На рассвете они погрузили двух лошадей в трейлер на ранчо родителей Эспехо, а потом два часа ехали на север через горы резервации мескалеро. Проселочные дороги образовывали настоящий лабиринт, причем каждая следующая была в худшем состоянии, чем предыдущая. А возле крошечного поселения под названием Мьюлшу дорога и вовсе оборвалась. Это место производило впечатление заброшенного. Когда они с Ником выводили лошадей из трейлера, Нора посмотрела вверх на заснеженные вершины гор Сьерра-Бланка, достигающих двенадцати тысяч футов в высоту. Сев на лошадей, Ник и Нора пустились в путь по тропе, вьющейся среди поросших елями предгорий. Эта поездка верхом напомнила Норе о раскопках, которыми она руководила в мае в горах Сьерра-Невада в Калифорнии. Она и ее команда обнаружили и раскопали лагерь девятнадцатого века, разбитый злосчастной партией Доннера. Хотя с этой экспедицией было связано много, мягко говоря, неприятных воспоминаний, Нора любила ездить верхом и радовалась возможности снова сесть в седло. От пейзажей захватывало дух: к небу тянулись величественные дугласовы пихты, под деревьями журчал ручей, в воздухе витали ароматы сосны и дикой герани. Эспехо ехал молча, и Нора была ему за это благодарна. Когда она путешествовала верхом в компании любителей поболтать, все время приходилось разворачиваться в седле и кричать, а это портило удовольствие от поездки. Но стоило Норе подумать о том, что в это путешествие она отправилась из чистого донкихотства, и она сразу пожалела, что пустилась в путь. Несмотря на все старания Адельски, работа в Цанкави продвигалась медленнее, чем хотелось бы, и это отставание было никак не скрыть. Норе пришлось просить Вайнграу дать ей еще один отгул, и на этот раз президент не скрывала своего недовольства. Она устроила настоящий допрос, выясняя, каким конкретно образом Нора помогает ФБР. Нора отвечала уклончиво, мялась и оправдывалась. До нее наконец дошло: она настолько завязла в этом деле, что забыла обо всем остальном. Успех сегодняшней поездки тоже представлялся весьма сомнительным. Надеяться, что Нантан до сих пор жив, просто глупо. Они с Ником найдут лишь то, что осталось от стоянки, и кости старика – и это в лучшем случае. Уоттс прав: Нора слишком глубоко погрузилась в эту историю. Кори, конечно, юна и неопытна, и характерец у нее тот еще, и все же она в состоянии справиться с расследованием без помощи Норы. К полудню они поднялись выше десяти тысяч футов. Тропа исчезла, а ручей превратился в тоненькую струйку, текущую среди высокогорных альпийских лугов с осенними цветами. Пики Сьерра-Бланка стали ближе и вздымались перед путешественниками стеной. Наконец они выехали из-за деревьев и оказались на живописном, покрытом травой горном гребне. С высоты заповедник Уайт-Маунтин-Уайлдернесс раскинулся как на ладони. Горы тянулись к горизонту, на сколько хватало глаз. Норе пришла в голову мысль: должно быть, чтобы встретить других людей, им с Ником нужно проехать миль двадцать, не меньше. Хотя… вдруг Нантан все-таки жив? Внезапно Эспехо остановился, и Нора подъехала к нему. Он указал вниз: – Видите параллельные каньоны с крутыми склонами? Говорят, родник Эскондидо протекает в том, что посередине. Нам нужно спуститься миль на пять. – По-моему, верхом здесь не проехать. – Судя по тому немногому, что Нантан рассказывал мне об этом месте, вы правы. А значит, проедем столько, сколько сможем. Ник направил лошадь вперед, и они стали осторожно спускаться по горному склону. Тропа, проложенная людьми, давно исчезла, однако чутье привело лошадей к переплетению лосиных троп, тянущихся через широкие луга и ведущих к устью каньона. Постепенно склоны стали круче и скалистее, каменные стены подступали все ближе. – Дальше лошади не пройдут, – произнес Эспехо. Они спешились. Вместо того чтобы привязать лошадей, Ник стреножил животных и надел на шею одного из них колокольчик, а потом пустил их пастись на лугу. Затем он повернулся к Норе: – Вам придется продолжить путь одной. Хотя он ее предупреждал, Нора не восприняла его слова всерьез: – Неужели вы правда не пойдете дальше? – Здесь я должен остановиться. А вы продолжайте идти. До Охо-Эскондидо миля-две, не больше. Нора взвалила рюкзак на плечи и зашагала по ущелью. Вскоре гранитные стены сомкнулись вокруг нее так тесно, будто она очутилась в мрачной темнице. Ручья на дне каньона не оказалось, лишь иссохшее русло да редкая поросль. Кое-где валялись поврежденные стволы деревьев, принесенные потоком воды во время ливневых паводков. День клонился к вечеру, и Нора забеспокоилась, успеют ли они с Ником добраться до трейлера, прежде чем стемнеет. «Хорошо, что сегодня полнолуние», – успокоила она себя. Продвигаться вперед становилось все труднее. В некоторых местах каньон сужался настолько, что Нора почти могла дотянуться до стен с обеих сторон. Но вдруг они расступились, и Нора оказалась в зеленой долине ярдов сто в ширину. Высокие тополя отбрасывали на землю тени. В проникающих в долину солнечных лучах их листва светилась, будто витраж. Небольшая заводь, окруженная ивами и зеленой порослью, указывала на то, что у основания скал бьет ключ. За родником, у дальней стены каньона, стояла сколоченная из грубо обтесанных бревен хижина, а рядом с ней – маленькая пристройка, нужник и загон для овец. Однако вокруг не было ни души. Нора остановилась, чувствуя, как ее охватывает волнение. Неужели это и есть то, что она искала? Хижина вполне соответствовала описанию тщательно скрытого, укромного убежища, однако вид у нее был заброшенный. И все же Нору поразило, что человек возраста Нантана сумел продержаться здесь достаточно долго, чтобы успеть выстроить дом с пристройками. Внезапно Нору охватил страх: что ее ждет внутри хижины? Но поворачивать назад было слишком поздно. – Эй! – позвала она. Ее голос несколько раз отразился эхом от высоких стен каньона. Тишина. – Нантан Таза! Никакого ответа. Нора медленно приблизилась к хижине. Дверь оказалась приоткрыта. Нора замерла в нерешительности, потом постучала. Никакой реакции. – Есть здесь кто-нибудь? Ни звука. Нора толкнула скрипучую дверь и перешагнула через порог. Понадобилось какое-то время, чтобы ее глаза привыкли к царившему внутри полумраку. Внутренняя часть хижины состояла всего из одной комнаты. Стены были сложены из бревен, щели между которыми замазаны глиной. Обстановка спартанская: земляной пол, каменная печь, самодельный стол, стул, плоские камни вместо тарелок и простая деревянная койка в дальнем углу. Нора не сразу заметила, что под грязными звериными шкурами лежит человек. Неопределенного возраста, с длинными белоснежными волосами, которые разительно контрастировали со смуглым лицом. Сердце Норы забилось быстро-быстро. Жив он или мертв? – Мистер Таза. Голова медленно повернулась к ней, сморщенная рука с трудом приподнялась, подзывая ее подойти ближе. Нора молча подошла к кровати и остановилась. Она сняла с плеч рюкзак и поставила его на пол. Старик глядел на нее: – Кто?.. Нора попыталась собраться с мыслями. Старик казался не просто дряхлым, а едва живым. Оставалось только удивляться, как он продержался до этого момента. – Меня зовут Нора Келли. – Зачем пришла? – Я археолог. – Нора запнулась в нерешительности. – Нашли тело Джеймса Гоуэра, – наконец выпалила она. – Я его раскопала. Выражение лица Нантана неуловимым образом изменилось. – Как ты меня нашла? – Дорогу мне показал ваш друг Ник Эспехо. Он остался ждать в нескольких милях отсюда. Не хотел нарушать данное вам обещание. Я здесь одна. – Зачем ты пришла? – повторил старик. Его голос звучал едва слышно, как легкое дуновение ветра. – Я надеялась, вы расскажете, что произошло. А еще… – Нора опять запнулась. В хижине воцарилось молчание. Чутье подсказывало Норе, что старик чего-то от нее ждет, но чего именно, она не знала. Взгляд Нантана остановился на ее рюкзаке. И вдруг Нора сообразила, что ему нужно. Кори будет рвать и метать. Может быть, Нора даже нарушит закон. В глубине души она с самого начала осознавала, что от этого непростого решения ей никуда не деться, но, глядя старику в глаза, она почувствовала, что все остальное не имеет значения. Пока Нора боролась с собой, старик закрыл глаза: – Я знал, что рано или поздно так и будет. Не давая себе времени передумать, Нора торопливо расстегнула рюкзак и достала контейнер. Подняв крышку, она достала магическую связку и протянула хозяину. Глаза старика широко распахнулись. Он вытянул вперед обе руки, и Нора вложила в них связку. Некоторое время Нантан держал ее на весу, потом с величайшим почтением положил на кровать себе под бок, будто ребенок любимую игрушку. Наконец Нантан оторвал взгляд от связки и снова посмотрел на Нору: – Я ждал посланника. Ждал все эти годы. Но не думал, что он явится в подобном обличье. – Посланника? – Да. Я наказан долгой жизнью за то, что не пожелал рассказать свою историю… Но вот ты здесь, а значит, пришел мой час. Нантан поднял руку и указал на другой конец комнаты: – Возьми деревянную шкатулку. Нора встала и принесла то, что он просил. Шкатулка оказалась самодельной, вместо гвоздей Нантан использовал деревянные колышки, а крышка была плохо пригнана. – Открой. Нора повиновалась. Внутри лежали две вещи: какой-то предмет, завернутый в оленью кожу, и что-то напоминающее конверт, сделанный из сыромятной буйволиной кожи. – Открой, – повторил Нантан. Развязав кожаные шнурки, Нора развернула оленью кожу. Внутри лежали тяжелые золотые карманные часы, на потертой крышке которых были выгравированы созвездия. А внутри конверта обнаружился старинный лист пергамента. На нем Нора увидела рисунок апачей, изображающий четырех всадников. – Теперь эти вещи принадлежат тебе, – произнес Нантан. У Норы от волнения пересохло во рту. – Что это? – спросила она, не в силах отвести глаза от предметов из шкатулки. Последовала долгая пауза. Нантан снова закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. – Я расскажу тебе то, за чем ты пришла, – проговорил он. – А потом… потом я наконец смогу уйти. 46