Молодой человек уставился на собственные руки: – Обещание есть обещание. Некоторое время Нора сидела молча. Затем она взяла рюкзак, расстегнула его, достала контейнер для улик и поставила его на стол. Эспехо уставился на контейнер: – Что это? Нора подняла крышку и вытащила магическую связку. При виде ее Эспехо дернулся, будто его ударило током. – Откуда она у вас? – Она принадлежала Нантану. Впрочем, Эспехо это уже понял. – Где вы ее взяли? – повторил он. – Нантан бросил ее в Хай-Лонсаме. Эспехо протяжно вздохнул: – В тот вечер, когда Нантан рассказывал мне о своих духовных исканиях, он произнес одну странную фразу. Сказал, что «духовно осиротел». Я так и не понял, что он имел в виду. Даже подумал, что неправильно расслышал. – Ник уставился на магическую связку. – Интересно, почему Нантан не вернулся за ней? – Его напугал атомный взрыв, свидетелем которого он стал. – Да, он испугался, но не до такой степени, чтобы бросить умирающего друга. И похоронил этого человека как подобает. – Ник помолчал. – Нет, причина не в страхе. Очень странная история. Магическую связку просто так не оставляют. Он опять погрузился в раздумья и наконец медленно произнес: – Кроме всего прочего, Нантан учил меня, что у всего есть причина. Ничто не случайно. Вы пришли сюда, принесли магическую связку – и в этом есть некий смысл. – Ник подался вперед. – Ну хорошо. Я отведу вас туда. Вернее, я зайду настолько далеко, насколько могу, не нарушив данного Нантану слова. Если мы найдем его – живым или мертвым, – остаток пути вам придется пройти в одиночку. 44 Кори лежала в постели, уставившись в потолок. Несмотря на усталость, она никак не могла заснуть. Ее одолевали беспокойство и досада. Вчера, после того как Морвуд отправил ее домой, Кори тоже не сомкнула глаз. Из-за этого весь день она ходила вялая, у нее все валилось из рук. И вот уже вторую ночь подряд она лежит на кровати, пялясь вверх. Однако крепкому здоровому сну это занятие не способствует. Кори потянулась к телефону и выключила фоновую музыку, которая должна была помочь ей уснуть: альбом Sleep Research Facility «Deep Frieze». Раз уж ей все равно не спится, почему бы не поразмышлять над делом? Она прекрасно понимала, что причина ее беспокойства – несостоявшаяся встреча с Джесси Гоуэром. Может быть, ее гложет чувство вины из-за того, как резко она разговаривала с ним по телефону? Наверное, отчасти. Но Гоуэр заслужил такое обращение. А может, Кори неприятно поразила бессмысленная жестокость мрачного финала, который был ему уготован? Вряд ли: она не испытала ни страха, ни потрясения. В Куантико Кори насмотрелась всякого, к тому же ничто не сравнится с жуткой фигурой, возникшей когда-то давно в дверях ее трейлера в Медсин-Крике: круглое лицо, забрызганное кровью, единственная целая рука, тянущаяся к ней… Кори затолкала это воспоминание обратно в глубины подсознания и начала сначала. Джесси пытали и убили не просто так. Все сошлись на том, что неизвестные злоумышленники чего-то от него хотели. Но чего? Наркотиков? Денег? И снова Кори прокрутила в голове их вчерашний разговор. Джесси практически умолял ее приехать на ранчо и в качестве приманки использовал вторую таинственную ценную вещь своего прадеда, которую сначала пренебрежительно назвал «старым рисунком». По словам Джесси, прадед относился к этой вещи как к священной реликвии. Может, это просто глупая шутка? Кори потащилась бы в такую даль, а хозяин встретил бы ее оскорблениями? Нет, вряд ли. Джесси не был похож на любителя розыгрышей, к тому же он понимал, что в таком случае Кори к нему больше не приедет. Разве что с наручниками и ордером на арест. Что, если кто-то снаружи дома услышал, о чем Джесси разговаривает с Кори по телефону? Нет, слишком невероятное совпадение. Кроме того, Джесси подчеркивал, что особой ценности эта вещь не имеет, хоть его прадед и дорожил ею. Что, если телефон Кори прослушивали? Или того хуже – взломали? Это возможно, но маловероятно. Гоуэр высоко ценил то, что не представляло ценности. Что же это за предмет такой? Кори лежала в темноте, силясь вспомнить, что еще сказал Джесси об этой загадочной семейной реликвии. «Во времена моего прадеда его „ценная вещь“ годилась лишь для того, чтобы выстлать ею птичью клетку. Но за годы она приобрела ценность, и, возможно, немалую. Пусть даже пока ею наслаждается одна Пертелота». Что-то вроде этого. У Джесси – все еще невозможно поверить в то, что он мертв! – была раздражающая манера говорить загадками. Сплошные иронические отступления или невнятные речи с аллюзиями, намекавшими на незаконченное образование, которым он так гордился. Теперь Кори жалела, что отнеслась к этим отступлениям без должного внимания. Выстлать птичью клетку?.. И кто такая Пертелота? Пертелота. Знакомое имя. Кори уже слышала его, когда в предпоследний раз ездила на ранчо Гоуэра. Она вспомнила тот внезапно оборвавшийся разговор, когда Джесси велел ей убираться. Перед этим он рассуждал о дорогих швейцарских часах и о многом другом. Надо будет перечитать записи. Но Кори не давало покоя что-то конкретное. В начале разговора, когда Джесси в первый раз перед ней открылся, он что-то сказал… «Остаточный эффект от образования. Я частенько сидел на этой террасе и давал всему вокруг названия из английской литературы». Но кто такая эта Пертелота? И тут Кори вспомнила. Когда она сидела на крыльце, закудахтала курица. Гоуэр сразу просиял и заулыбался. «Снесла мне ужин». «Я их всех по голосу узнаю». «Давал всему вокруг названия из английской литературы». Кори порывисто вскочила с кровати. Через десять минут она уже оделась и села в машину. А в два часа ночи подъехала к ранчо Гоуэра. Выключив фары и заглушив двигатель, Кори сидела в машине и ждала, когда уляжется пыль и ее глаза привыкнут к темноте. Если не считать ленты, которой было огорожено место преступления, и отсутствующей двери ветхого сарая для инструментов – проем зиял, будто пустота на месте вырванного зуба, – ранчо выглядело примерно так же, как и вчера, когда все вокруг было погружено во тьму. Убедившись, что поблизости никого нет, Кори взяла фонарь, проверила, заряжен ли пистолет, и вышла из машины. Сразу включать фонарь она не стала, решив, что ей хватит лунного света. Поднырнув под ленту, Кори прошла мимо дома, мимо огороженного сарая с инструментами и наконец подошла к курятнику. Вокруг царила тишина, все погрузилось в сон. Кори подошла чуть поближе и снова застыла. Раньше она в курятники не заходила и о том, как там все устроено, имела весьма смутные представления, в основном почерпнутые из мультсериала «Фогхорн-Легхорн». Маленькое строение смахивало на сарай: обшитое гонтом, с остроконечной крышей, единственным крошечным оконцем и входом с пандусом. Кори включила фонарь и осветила лучом сам курятник, загон для кур и закрытую на щеколду дверь. Но особенно сильное впечатление на Кори произвел запах. В первый раз она поняла, почему «куриное дерьмо» – это оскорбление. «…Пусть даже пока ею наслаждается одна Пертелота…» Выходит, эта вещь спрятана в курятнике. Это единственное объяснение. Непохоже, чтобы полиция или кто-то еще сюда заглядывал. Других версий у Кори не было, а значит, она должна проверить этот вариант. В этом ее долг перед Джесси. Сделав глубокий вдох, Кори подняла деревянную щеколду и заглянула в курятник, посветив внутрь фонарем. Вдоль стен выстроились ящики, в которых куры высиживали яйца. Занята была почти половина. Остальные куры спали на насестах. Шесть или семь пар маленьких глазок укоризненно уставились на Кори. Раздалось недовольное, нервное кудахтанье. – Я здесь не по своей воле, дамы, – произнесла Кори, озираясь по сторонам. Ну и которая из них Пертелота? Курица справа, сидевшая ближе всех, была крупнее остальных, да и глядела смело. Похоже, своим ящиком для высиживания яиц она пользовалась активнее всех. Кори предположила, что характер у этой особы под стать размеру. Должно быть, именно она стала любимицей Джесси. Кори сунула руку в солому, на которой сидела курица. Наседка отреагировала сердитым кудахтаньем и в награду за труды клюнула Кори в запястье. – Эй! Кори не представляла, как больно умеют клеваться эти птицы. И все же она успела ощупать проволочную сетку, скрывавшуюся под соломой. Никаких посторонних предметов там не оказалось. Она вышла из курятника и посветила на руку. Рана как от гвоздя. Ну уж нет, больше она себя клевать не позволит. Курятник стоял на низких сваях за деревянной решеткой. Видно, для того, чтобы лисы не забрались. Опустившись на землю, Кори посветила фонарем через решетку. Снова заголосил возмущенный куриный хор. Под каждым «гнездом» стоял поддон для помета, и, судя по обилию содержимого, кто-то явно ленился выносить эти штуки. – Спасибо, Джесси, – пробормотала Кори. Собравшись с духом, она просунула между прутьями решетки пострадавшую руку, нащупала поддон Пертелоты и, преодолевая брезгливость, тщательно перебрала содержимое. Однако единственным результатом было то, что Кори перемазалась в помете. – Ну и гадость! Кори отвернулась, борясь с тошнотой. Неужели она в очередной раз сочинила версию на пустом месте в какой-то безумной надежде на то, что ее разговоры с Гоуэром – и его смерть – не были напрасными? Видел бы ее сейчас Морвуд… Ругаясь, Кори вытащила из поддона испачканную руку. И тут поддон сместился на подставке. Кори замерла. Она ухватилась за край поддона и стала двигать его, затем приподняла. Это было то, что надо. Когда край поддона приподнялся примерно на дюйм, Кори быстро просунула под него руку и нащупала какой-то предмет, защищенный снизу вторым поддоном. В темноте находку было не разглядеть, но на ощупь эта вещь напоминала сложенный холст. Чтобы его не повредить, она вытащила часть решетки и достала холст через образовавшийся проем. Следующие несколько минут Кори мыла руки на разгромленной кухне Джесси. А потом она расположилась на террасе Джесси, положила на колени фонарь и свою загадочную находку и достала мобильный телефон, собираясь позвонить. Но, не успев набрать номер, Кори замерла в нерешительности. После долгих колебаний она сунула телефон обратно в карман, быстрым шагом направилась к машине, села за руль, осторожно положила сверток на пассажирское сиденье и умчалась в ночь. 45