– Я бы сказала, отлично. Коробкина обезврежена. Дымарский наказан. И самое главное – мы еще лучшие подруги. Вдобавок у нас обалденные парни, а впереди новогодние каникулы. Знаешь, а я рада, что мы пережили такое. – Да? Может, еще разок? Вернемся, я заберу у Лизы ободок, она психанет и начнет все по новой. – Нет же! – толкает меня плечом Аля. – Сама подумай, где бы мы были, если бы Дымарский, например, не перевелся в нашу школу? – И пробовать не стану. Мне нравится там, где мы сейчас. – В-о-от, как и мне. Только одно смущает… – И что? Макарова снимает ободок и выкидывает его в первую попавшуюся мусорку, задвигая ее ногой в тень. Наблюдаю за ней, приподняв бровь. – Не буду я носить такой же ободок, как у Коробкиной! Или мы теперь впятером дружить будем? Не сдерживаю смех, а Аля придирчиво поправляет локоны на плечах. – Ага, как же. Нам и вдвоем неплохо. А на выходных пробежимся по магазинам, папа обещал нас свозить. Купим новые, – весело говорю я. – Глеба и Макара возьмем? – Давай у них спросим. Бойко весь измучился без тебя. – Ой-ой… Кто бы говорил. Ты себя рядом с Глебом видела? Малиновый кисель. – Да ну тебя! – Тебя – ну! – Ох, Алька! – закидываю руку на плечи подруге. – Как я тебя люблю. – Так же, как и я тебя, – тепло отзывается она, обнимая меня. – Идем и взорвем танцпол. Все-таки наша последняя елка в школе. Хочу ее запомнить. – Никто ее и не забудет. Эпилог Год спустя Первый выдуманный поцелуй Али Макаровой произошел в Италии на побережье Средиземного моря. Вокруг негромко шипели волны, обнимающие скалистый берег. А целовал Алю высокий темноволосый юноша с красивым именем Аллесандро… Или Лоренцо. Или Маттео. Тогда Макарова не придумала имя своему воображаемому принцу. Сейчас же бесшумным вихрем кружит снег. Аля и Макар стоят посреди сумрачного заснеженного двора. Из окон домов льется теплый желтый свет, и пляшут разноцветные огоньки. У Макара в руках тяжелые пакеты с продуктами, поэтому он не может обнять Алю. Зато Макарова, крепко обвив руками шею парня, целует его, никого не стесняясь. И вдруг, вспомнив глупые девичьи мечты, отрывается от поцелуя и смеется Макару в губы. – Ты чего? – удивляется Бойко. – Да так, вспомнила итальянские каникулы, – широко улыбается Аля, глядя в сияющие глаза Макара. – Бойко, все-таки ты целуешься лучше Аллесандро! – Аллесандро? – растерянно переспрашивает Макар. – Ага! И даже лучше Лоренцо. – Кто такой Лоренцо? – И Маттео! – Ты издеваешься надо мной? Кошмар, Макарова, сколько у тебя их было? – ужасается Бойко. Аля, запрокинув голову, громко хохочет. И ее заразительный смех разносится по двору. – Я шучу, Макар! – Шутница… – Просто хочу сказать, что ты лучше всех на свете во всем! Я знаю. И мне даже проверять и сравнивать не надо… – Ладно, пойдем. У меня сейчас пальцы отвалятся от холода и тяжести. И родители твои нас уже потеряли… – Бу-бу-бу, – передразнивает Аля. – Выдумала Маттео какого-то… Фантазерка ты, Макар. Мама Али, Елена Дмитриевна, сразу принимается суетливо выкладывать покупки на стол. Арнольд, привычно развалившись посреди кухни, не дает спокойно подойти к холодильнику… – Мыть руки и марш за салаты! – командует мама. – Скоро отец бабушку привезет. А потом и Гавриловы придут… – Маня хитренькая, – ворчит Аля в ванной, намыливая руки ярким розовым мылом. Макарова смотрит в зеркало и жалуется довольному отражению Бойко. – Укатила с классом в Москву на кремлевскую елку. В комнате своей бардак устроила, а мне перед гостями все за ней разгребай… Мыло выскальзывает из рук, и Аля с Макаром, дурачась, пытаются его выловить до тех пор, пока из кухни не раздается раздосадованный голос Елены Дмитриевны, которая не поспевает одна к приезду свекрови и гостей. – Ладно, давай поможем твоей маме, – чмокнув Алю в макушку, говорит Макар и первым выходит из ванной. Позже к готовке салатов присоединяется и бабушка Али. Только отец отказывается принимать участие в приготовлении блюд, сетуя на то, что и без него на кухне слишком тесно, да еще и стульев не хватает… Под шумок ретируется в большую комнату и смотрит «Джентльменов удачи». Остальные сидят вчетвером за столом, занимаются нарезкой и смеются над студенческими историями Макара. – Значит, вы теперь и учитесь вместе? – качает головой бабушка Али. – Надо же! Прямо неразлейвода. – Они всегда вместе, – улыбается Елена Дмитриевна, поочередно глядя на Макара и Алю. – С самого детства. – Мы учимся на разных специальностях, ба, – поправляет Аля. – Я – на факультете искусств, а Макар поступил на артиста драматического театра и кино… Просто так. По приколу, представляешь? Он даже особо и не готовился! Вот что значит талант! – Как так получилось? – удивляется бабушка. – Я и сам не знаю, – смеется Бойко. – Я в кружок из-за Альки записался. И потому что от уроков освобождали… И как-то втянулся. Макарова с гордостью рассказывает о том, как Бойко в конце первого семестра признали лучшим первокурсником… – Отучимся и переедем жить в Париж! Макар будет играть в Театр де ла Вилль! – увлеченно тараторит Аля, продолжая резать вареные овощи для оливье и не обращая никакого внимания на красноречивые взгляды Макара. – Погоди, Алечка, ты куда так раздухарилась? – смеется бабушка. – А что? Пофантазировать нельзя? – довольным голосом откликается Аля. – Ага, я пока Аллесандро не переварил, а ты за новые фантазии принялась, – говорит Бойко. – Какой еще Аллесандро? – удивляется Елена Дмитриевна. Теперь Аля смеется и легонько пинает Макара под столом. Покончив с салатами, ребята перебираются в комнату девушки. Макар, растянувшись на кровати, с интересом наблюдает, как Аля, перебирая многочисленные вешалки, подбирает наряд для встречи Нового года. – Ты в любой одежде будешь красивой, – заявляет Макар, не поднимаясь с кровати. – А ты будешь встречать Новый год в своей клетчатой рубашке? – поворачивается к нему Аля. – Это моя праздничная клетчатая рубашка, – важно поправляет ее Макар. Аля улыбается: – Кое-что остается вечным… – Как наша с тобой любовь, – соглашается парень. В этот момент у Али в кармане толстовки вибрирует телефон. Тася пишет, что долго не могла подобрать наряд, поэтому даже подумывает надеть прошлогоднее «счастливое» платье. – Кто пишет? – спрашивает Макар. – Козырь? Аля задумчиво кивает. – Еще одна вечная штука – ваша дружба.