– А ты знаешь еще какую-то Тасю, которая станет звонить тебе по ночам, Бойко? – Прости, не признал сразу, – ржет он. – И почему у тебя нет моего?.. Ай, ладно! Не важно. Ты где? – А что? – Цветы заказываю, хочу курьера попросить прямо к ногам твоим бросить. Макар, блин, ответь на вопрос. Дело есть. – Тась, если это касается ваших с Алей разборок, то… – Нет у нас с ней никаких разборок, а вот у ва-а-ас… – Что ты имеешь в виду? – То, что ты валенок! Я пять минут тебе втираю – нужно поговорить. Лучше лично. Куда мне приехать? – Козырь, ты меня пугаешь. – Если не скажешь мне адрес, я реально начну тебя пугать, – произношу с нешуточной угрозой. – Ладно, ладно… Я на стадионе. Вот ненормальная… – Зато ты у нас нормальный, обрыдаешься. Буду через двадцать минут. Иду по расчищенной дорожке, рыская взглядом по территории в поисках того, кто мне нужен. Справа виднеется баскетбольная площадка, острый клинок проходится по сердцу, и я сбавляю шаг. Мы часто бывали здесь с Глебом, когда еще только решили заняться баскетболом. Отрабатывали броски и подачи, но больше смеялись или бесились. В одно мгновение, как по взмаху волшебной палочки, с легкой руки памяти, снег тает, на деревьях появляется зеленая листва, а на небе ярко светит весеннее солнце. Останавливаюсь у ограждения и смотрю на дальнее баскетбольное кольцо. Мальчик и девочка носятся друг за другом, перекидывая мяч и звонко крича. Девчонка спотыкается и летит на прорезиненную поверхность, растягиваясь пластом. Темноволосый мальчишка тут же бросается к ней, раздосадованно всплеснув руками. Он опускается рядом на корточки и помогает ей сесть. Берет ее руки в свои и рассматривает содранные ладошки. Девчушка плачет, но скорее от стыда и обиды, чем от боли, а парнишка всеми силами пытается ее успокоить: – Тася, чего ты? Все заживет. Хочешь, я сейчас тоже упаду? – Хлебка, ты что, дурак? Зачем? Тогда нас обоих будут дразнить. Скажут, неуклюжие. Не нужны нам такие в команду. – А мы соврем, что отбивались от банды разбойников и победили. И нас точно не будут дразнить. – Ты же никогда не врешь. – Ради тебя я готов, – серьезно заявляет он, нахмурив брови, не давая усомниться в своих намерениях. – Глебка… – улыбается девочка. – Ты самый крутой. Как мне повезло, что ты мой друг… Мальчишка лучезарно улыбается. Помню его улыбку настолько отчетливо, будто вижу ее прямо сейчас. В глазах появляются слезы. Какая же я дура. Друг? Друг?! Глеб для меня – куда больше, чем просто друг. Но я была так уверена, что он никуда не денется, что потеряла его. – Козырь?! – окликает меня Бойко. Быстро хлопаю ресницами, чтобы сморгнуть подступающие слезы. В конце концов, можно спихнуть все на злобный мороз. Поворачиваюсь к парню и глубоко вдыхаю, готовясь произнести самую важную речь в своей жизни. Я должна помочь Але. И я это сделаю. – Привет, – говорит Макар, кутая подбородок в высокий ворот огромной куртки. – Привет. Может, зайдем куда-нибудь? Холодина… – пританцовываю на месте, чтобы немного согреться. – Тася, я же сказал… Если хочешь задеть Макарову, устроив свидание со мной… – Нужен ты мне! – возмущаюсь я, извергая изо рта облачко пара, а может, и дыма. Если Макар и дальше будет тупить, я точно превращусь в дракона, а он – в горстку пепла. – Тогда я не понимаю, чем обязан? – отшучивается Бойко, проделывая подобие галантного поклона. – Я – с друзьями, поэтому давай решим все на месте. – Минус двадцать, а вы здесь гуляете? – Не все ведь такие мажоры, как ты… – Ты поругаться хочешь? Я помочь пришла, – обиженно морщу нос, и Макар в мгновение ока снимает колпак шута. Ну наконец-то! Не могу сказать, что мы с Макаром много общались, но я все-таки сумела разглядеть в нем нормального парня. Он тщательно скрывает эту свою сторону, особенно от Али. Вот самая большая его глупость, но в какой-то мере мальчишку можно понять. За чем еще, как не за улыбками и шутками, можно скрыть обиду и боль? Лучше масок пока не придумали. – Тась, выкладывай. Я не знаю, что думать. – А я не могу поверить, что ты так легко сдался, – говорю расстроенно и качаю головой. – Я всегда ставила на тебя. – Я тебе что, скаковая лошадь? – Не придирайся к словам! – А ты можешь нормально объяснить, а не сыпать метафорами? Мы не на сочинении по литературе. – Ладно, – соглашаюсь я и смотрю ему прямо в глаза, чтобы увидеть ответ раньше, чем парень сможет его произнести. – Ты еще любишь Макарову? Бойко передергивает плечами, будто я только что всадила ему иглу в сердце. Над нашими головами пролетает ворона, громко каркнув, мол, достали, все о любви да о любви. На землю летят снежинки, упавшие с еловой ветки и несущие с собой сжимающие грудь чувства. – А какая разница? У нее ведь есть Олег… – Бойко опускает голову, и мне становится его безумно жаль. Говорю же, оба страдают, а все зря. Но Тася-спасительница здесь. Примчалась на машине-ракете, чтобы восстановить справедливость. – Нет никакого Олега! Точнее, есть, но он козлина, и мы работаем над тем, чтобы его проучить, но… Не важно, Бойко. Слышишь? Вообще не важно. – Я ничего не понял, – хмуро отзывается Макар. – Вы с Алей помирились? – Да! – А Дымарский?.. – Он нас развел! – завожусь я, вспоминая выходку Олега и ее последствия. – Да и пофиг. Не случись его, Аля бы и не поняла, кто ей нужен на самом деле! – радостно восклицаю я. – И кто же? – Бойко, ты что, издеваешься? – таращусь на него, закипая так, что уже не чувствую холода. – Это вы издеваетесь! Что вам от меня надо?! Одна десять лет меня гонит, вторая теперь говорит, чтобы я… Что ты от меня хочешь, Тася?! Мне становится стыдно. Жутко. И за себя, и за Алю. Макар столько всего вынес в гонке за любовью, а я теперь ору на него за то, что он впервые выбрал не Алю, а себя. – Слушай, Макар. Извини. Я просто немного на нервах. Я ничего от тебя не требую, но хочу, чтобы ты кое-что знал… – Облизываю замерзшие губы, о чем еще пожалею, когда появятся трещины. – Але плохо без тебя, она скучает. У нее не хватит духа подойти к тебе, но она точно все осознала, поэтому я и решила поговорить с тобой. Если то, что ты говорил десять лет, – правда, то дай ей шанс. Всего один. И ты потом сам увидишь. Вот что я хотела тебе сказать… – заканчиваю я и собираюсь уйти, но Бойко снова подает голос. – А что нужно? Что мне сделать? – тихо спрашивает он, вызывая легкую улыбку на моем лице. – Поцелуй ее, – весело бросаю я и быстро перебираю заледеневшими ногами, которые не спасают даже меховые сапожки. – Спасибо! – кричит Бойко мне вдогонку. – Я еще ставлю на тебя, Макар! Аля – Девчонки, есть булавка? Срочно! Замок на юбке разошелся… Мамочки! Что теперь делать? За кулисами все суетятся, бегают, шипят друг на дружку и толкаются. Я слушаю их голоса сквозь непонятный гул в ушах. Нет, я ни капельки не волнуюсь… Наверное. Нет, я точно не волнуюсь. Я выходила на сцену много раз и еще ни разу не ощущала подобных эмоций… Но сейчас почему-то коленки дрожат, и пальцы немеют от страха. Может, дело в том, что мне предстоит играть спектакль вместе с Макаром? Я оглядываюсь и нахожу Бойко взглядом. Он в этот момент о чем-то разговаривает со Стасом и Яковом Ефимовичем. Рассматриваю красивый профиль Макара, и сердце опять ноет. Макар, как и прежде, не обращает на меня никакого внимания. Мы сможем пообщаться лишь на выступлении, проговаривая свои реплики. Только там Макар снова посмотрит на меня светлыми лучистыми глазами, и я наконец испытаю радость. Тяжело вздохнув, отворачиваюсь от Бойко и осторожно выглядываю из-за кулис. Полный актовый зал. Уже по-новогоднему украшенный, с желтыми гирляндами на огромных окнах. Сначала я нахожу в зале родителей и Маню. Мама, как обычно, нарядная и взволнованная… Будто я играю не в школьной постановке, а в Большом драматическом театре… Папа с Маней сидят не такие торжественные и воодушевленные, но я очень рада, что они здесь. Сестра жует круассаны и наверняка шелестит упаковкой всякий раз, когда достает новый. Ох, если она не успеет слопать их до начала спектакля и будет мешать артистам… Я всю душу из нее после спектакля вытрясу! Отыскиваю взглядом Тасю. Подруга сидит в предпоследнем ряду и со скучающим видом оглядывает собравшихся. Я рада, что Тася пришла. Обычно мы никогда не пропускаем мероприятия друг друга, правда, из-за нашей ссоры я прогуляла несколько игр Козырь… Но как же хорошо, что мы наладили наши отношения, и я теперь могу поболеть за подругу и искренне ею гордиться. Мне хочется высунуться из-за кулис и помахать родителям и Тасе, но в последнюю секунду я сдерживаюсь. В зале замечаю Лизу Коробкину и прячусь за тяжелой портьерой. Ведь мы с Тасей по-прежнему делаем вид, что находимся в ссоре. – Аля, у тебя есть булавка? – кричит мне в ухо расстроенным голосом девочка из нашей труппы – Юля Иванова. – Что у тебя случилось? – оборачиваюсь я. – Замок… на юбке… – чуть не плачет Юля.