Счастье или несчастье? Сложный выбор, но очевидный. Макарова не уступит, и она понимает – я тоже. Нам ничего не остается. Аля дело говорит. Мы теряем нашу дружбу (или уже потеряли), а в придачу лишаем себя шанса даже попробовать начать отношения с Дымарским. Как-то неправильно. Каждая должна быть в первую очередь за себя. По крайней мере, это будет честно. И лучше, чем две несчастные девчонки, ненавидящие друг друга, и упущенная возможность. Распрямляю плечи, стираю эмоции с лица и произношу: – Не думала, что когда-нибудь соглашусь на такое, но ты права. У нас есть дурацкий выход, но выход. Пусть Олег решит, кто из нас должен быть с ним. Очередной громовой залп сотрясает небо, но ни я, ни Аля даже бровью не ведем, глядя друг другу в глаза. Мы никогда не были соперницами, никогда не боролись. Каждая занимала свою нишу, была лучшей на своей стезе, а теперь мы схлестнулись. И я понятия не имею, чем все может обернуться. Я уверена в себе и в симпатии Дымарского, но не знаю, станет ли мне легче когда-нибудь. Будет ли это предательство с моей стороны? Я не делаю ничего такого за спиной подруги, но все же… Это супермерзко. Но иного выхода просто нет. Может быть, когда Олег выберет меня, Аля через какое-то время успокоится и смирится? Может, мы даже будем общаться. Я надеюсь на это. Макарова еще встретит своего принца. И наверное, встретила. Взять того же Бойко. Он подходит ей, делает ее живой. Заставляет забыть о масках и напускной идеальности. Вот кто ей нужен! А Олег… Он подходит мне. У нас есть эмоциональная связь и взаимная симпатия. Это лучший вариант. – Я всегда думала, что ты поддержишь меня в первых нормальных отношениях, – произносит Макарова, тяжело вздыхая. Боль пронзает сердце, дрожь бежит по рукам, а глаза наполняются слезами. Запрещенный прием! Хочется прямо сейчас прекратить муки, отдать ей Олега и забыть обо всем, но… Не только она так думала. Я тоже. Последний месяц показал, что ничего не получится. Я не смогу смириться. Мы с Дымарским идеально подходим друг другу. Ему нужна не Аля, а я. И я не хочу даже представлять их вместе. Как они будут гулять, держась за руки, обниматься, целоваться… Нет! Ничего подобного не будет! Я не готова пойти на такое. Даже ради нее. – А я думала, что ты всегда будешь на моей стороне, – сухо отвечаю ей в тон, сдерживая из последних сил непрошеные слезы. – Не знаю, как мы теперь будем общаться. – Никак… Мы не сможем. Лучше обрубить контакты на то время, пока все решается. Аль, единственное, что я могу обещать – честную борьбу, если с твоей стороны не будет подстав. – Не будет, – отрезает она. – Тогда договорились. – Удачи тебе, – со скрытым сожалением говорит Макарова, но меня ей не надурить. – Ага, – отзываюсь я, раскрывая спасительный зонт, который так кстати сам ложится в руку. – И тебе удачи. Выбегаю под дождь. Мысли и эмоции делятся на два лагеря. С одной стороны, облегчение и будоражащая радость из-за того, что мои руки развязаны, а с другой, печаль и тоска по лучшей подруге, которую я могу навсегда потерять. Но все правильно. Мы правильно поступили. Теперь каждая отвечает только за себя. Честная борьба – значит честная борьба. Такова жизнь. За счастье приходится бороться. Иногда и с близкими людьми. Первым делом, очутившись дома, захожу во «ВКонтакте» и принимаю заявку в друзья от Олега. Ну все, красавчик, можешь писать мне. Горит зеленый свет. Пританцовывая, переодеваюсь в домашнюю одежду, расчесываю непослушные волосы и собираю их на макушке, каждые десять секунд поглядывая на телефон. Так и косоглазие заработать можно. Залезаю на кровать и держу телефон перед глазами. Жду пять минут. Десять. Третий раз пролистываю фотографии Дымарского, ожидая, когда он будет онлайн и постучит мне в личку. Да где его носит?! Он свое счастье пропускает! В комнату заглядывает мама: – А где Аля? Ее вопрос отзывается тупой болью в груди. – Мы отменили ночевку, – отвечаю я, вновь уставившись в телефон. – Что-то случилось? – Нет. – Тась… – Мам! Все в порядке. Тебе не о чем волноваться. Ладно? – А тебе незачем грубить матери! Вздыхаю, поднимая голову, и смотрю в строгие, но искренние обеспокоенные глаза самого близкого человека на планете, который точно никогда не предаст. Я не хочу обсуждать с мамой свою ситуацию, но стоит ее хотя бы успокоить. – Прости. У меня все хорошо. Честно. Я не получила двойку, не принимаю наркотики и не лишилась девственности… – Тогда мне действительно не о чем волноваться, – усмехается мама. – Я же говорила, – пожимаю плечами. – А теперь можно мне немного личного пространства? – Ужин на плите, – говорит мама и закрывает за собой дверь. Сорок четыре минуты. Я жду почти час, а Дымарский так и не отреагировал на мой широкий жест. Эмоциональные качели набирают скорость. Мысли крутятся в голове, падая из крайности в крайность. Что я наделала?! Как я могла так поступить с Алей? Я знаю ее десять лет, а Олега – пару месяцев! Вжух! И все кардинально меняется. Почему Аля думает, что лучше меня? Она просто хочет больше внимания, Олег ей даже не нужен. Олег… Он ведь такой классный… Он… Вжух! Какого чижика-пыжика он до сих пор мне не пишет?! Чем он так сильно занят?! А-а-а-а!!! Вскакиваю с кровати, в глазах темнеет от резкого подъема. Это что? Старость? Едва не теряю равновесие и глубоко вдыхаю. Я не могу сидеть здесь одна. Так и до дурки недалеко. Нужно отвлечься. Отвлечься… Чисто машинально тянусь за телефоном, чтобы написать Макаровой, но не касаюсь его. Аля и правда была огромной частью моей жизни. Трудно перестроиться, но придется. Мне срочно нужна компания, иначе я себя загрызу, а потом и Дымарского тоже. Опускаю взгляд на пол и улыбаюсь. Точно! Как я могла забыть? – Привет, Тасечка, – говорит тетя Таня, открыв дверь. – Оболтус в душе. Можешь подождать его в комнате, если хочешь. – Здрасте. Э-э-э… Да. Спасибо. Вхожу в квартиру Юдиных и слышу шум воды из-за двери ванной комнаты, а еще – приглушенную ругань из гостиной. Тетя Таня цокает языком и наклоняется ко мне. Она округляет глаза и произносит, понижая голос: – Я бы попила с тобой чаю, но мы с Гришей собираемся в гости, а он снова растерял все свои носки. Мужчины такие беспомощные, когда дело касается порядка. Ты знаешь, куда идти. Будь как дома. Мама Глеба оставляет меня одну. Плетусь в комнату друга, сжимая в руке пакет с конфетами. Сейчас у меня случится приступ… Точно случится… Эй! Что за свинтус?! Кошмар какой-то! Морщусь от лютого беспорядка Глебки, осматривая пацанскую комнату: десяток грязных кружек на столе и у кровати, листы, тетради, учебники, упаковки от печенья. Оставляю дары, которые принесла, и принимаюсь за наведение чистоты, пока у меня не началась вторая стадия припадка. Как так можно, а? Как?! Погружаюсь в уборку с головой и забываю о времени. Уже добираюсь до компьютерного стола, собрав здоровый пакет мусора, как вдруг за спиной разносится испуганный рык: – Ты че здесь делаешь?! – Убираю за свиньей, – бросаю я, продолжая складывать тетрадки в ровную стопку. – Я тебя не просил! – грохочет Глеб. Он подбегает ко мне и хватает за руку. В нос бьет свежий запах геля для душа и мятной зубной пасты. Поворачиваю голову, взгляд Глеба в мгновение из грозного превращается в обеспокоенный. – Что ты тут делаешь? – спрашивает он куда мягче.