В среду он, кстати, отменил нашу встречу, сказав, что не успевает из-за репетитора. Я немного расстроилась, поэтому сейчас я в образе ледяной королевы, сердце которой еще предстоит растопить. Олежа, конечно, нервничает, не получив от меня четкого ответа. Ну а как он хотел? Пусть проявит настойчивость. Мне это нравится. Бросаю взгляд на телефон – двадцать минут до следующего урока. Хорошо бы успеть перекусить, а то урчание в животе не будет давать покоя. Добегу до столовой и тогда уже отвечу Олегу. Распахиваю дверь, чувствуя себя не на все сто, но немного лучше, чем пять минут назад. Правда, длится подъем совсем недолго. Коробкина стоит перед раковиной ко мне спиной, и я встречаюсь взглядом с ее отражением в зеркале. На ее лице нет привычной откровенной неприязни и зависти, но в глазах читаются ликование и удовольствие. Будто она знает – и специально пришла сюда посмотреть, насколько мне плохо. Вскидываю подбородок и шагаю вперед, не отводя глаз. Включаю воду в кране, подставляю ладони под холодную струю и мысленно приговариваю: «Ну давай… Скажи что-нибудь… Дай мне повод…» Но Лиза молчит: уголки губ трогает злорадная усмешка. Сглатываю горечь ее удовольствия, что камнем падает на дно желудка. Она ведь и правда здесь не просто так. Вероятно, вся компания в восторге от нашего с Алей распада, но Лиза… У нас с ней – давняя война. И сейчас она думает, что побеждает. Коробкина уже было собирается сдвинуться с места и уйти. Насмотрелась? Встряхиваю мокрыми пальцами так, чтобы осыпать одноклассницу мелкими каплями. – Спятила? – вопит Коробкина, оборачиваясь и вытирая шею ладонями. – Ой, – отвечаю я, хищно улыбаясь. – Извини… Обхожу Лизу и топаю к двери, гордо расправив плечи. – Овца, – слышу злобную ругань за спиной и улыбаюсь еще шире. – От овцы слышу. Кое-что в мире точно остается неизменным. Никакие коллапсы не страшны нашей взаимной ненависти с Коробкиной. И если дружбу или любовь можно разрушить, то ненависть – это точно навсегда. Хлопаю дверью, ныряя в теплый салон автомобиля. Взрослый мужчина в черной шапке оглядывается и грозно произносит: – Девушка, а можно поаккуратней? Не холодильник закрываете. – А можно уже поехать? – резко отвечаю я. – Я опаздываю. Я не собиралась грубить таксисту, но меня так колотит от стресса, что не получается себя контролировать. Все началось с того, что я уронила насадку для душа на голову, обожгла палец утюжком для волос, а в довершение сорок минут не могла нарисовать ровные стрелки. Хорошо, что родителей нет дома, иначе они бы отвезли меня в больничку с подозрением на психическое расстройство. Сжимаю руки в кулаки, уговаривая себя немного успокоиться. Я ведь радоваться должна – еду на свидание со своим идеальным парнем. Что может быть лучше? Но вместо окрыляющего счастья чувствую убивающую настроение злость. И даже не особо понятно на кого. На Алю, Олега или на саму себя? Как мне хочется сейчас позвонить лучшей подруге и рассказать о переживаниях! Получить волшебный пендель, услышать ее забавный смех и какую-нибудь шутку в духе любимой Макаровой. Аля бы точно придумала, как меня подбодрить, поделилась бы уверенностью. Никто не верил в меня больше, чем она. Мне ее так не хватает… Встречаемся с Олегом в небольшой уютной пиццерии, которая находится в одном из самых крупных торговых центров города. Милое местечко. Отзывы в Сети – только положительные, народу не слишком много, мягкие кресла и симпатичные элементы декора. Но, несмотря на приятную атмосферу и слюновыделительные запахи, даже маленький кусочек пиццы не лезет в горло. Медленно потягиваю глинтвейн на вишневом соке и поддерживаю вялую беседу. Дымарский очень старается. Без устали болтает обо всем на свете: экзамены, поступление в университет, приближающийся баскетбольный матч. Смотрю на парня и пытаюсь разгадать свои ощущения. Все в нем вроде отлично, но есть предчувствие… Маленький червячок, разъедающий сердце и не дающий расслабиться. Неделя прошла с того момента, как мы с Алей разделились. Олег сейчас здесь со мной, но что происходит между ними? И происходит ли вообще что-то? Стоит ли мне переживать? – Тась, твоя пицца уже остыла, – говорит Дымарский, кивая на мою тарелку. – Я не голодная. Хочешь, съешь сам. – Давай я лучше попрошу ее подогреть? Ты какая-то грустная. Этот кусочек поднимет тебе настроение. – Не… Олег вскидывает руку, прерывая мой протест. К нашему столику подбегает рыжий паренек с широкой улыбкой: – Чем могу помочь? – Подогрейте пиццу для девушки, пожалуйста. И принесите малиновый чизкейк. – Да. Конечно. Одну минуту, – кивает официант и убегает. – Я ведь сказала, что… – Тася, – вздыхает Олег и накрывает мою ладонь своей, наклоняясь вперед, – я не отпущу тебя домой грустной и голодной. Что случилось? Ты целую неделю такая замученная, а сегодня – особенно. А я целых три часа колдовала над образом. Надела лучший наряд, проработанный до мельчайших деталей. Небесно-голубой комбинезон прекрасно подчеркивает все достоинства, его дополняют цветные голубые линзы, перекрывающие родной карий цвет глаз. От одного взгляда на размер каблука моих ботильонов может проснуться боязнь высоты, но какая у меня в них походка – просто бомба. Волосы идеально прямые и гладкие, стрелки на глазах не просто сестрички, а точно близняшки. Все выверено до миллиметра. И теперь я слышу, что выгляжу замученной? Олег, похоже, пугается изменений на моем лице и сразу пытается исправиться: – Нет. Я не об этом. Ты потрясающе выглядишь. Правда! Но глаза у тебя грустные. Ты почти не улыбаешься и совсем не шутишь. Я, конечно, догадываюсь, в чем дело, но… – И в чем же? – спрашиваю я, нахмурившись. – Тась, все об этом знают. Собираюсь выдернуть руку, но Олег усиливает хватку и нежно гладит большим пальцем мою ладонь, успокаивая. Он с сочувствием смотрит мне в глаза и слабо улыбается: – Может, оно и к лучшему. Аля вроде неплохая девчонка, но… То, что она говорит о тебе… – А что она говорит обо мне? – удивляюсь я, мгновенно подобравшись. – Ну-у-у… – мнется Олег, и я замираю в пугающем ожидании. – Мы с ней успели пообщаться во время репетиций. Я хотел узнать о тебе больше, поэтому и решил спросить у Али, что тебе нравится и все такое… – И-и-и?.. – сверлю его нетерпеливым взглядом. – Короче, не такая уж она тебе и подруга. – Что именно она сказала? – настаиваю я. – Что ты грубая и надменная. А парень тебе нужен только затем, чтобы хвастаться перед остальными. Обмякаю, растекаясь по креслу, будто незастывшее желе. Отвожу взгляд и медленно хлопаю ресницами, переваривая информацию, которую мозг упрямо отрицает. – Думаю, я ей нравлюсь, – добивает меня Олег. – Она иногда пишет мне, пытается завести разговор. Но мне нравишься ты, Тася. И мне очень жаль. Вот, значит, как? По-честному, да, Аля? Никаких подстав? Как она могла?! А я ведь, идиотка, переживаю за каждый шаг. Волнуюсь, как там Аля и… Ай! К черту! Нет ее теперь для меня. Все. Конец нашей дружбе. А может, ее и не было никогда? – Да… – тихо отзываюсь я. – И мне тоже. К нашему столику подбегает официант и ставит передо мной дощечку с пиццей и тарелку с десертом. Хватаю свободной рукой треугольный кусок горячего теста, обжигающий пальцы, и подношу ко рту. – Вот это другое дело! – радостно произносит Дымарский. – Никогда не понимал людей, которые едят пиццу ножом и вилкой. Неудобно… – Я – не все, – произношу с улыбкой и вонзаюсь зубами в пиццу. – Я давно понял. Следующая пара часов проходит замечательно. Меня ничего не сдерживает и не сковывает. Никаких больше ограничений, а главное – никаких мыслей о Макаровой. С удовольствием слушаю истории Олега и впечатления о новой школе, обсуждаем последний альбом Билли Айлиш, хохочем над мемами и видеороликами из Сети. Прекрасный вечер. Такой, что даже не хочется прощаться, но мне пора. Папа обещал позвонить ровно в десять, к этому времени я должна быть дома и хлопнуть дверкой микроволновки для убедительности. Отец все еще не признает видеозвонки. Олег оплачивает счет, и мы выходим из пиццерии в большой светлый холл, начавший преображаться к зимним праздникам. Надо же… Я и забыла, что скоро Новый год. Всего месяц остался, и можно будет смело начинать жизнь с чистого листа. Ставить цели, выбирать мечты. Забавно, что я принялась делать это прямо сейчас, не дожидаясь отмашки от календаря. Замечаю в противоположном углу у входа в кинотеатр знакомую куртку. Расплываюсь в улыбке при виде друга, но как только понимаю, что он не один, веселье засыхает, как сорванный цветок под палящим солнцем. Перед Глебом стоит девушка на полторы головы ниже парня. Длинные русые волосы легкими волнами рассыпаны по плечам, а хрупкая фигура закутана в модное пальто молочного цвета. Не могу понять, знаю я ее или нет, но, кажется, точно где-то видела. Юдин закидывает руки ей на плечи и наклоняет голову, чтобы шутливо чмокнуть в нос. Девчонка хохочет, а затем поднимается на носочки и вытягивает шею, приближаясь к его губам. – Тась, идем? – зовет меня Олег. Молча киваю, позволяя ему вести меня за руку к выходу из торгового центра. Но перед поворотом все-таки еще раз оглядываюсь, чтобы посмотреть на Глеба, который самозабвенно целует свою девушку. Что-то тихонько скулит в груди. Незнакомое прежде чувство заставляет скривиться, как от кислой конфеты. Настроение вмиг исчезает, оставляя после себя огромную черную дыру. И я уже не слышу, что говорит Олег. Его голос не более чем просто шум. Забираем верхнюю одежду из гардероба. На автомате вызываю такси, и мы направляемся к парковке. Машина подъезжает быстро, что радует, потому что мне безумно хочется поскорее остаться одной. Ощущаю прикосновение теплых ладоней к моим рукам и выхожу из транса. Олег стоит напротив и ласково растирает мои пальцы. Смотрю парню в глаза, а сама до сих пор вижу Глеба и его девушку. – Это было лучшее свидание в моей жизни, – произносит Олег и наклоняется ко мне. Сейчас идеальный момент для первого поцелуя. Это должно случиться, я ведь мечтала, что именно так все и будет. Подаюсь вперед, и наши губы встречаются. Жду, что меня вот-вот поднимет в воздух ураганом чувств, но ничего не происходит. Никакой сказки и пения волшебных птичек. Механическое действие, от которого немеет тело, а в голове звучит громкий гудок, сигнализирующий об ошибке. Холодный ноябрьский ветер бьет в спину, Олег пытается углубить поцелуй, но я открываю глаза и делаю поспешный шаг назад. Рот сводит, будто меня заставили съесть килограмм горькой редиски. Замечаю обеспокоенный взгляд Дымарского и понимаю – надо валить! – Спасибо за вечер, – бросаю я и шустро запрыгиваю на заднее сиденье такси. – Поехали! – снова грублю водителю, но зато он сразу выжимает газ, увозя меня домой. Аля Плоская шайба, похожая на блинчик, со звонким стуком в очередной раз влетает в чужие ворота. Яркие огонечки мигают над нашими с Олегом головами, а из динамиков льется веселая трель. Электронное табло показывает счет: шесть-ноль.