– Вот и не смотри. – Да пошла ты… – Сам иди! – Я к тебе никогда не прикоснусь и в жизни в сторону твою не посмотрю, довольна? – О, еще как! Тогда Макар сплевывает себе под ноги, а я, поморщившись, разворачиваюсь и бреду в глубь парка. Но обернувшись, снова вижу Макара. – Опять тащишься за мной? – Не могу ведь я позволить, чтобы тебя здесь какой-нибудь маньяк выловил? – хмурится Макар. Вокруг сумрачно и неуютно. И каркающие вороны над головой кружат. – Действительно, – глухо отзываюсь я. Так мы с Бойко, «прогулявшись», добираемся до моего дома, не проронив больше ни слова. Я – впереди, он – чуть поодаль. Оба обиженные, злые и немного обескураженные тем, что случилось. Молча проводив меня до подъезда, Макар уходит. И с пятницы держит свое слово – теперь мы даже в школе взглядами не пересекаемся. А я все время думаю о том дне… Думаю о том дне и в то время, когда целуюсь с Олегом. Когда мы играем очередную партию в настольный хоккей и едим мороженое. Когда, одевшись, выходим на вечернюю нарядную улицу, шагаем мимо разукрашенных витрин. Мир сияет, сверкает золотом и серебром… А мне плевать. Я продолжаю думать о том дне даже в тот момент, когда Олег, проводив меня до подъезда, целует на прощание. И меня это сводит с ума. Мало мне в жизни проблем со школой и ссоры с Тасей… Почему еще и Бойко все только усложняет? Когда Олег уходит, а мой мозг снова подает странный сигнал. «Наконец-то!» – я усаживаюсь на лавку и тяжело вздыхаю. Наверное, свидание далось мне непросто из-за противоречий в моей голове. И почему я такая сложная? Нестерпимо хочется позвонить Тасе и потребовать от нее объяснений. Почему она решила действовать настолько гадко? Говорить обо мне всякие глупости за спиной… Это на нее не очень похоже. Такой поступок можно совершить в состоянии отчаяния. Как Тася себя чувствует сейчас? Что случилось в ее жизни? С тех пор как мы перестали общаться, меня не покидает чувство, что я упускаю что-то важное… Стянув варежку зубами, лезу в сумку за телефоном. Нахожу Козырь в контактах и долго кружу пальцем над ее номером, раздумывая, стоит ли звонить. Если бы Тася хотела помириться, то она хотя бы дала мне знак… Наверное. А она почему-то называет меня лицемерной при Дымарском и, как обычно, перетягивает одеяло на себя. Решительно сворачиваю телефонную книжку и снова пялюсь в экран. Макар Бойко. Вот кто виноват во всех моих бедах. И нестабильном психическом состоянии. Идеальное свидание пошло наперекосяк, потому что я не могу выкинуть из головы ситуацию, которая произошла в парке. Зачем он полез целоваться? Разбередив душу, отправляю Бойко послание. «Ты снова мне все испортил!» Сообщение прочитано, но Макар не торопится на него отвечать. И это бесит! На улице совсем темно, только одинокий фонарь освещает лавку. Сидеть на ней уже холодно, надо идти домой. Бреду к крыльцу, не отрывая взгляд от горящего экрана. Почему Макар не отвечает? Думаю об этом и страшно злюсь. Я. Жду. Сообщение. От. Бойко. Приехали. Может, он побывал у гадалки и меня приворожил? Только в лифте получаю от него ответ. Сердце тяжело колотится, пока я открываю сообщение. «Макар, ты там пьяная, что ли?» Я негромко смеюсь и, привалившись спиной к стенке, печатаю ответ. Лифт гудит и медленно ползет вверх на одиннадцатый этаж. «Ненавижу тебя, Бойко!» И следом еще одно. «Я не Макар, а Аля… И почему-то не могу перестать думать о том, что случилось в пятницу». Но последнее сообщение не доходит до Бойко. Наверное, в лифте связь не ловит. Зато, как только я выхожу на лестничную клетку, вижу новое сообщение от Олега. «Спасибо за сегодняшнее свидание, Аля. Ты лучшая!» Но признание почему-то не вызывает во мне никаких эмоций, в отличие от эсэмэски Бойко про «пьяного Макара». Дома я громко хлопаю дверью, кидаю сумку на пол, а ключи с грохотом отправляю на тумбочку. Из комнаты выглядывает Маня. – Свидание не удалось? – спрашивает сестра. – Ах, при чем здесь это? – в сердцах восклицаю я, мучаясь с замком молнии на сапоге. Стоит мне только присесть на корточки, как тут же вразвалочку подходит Арнольд и пытается облизать лицо. – Ну и как он целуется? – продолжает допрос Маня. Почему-то снова первый, о ком я думаю, – это Макар. Поэтому на всякий случай уточняю: – Кто? Олег? – Нет, блин! Наш Арнольд! – сердится сестра, а бассет-хаунд действительно все-таки успевает облизать мне щеку. – Или ты еще с кем-то успела поцеловаться? Представляю Манино лицо, когда она узнает, что этот «кто-то» – ее обожаемый Бойко. – Не твое дело, Манюня, – говорю я, наконец справившись с сапогом. Быстро снимаю куртку и шагаю в ванную. Маня – за мной. – А я думала, ты с Олежкой поссорилась. Он ведь с Тасей… – Не говори мне об этой предательнице! – Значит, ты все знаешь? – ахает сестра. – Я их видела. – Ага. Козырь болтает всякие гадости про меня. – И как ты… – начинает Маня. – Мне неприятно это обсуждать! – повторяю я и захлопываю дверь перед носом Мани. Включаю воду, и пока та с шумом стекает, растерянно смотрю в зеркало. И чем дольше гляжу в свои испуганные зеленые глаза, тем сильнее кажется, что мое отражение вот-вот растворится… Что со мной? Я словно под дурманом. Достаю телефон из кармана джинсов. Отправив Олегу в ответ несколько сердечек, пялюсь на последнее сообщение для Бойко. Зачем я ему написала про пятницу? Дура! Но послание не доходит до адресата. И только теперь меня осеняет, что дело не в плохой связи. Макар просто сунул мой номер в «черный список»… Глава 9 Тася Двадцать пять… Двадцать шесть… Двадцать семь… Шумно выдыхаю на подъеме, напрягая пресс. Мышцы живота горят, лоб и шея вспотели, но я упрямо продолжаю третий круг упражнений, стараясь не обращать внимания на заложенный нос. – Тася! – строго произносит мама. Ложусь на пол и запрокидываю голову, чтобы встретить недовольный родительский взгляд. – Я тебя дома оставила, чтобы ты поскорее выздоровела, а не для того, чтобы ты надрывалась. Что за шутки? И не надо рассказывать, что с высокой температурой жир сжигается быстрее. А ну, марш в постель! Спорить нет никакого желания. Поднимаюсь на ноги, ощущая легкое головокружение, валюсь в кровать. Мама подходит ближе и присаживается рядом, укрывая меня одеялом. Касается прохладной ладонью моего лба, смотрит в глаза и напряженно вздыхает: – Тась, что ты творишь? А? – Я за последние четыре дня съела годовой запас шоколада и цистерну сгущенки, – тихо отвечаю я. – Как думаешь, можно ли где-то арендовать фуру? Потому что другой транспорт теперь мне не подойдет… – Я не об этом… Свожу глаза к носу, пытаясь отвлечь маму своими кривляниями. На серьезные разговоры у меня сейчас точно не хватит сил. – Не сработает… – строго предупреждает мама. – Все хорошо, мам. Тебе… – И это тоже, – перебивает она, накручивая на палец одну из моих тугих кудряшек, которые сбились в псевдодреды из-за трех дней валяния в постели. – Дочь, давай выкладывай. Что случилось?