истерично, и вопросительный взгляд Лео прожигает мой висок. Люций снова впивается в меня своим взглядом. – Что ты сделала? Я кусаю губы, пытаясь сдержать хохот. – Я ничего не сделала. Я всего лишь отдала тебе свой зодиак. Но ты был так опьянен своей жадностью, что не заметил, что с ним кое-что не так. У Люция глаза вылезают из орбит. – В смысле кое-что не так? – визгливо переспрашивает он. Я киваю, готовая озвучить душераздирающую истину, которую мне поведал Аид Пантамегистос, пока я боролась с лихорадкой. Правду, которую я, по его совету, так никому и не рассказала. – Когда мы с Лео были в доме мастера зеркал Тирециоса, случился пожар. Все зеркала, которые он изготовил по указанию Агниции, разом вспыхнули. Пожалуй, это единственный недостаток его безупречных творений: они очень легко воспламеняются. Ты знал об этом? Не обратил на это внимания, да? Люций судорожно втягивает воздух. Его лицо искажается в ужасе. – Этого не может быть… Когда я забрал твой зодиак, все было, как обычно. Ты вела себя так, как и должна была… – Потому что я до последнего надеялась, что мне не придется отдавать его тебе. Боялась, что ты сможешь как-то почувствовать, что мой зодиак бесполезен. Я не хотела отпускать его, он был частью меня, и, когда ты отнял у меня его, это было так же невыносимо, как и для любого другого путешественника во времени. Зодиак остается зодиаком, даже лишенный своего могущества. Лео и Анджело застывают по обе стороны от меня живыми статуями: для них это такое же откровение, как и для Люция. После встречи с Аидом Пантамегистосом где-то в глубинах моего подсознания я держалась за его слова и хорошенько обдумала их после того, как пришла в сознание. Осознать, что я больше не путешественница во времени, было тяжело. Это была бесконечно горькая, но все же удивительная искра надежды – шанс перечеркнуть планы Люция раз и навсегда… Ну, в том случае, если вся эта беседа с Аидом не была моей галлюцинацией. – Ты достиг своей цели, Люций. Собрал все двенадцать знаков зодиака, но один из них оказался бесполезен. Можешь теперь забыть о власти над пространством и временем… навсегда, – спокойно говорю я. Он угодил в ловушку. Настолько одержимый перспективой наконец-то собрать всю коллекцию, что даже не обратил внимания на ожоги на моем предплечье. Откуда ему было знать? Это была война между мной и Великим Мастером путешествий во времени. Даже Лео не знал о том, что я задумала: мне было страшно доверить ему свою тайну и потерпеть после поражение. Ставка была слишком высока, но, кажется, мой безумный план сработал. По телу Люция проходит крупная дрожь, когда он осознает мои слова. Высокомерная ухмылка стирается с его лица, уступая место гневу, стегнувшему по воздуху ударом хлыста. Я продолжаю наблюдать, как его руки сжимаются в кулаки и снова разжимаются, словно он все еще пытается дотянуться до могущества, которое было так близко, но больше ничего, кроме завораживающего сияния этих двенадцати знаков зодиака, не получит. Может быть, я и отняла у него мечту стать повелителем пространства и времени, но он по-прежнему опасен. Люций четыреста лет бросал вызов самой смерти и продолжает это делать… Он ближе любого человека подобрался к бессмертию. Я абсолютно уверена, что он так и продолжит бродить по эпохам, сея хаос, – в поисках другого способа получить абсолютную власть. И я должна предотвратить это любым способом. Остановить его. Этой ночью. Раз и навсегда. Прежде чем Люций успевает атаковать, Лео и Анджело выхватывают кинжалы, бросаясь на него, как синхронистки в воду. Я отступаю в сторону, потому что в поединке буду только мешаться, и наблюдаю за этой схваткой, затаив дыхание. Люций сражается сразу с двумя противниками, но даже не напрягается, противостоя им. По кинжалу в каждой руке – он отбивает каждую их атаку так необузданно и свирепо, что лязг металла разносится по маленькому острову с оглушительным грохотом. С трудом оторвав взгляд от завораживающей битвы, я огибаю их по широкой дуге и добираюсь до Селесты. Под подошвами хрустят осколки зеркала, и я опускаюсь перед ней на корточки. Селеста лежит на животе, вьющиеся светло-каштановые волосы закрывают ее лицо, и только едва заметное движение грудной клетки подсказывает, что она еще дышит. – Селеста. – Я нежно касаюсь ее плеча, но не получаю никакой реакции. Когда пытаюсь пощупать пульс, дотягиваясь до ее шеи, она тихо стонет, и я смахиваю с ее лица длинные локоны. – Селеста, меня зовут Розали. Как ты? Можешь говорить? Ее щека упирается в землю, глаза закрыты, а кожа выглядит нездорово бледной, но в конце концов ее ресницы трепещут, и она чуть приоткрывает глаза. – Мой зодиак. – Голос Селесты звучит так тихо, что мне приходится чуть ли не читать по губам. Я сразу же нащупываю ее правую руку рядом с головой, осторожно укладывая ее к себе на колени. Мой желудок сжимается, когда я вижу зияющую рану на запястье, из которой до сих пор сочится кровь. Но я стараюсь не впадать в панику, вспоминаю, что делал Лео всего час назад, и отрываю еще кусок ткани от своего нижнего платья, которому сегодня суждено служить великой цели. Селеста дышит ровно и не издает ни звука, позволяя мне беспрепятственно производить все эти манипуляции. Время от времени я нервно оглядываюсь на Лео, Анджело и Люция, сцепившихся в рукопашной. – Ты больше ничего не повредила, пока падала с небес? Что болит? – спрашиваю я, закончив с ее запястьем. Очевидно, сейчас пригодились бы антисептик и стерильный бинт, но лучше так, чем вообще ничего, а с остальным мы разберемся, когда вернемся в квартиру. Селеста едва заметно качает головой. – Звезды взяли удар на себя, – шепчет она. Она выглядит такой юной. Видимо, в изгнании она не постарела ни на день и выглядит так, словно ей слегка за двадцать. Даже лежащая на земле и в зеркальных осколках, с искалеченным запястьем, Селеста выглядит такой же красавицей, как и на картине Дюрера… даже еще прекраснее. На ее коже остались следы звездной пыли, из-за которых девушка выглядит словно прибыла из другого измерения, что вполне соответствовало действительности минут двадцать назад. Надеюсь, у нас еще будет возможность поговорить с ней о жизни в виде созвездия, потому что я до сих пор даже примерно не могу себе представить это. Вскрик позади вырывает меня из этих мыслей. Обернувшись, я вижу, как Люций резко парирует удар Анджело, отбрасывая того назад. Лео, пользуясь тем, что Люций отвлекся, одним плавным движением хватает его правую руку и так сильно бьет локтем в лицо, что тот уже не может отразить удар. Слышится неприятный треск, Лео бросается вперед, выбивая из руки Люция второй кинжал, и безжалостно пинает его коленом в живот, окончательно заставляя его рухнуть на землю. Взмахнув двумя кинжалами, он, широко расставив ноги, склоняется над Люцием. Прикусив губу, я наблюдала за их поединком, чувствуя во рту металлический привкус крови. Лео убирает кинжал и вынимает из-за пояса пистолет Консальво, снимая его с предохранителя с тихим щелчком, и направляет в грудь Люцию. – Назови хоть одну причину, почему я не должен стрелять! – Отчаянный голос Лео пускает мурашки по моей спине. Люций невозмутимо смотрит Лео в глаза. Кровь из сломанного носа хлещет по лицу, а в глазах застыла откровенная ненависть. – Попробуй, Орланди! Посмотрим, сможешь ли ты меня убить! Вскочив, я бросаюсь к Лео. – Не стреляй! – умоляю я его.