– Ну, я увидел его с некоторого расстояния. Чарльз стоял у стойки, я был позади нее за одним из столов. Лейкер приветственно поднял руку и спросил: «Как дела?». Мне дали его счета, я взял их, заполнил все как положено. Да! На стойку он положил новый зонт, довольно красивый. Я сделал замечание по поводу ручки. Он поднял его, чтобы показать мне, и сообщил, что это подарок, который он только что получил от друга. У зонта была ручка из корня можжевельника с двумя серебряными полосками, одна из которых была украшена его монограммой «Ч.У.Л.». Я сказал, что это выглядит очень мило, и поинтересовался, как погода в его районе. Он ответил, что в воскресенье был у самого устья реки, и там было очень хорошо. Думаю, это все. – Спасибо. Теперь об этом зонтике. Можете ли вы описать его подробно, он был свернут? – Я уже говорил вам о ручке, в остальном зонт выглядел обычно. Он не был свернут и застегнут, просто закрыт, понимаете. Однако ручка была довольно странной формы. Я постараюсь сделать набросок, если хотите. Он взял листок бумаги и быстро нарисовал изображение изогнутой рукояти с двумя серебряными полосами, огибающими ручку. Одна из них была расположена на несколько дюймов ниже другой. Хьюитт сунул эскиз в карман и пожелал кассиру доброго дня. В третьем банке все было так же, как и в первом – не запомнилось ничего, кроме обычного распорядка. Хьюитт и клерк свернули на узкий мощеный двор, и вышли на Ломбард-стрит для следующего визита. Банк «Буллер, Клейтон, Лэддс и Ко» находился прямо на углу в конце двора. Его монументальное каменное крыльцо делало здание еще более внушительным. Центральный вход был почти заблокирован множеством установленных для ремонта лестниц и строительных лесов. Кассиры знали, как выглядит Лейкер, но и то не очень хорошо. Визиты инкассаторов были обычным делом, поэтому мало кто обращал внимание на их внешность. Чаще всего их даже называли лишь по названиям фирм или банков, где те служили. По мнению кассиров, Лейкер и здесь не сделал ничего примечательного, что выходило бы за рамки ежедневной рутины. Везде говорили одно и то же. Ничего нового, что могло бы как-то помочь расследованию, Хьюитт так и не выяснил, кроме информации о новом зонтике Лейкера. Хьюитт простился с клерком мистера Нила и уже садился в кэб, как заметил женщину в вуали и траурном одеянии, подозвавшую экипаж немного позади него. Именно ее он, несомненно, уже видел несколькими часами ранее. – Быстро поезжайте в туристический офис Палмера, но следите за тем экипажем, что позади нас и скажите мне, следует ли он за нами, – сказал он своему извозчику. Они проехали один или два поворота, как кэбмен открыл люк над головой Хьюитта. – Интересующий вас экипаж следует за нами, сэр. И все время держится примерно на одном расстоянии, – сообщил он. – Отлично! Это именно то, что я хотел знать. Приехав в туристическую компанию Палмера, Хьюитт поговорил с клерком, который обслуживал Лейкера. Тот очень хорошо запомнил и описал его. Он также вспомнил сумку-бумажник и зонтик. У него не было никаких записей в документах, но он отчетливо помнил, что мужчина назвался Лейкером. На самом деле для оформления билета имя было не нужно, но видимо наш беглец не был знаком с обычной процедурой, а также очень торопился. Он на одном дыхании попросил билет и назвал свое имя. Хьюитт вернулся к своему кэбу и поехал в Чаринг-Кросс. Извозчик еще раз приподнял люк и сообщил, что повозка с женщиной ожидала пока Хьюитт выйдет от Палмера, а сейчас снова следует за ними. В Чаринг-Кросс Хьюитт отпустил экипаж и на­правился прямо в бюро находок на вокзале. Начальник знал его очень хорошо, потому что раньше сыщик часто приходил сюда по делам. – Кажется, вчера здесь потеряли зонт, – сказал Хьюитт. – Это был новый зонт, шелковый, с изогнутой ручкой из корня можжевельника и двумя серебряными ободками, что-то вроде этого наброска. На нижней полосе была монограмма: «Ч.У.Л.». Его сюда не приносили? – Вчера было несколько находок, пойду, проверю, – мужчина взял рисунок и удалился в угол своей конторы. – О да, думаю, я нашел то, что вы искали, не так ли? Вы хотите забрать его? – Позвольте мне просто осмотреть зонт. Кстати, я вижу, что он свернут и застегнут. Он был найден именно в таком состоянии? – Нет! Парень, который нашел его, был носильщиком. Это его привычка, которой он очень гордится: все складывать аккуратно, тем более зонтики. Если он видит, что-то сложено не правильно, то готов отобрать это у кого бы то ни было, и привести в порядок. Странная причуда, не так ли? – Где был найден этот зонт, здесь поблизости? – Да, сэр! Прямо там, напротив этого окна, в углу. – Около двух часов дня? – Да, сэр! Примерно в это время. Хьюитт поднял зонтик, расстегнул ремешок и стряхнул шелк. Затем он открыл его, при этом из него выпал небольшой клочок бумаги. Хьюитт молниеносно набросился на него. Затем, внимательно осмотрев зонт, изнутри и снаружи, он вернул его. – Я закончил, спасибо, – сказал Хьюитт, – только хотел взглянуть на находку. Это важно для одного небольшого дела. – Доброе утро! – вдруг произнес кому-то начальник бюро находок. Хьюитт внезапно обернулся и увидел, что на него смотрит женщина, преследовавшая его в кэбе. Вуаль была приподнята, и он поймал лишь ее испуганный взгляд, прежде чем она снова спрятала лицо за полупрозрачной тканью. Мартин постоял мгновенье, давая женщине возможность отступить, затем покинул вокзал и направился к своей конторе, находившейся поблизости. Не успел Хьюитт пройти и тридцати ярдов по Стрэнду, как он встретил Пламмера. – Я собираюсь тщательно прочесать дорогу от Дувра, – сказал Пламмер, – мои люди телеграфировали из Кале, что пока ничего не узнали. Я хочу понять, не исчез ли Лейкер между Кале и Дувром. Есть одна очень странная вещь, – конфиденциально добавил Пламмер, – вы же видели двух женщин, которые ждали встречи с представителем фирмы «Лиддл, Нил энд Лиддл»? – Да. Мне сказали, что это мать Лейкера и его невеста. – Верно. Вы знаете, что эта девушка, ее фамилия Шоу, следит за мной от самого банка. Я заметил ее с самого начала. Эти любители не знают, как незаметно вести слежку. Сейчас она стоит прямо за дверью ювелирного магазина позади меня, делая вид, что смотрит на украшения в витрине. Не правда ли это странно? – Что же, – ответил Хьюитт, – конечно, на это стоит обратить внимание. Если вы посмотрите на угол Вильерс-стрит, я думаю, вы заметите мать Лейкера. Она следила за мной. Пламмер вскользь посмотрел в указанном направлении, а затем сразу перевел взгляд в другую сторону. – Я вижу ее, – сказал он, – ее фигура выглядывает из-за угла. Эту даму сложно не заметить. Да! Мы установили слежку за домом Лейкера. Еще вчера отправили туда нашего человека. Но сейчас я думаю, стоит найти кого-нибудь, чтобы он присматривал за домом мисс Шоу. Я позвоню в «Лиддл, Нил энд Лиддл». Вероятно, они смогут подсказать ее адрес. И за самими женщинами тоже нужно следить. На самом деле, я полагаю, что у Лейкера был сообщник или сообщники. Вполне возможно, что он отправил одного из них со своим туристическим билетом, чтобы ввести полицию в заблуждение, а сам поехал совсем в другом направлении. Ваше расследование принесло какие-то плоды? – Что ж, – ответил Хьюитт, слабо воспроизводя таинственную улыбку, с которой Пламмер ответил на подобный вопрос ранее утром, – я был здесь на вокзале и нашел зонт Лейкера в бюро находок. – О! Значит, наш беглец был тут и я уверен, что сейчас он уже далеко. Я учту это и переговорю с человеком из бюро. Пламмер направился к вокзалу, а Хьюитт в свою контору. Мартин поднялся по лестнице и подошел к своей двери. Я в это время как раз заходил к нему, и, разочаровавшись что не застал его, собирался уходить. Так что, мы буквально столкнулись в дверях. Перед этим я звонил Хьюитту с приглашением пообедать в моем клубе, но он отказался от обеда и намекнул, что у него интересное расследование, которое может заинтересовать и меня. – У меня в руках важная улика, – сказал он, – послушай, Бретт, посмотри на этот клочок бумаги. Ты же разбираешься в газетах. Откуда он? Он протянул мне небольшой листок. Это была часть вырезки из колонок с рекламой и частными объявлениями, разорванная пополам: – Думаю, – сказал я, – это из «Дэйли Кроникл», судя по бумаге. Это явно из колонки, где разыскивают пропавшие вещи и публикуют различного рода объявления. Проблема в том, что все газеты, за исключением «Таймс» используют для объявлений один и тот же шрифт. Если бы заметка не порвалась, я бы сказал точнее, откуда она. – Не важно, я пошлю за всеми газетами. Хьюитт позвонил и послал Керретта за экземпляром каждой утренней газеты вчерашнего дня. Затем он вынул из большого шкафа приличный, но поношенный и довольно грубоватый цилиндр и немного потрепанное пальто с лоснящимся воротником. Он переоделся, затем заменил свой чистый белый галстук на старый и пожелтевший от времени. Натянул на ноги заляпанные грязью штаны. Сделав это, он достал очень большой и толстый бумажник и пристегнул его к себе широкой резинкой. – Что скажешь? Похож ли я на сборщика налогов, или на клерка эпиднадзора, а может на газовщика? – Очень похож! – ответил я. – А зачем этот маскарад? – Ты все скоро узнаешь! Расскажу, когда закончу расследование. Сейчас не будем терять время. Вот, наконец-то и Керретт. Я уйду через черный ход. А ты, Керретт, подожди минут десять-пятнадцать после моего ухода, а затем перейди дорогу и поговори с той дамой в черной вуали, она ждет недалеко от пешеходного перехода напротив нашей конторы. Скажи, что мистер Мартин Хьюитт передает свои соболезнования и советует ей не ждать, так как он уже покинул контору через другую дверь. Это все. Было бы несправедливо заставлять бедную женщину торчать там весь день. Теперь о газетах: «Дэйли Ньюс», «Стэндарт», «Телеграф», «Дэйли Кроникл». Да! Вот оно – в «Дэйли Кроникл». Целое объявление гласило: Шкету. Х.Р. склад спалили. Ты - 1-й, сл. - сег.веч. По одному. О2. 2-я сверху. 3-й пов. л. №197, кр.шт. – Что это, – спросил я, – шифровка? – Скоро узнаешь, – ответил Хьюитт, – но я пока ничего не скажу. Когда у меня наконец-то будет время, получишь объяснения за ланчем. Керретт, будь любезен, принеси почтовый справочник. Это все, что я на тот момент узнал о деле Лейкера. Остальное я записывал в порядке того, как информация поступала ко мне от Хьюитта. Вернемся к тому моменту, когда я на время потерял моего друга из виду. Хьюитт ушел через черный ход и остановил проезжающий мимо пустой кэб. Он велел ехать на кладбище Эбни-парк. Не прошло и двадцати минут, как экипаж проследовал от Эссекс-роуд по пути в Сток-Ньюингтон, а еще через двадцать минут Хьюитт попросил извозчика остановиться на Черч-стрит. Он прошел один или два квартала, а затем перешел на другую сторону дороги и стал внимательно осматривать дома. Напротив одного, стоявшего отдельно, он остановился, и сделав вид, что сверяет адрес с записью в блокноте, поправил свой большой бумажник и внимательно взглянул на дом. Здание было крупнее, аккуратнее и богаче, чем другие на улице, а у бокового входа виднелся аккуратный сарай для собственного экипажа. На окнах висели красные шторы с тяжелым кружевом, и за одной из них Хьюитт смог уловить блеск тяжелой газовой люстры. Он быстро поднялся по ступенькам и резко постучал в дверь. – Мистер Мерстон здесь проживает, если не ошибаюсь? – спросил он с записной книжкой в ​​руке, когда аккуратно одетая горничная открыла дверь. – Да. – Ага! – Хьюитт зашел в холл и снял шляпу, – меня интересует только газовый счетчик. Где-то в этом районе протечка, и я просто хочу посмотреть, в порядке ли все в этом доме. Где счетчик? – Я… я спрошу хозяина, – заколебалась девушка. – Очень хорошо. Знаете, я не собираюсь забирать ваш счетчик. Мне просто нужно проверить кое-что, может, придется постучать по нему раз или два. Девушка удалилась в дальний конец холла и, не сводя глаз с Мартина Хьюитта, передала его сообщение какому-то невидимому человеку в задней комнате, откуда последовал рычащий ответ: «Хорошо». Хьюитт прошел за девушкой в подвал, делая вид, что смотрит прямо перед собой. На самом деле Мартин старался заметить каждую деталь. Газовый счетчик находился в очень большой деревянной кладовке под кухонной лестницей. Девушка открыла дверь и зажгла свечу. Счетчик стоял на полу, заваленном корзинами, коробками и оберточной бумагой. Но внимание Хьюитта сразу привлекла одежда из какой-то ярко-синей ткани с большими медными пуговицами, которая валялась в углу и, казалось, была единственной незапыленной вещью в этом месте. Сыщик сделал вид, что не обратил на это никакого внимания, наклонился, торжественно постучал по счетчику три раза карандашом и внимательно прислушался, приложив ухо к нему. Затем он покачал головой и снова постучал. – У меня есть некоторые сомнения, – произнес он, – я хотел бы попросить вас на минутку зажечь газ на кухне. Когда я крикну, сразу же выключайте конфорку. Понятно? Девушка повернулась и пошла на кухню, а Хьюитт тут же схватил заинтересовавшую его вещь в углу. Это был синий мундир с темно-красным кантом по швам. Он было сшит как фрак, точнее это была форменная ливрея. Он подержал ее перед собой несколько секунд, изучая узор и цвет, а затем снова швырнул в угол. – Все! Выключайте! – крикнул он горничной. – Теперь все в порядке? – спросила она, выйдя из кухни. – Все отлично! Спасибо. – И счетчик в порядке? – продолжила девушка, показывая рукой на кладовку. – Есть кое-какие проблемы. Очень хорошо, что я вовремя их заметил. Если хотите, можете сказать мистеру Мерстону, что в следующем квартале его счет за газ будет намного меньше. Хьюитт пересек холл, чтобы покинуть дом. На его лице читалось полное удовлетворение. Газовщику всегда приятно, когда он, наконец, находит то, что искал. Дела пошли лучше, чем Хьюитт осмеливался ожидать. В этом синем мундире он видел ключ ко всей тайне, потому что это была форма швейцара одного из банков, в котором он был сегодня утром, хотя не мог вспомнить, какого именно. Он вошел в ближайшее почтовое отделение и отправил Пламмеру телеграмму, в которой дал определенные указания и попросил инспектора встретиться с ним; затем Хьюитт остановил первый попавшийся кэб и поспешил в сторону центра. На Ломбард-стрит он выходил и заглядывал в двери каждого банка, пока не доехал до «Буллер, Клейтон, Лэддс и Ко». Это был именно тот банк, который он искал. В других швейцары носили шелковые куртки, пальто кирпичного цвета, коричневые ливреи, в общем, совсем не то что Хьюитту было необходимо. Но здесь, за лестницами и сплетением строительных лесов, которые закрывали вход, он смог увидеть человека в синем мундире с темно-красным кантом по швам и латунными пуговицами. Он взлетел по ступенькам, толкнул внутреннюю распашную дверь и, наконец, удовлетворился, рассмотрев мундир поближе, чем немало удивил его владельца. Затем спустился на тротуар и обошел всю территорию банка спереди, потом свернул по мощеному проходу сбоку, глубоко задумавшись. Со стороны двора у банка не было окон или дверей, а два соседних здания были старыми и поддерживались деревянными опорами. Оба они были пусты, и большая вывеска гласила, что через месяц материалы, из которых они были построены будут проданы на аукционе; также, что часть земельного участка будет сдана в долгосрочную аренду. Хьюитт посмотрел на выцветшие фасады старых зданий. Все окна были покрыты толстым слоем грязи. Только одно из них, нижнее окно дома, который был расположен ближе к банку, было довольно чистым, словно оно недавно вымыто. Дверь этого строения тоже была чище, чем другие, хотя краска была потертой. Хьюитт потянулся и нащупал крюк, вбитый в левый косяк примерно в шести футах от земли. Он был новый и совсем не ржавый. Крошечная щепка откололась, когда вбивали крюк, и на этом месте виднелась свежая древесина. Разглядывая двор, Хьюитт увидел немного позади надпись на большой доске: «Уинзор энд Уикерс, Оценка и Аукционы, Абчерч-Лейн». Затем сыщик отправился на Ломбард-стрит.