– Жан, да ты что! Мне ведь не хватит даже на проезд! – Эх, ты тоже хочешь ободрать меня как липку! И ты туда же. Но у меня взять нечего! Так что придется тебе другую работу искать. Ну хорошо, так уж и быть, двадцать. Вот смотри: я ту комнату, в которой ты будешь жить, обычно за 50 фунтов в неделю сдаю. Прибавь к 20-ти: семьдесят! Чтобы бэбиситтеру столько получать, должен быть опыт и рекомендации, а у тебя нет этого ничего. Я тебе, можно сказать, одолжение делаю. И то только по своей доброте. – Ладно, – Эля понимала, что это смехотворная сумма, она знала уже, что бэбиситтеры помимо бесплатной комнаты и еды получают минимум 50 фунтов в неделю. Причем у них есть выходной, а у нее его не будет. Но ей важно остаться в Лондоне, пока не подвернется что-нибудь получше. А тут все-таки крыша над головой и кормежка. – И то, учти, я согласилась только потому, что мне уже некогда искать другую няню – надо раскручивать бизнес. Эля посмотрела на часы: уже семь. – Ну, Жанночка, понедельник, как говорится, день тяжелый, так что я к тебе не завтра, а во вторник перееду, хорошо? – на самом деле Эле, несмотря ни на что, хотелось еще хоть денек побыть с Роберто. Втайне надеясь, что он опомниться и скажет: «Не нужно тебе никуда переезжать. Останься!». – А я думала, ты уже все, к нам! – У меня же все вещи там! – Ну ладно, завтра я с Люськой сама как-нибудь… Давай я тебя до метро провожу. Эля не могла выкинуть из головы, как пронзительно заверещала Люси, когда мать сказала ей: «Я вернусь через полчаса, а ты пока посидишь с Памми». Индиец попытался ее отвлечь, улыбнувшись загадочно: «Я тебе покажу одну штуку» – но Люси в ответ зашлась в полной истерике. Жанне пришлось отдирать ее ручонки от себя, чтобы выйти. – Ты не боишься оставлять дочку с чужим мужчиной? – осторожно поинтересовалась Эля. – Люси так страшно плакала! – Да она всегда так! – с досадой воскликнула новая начальница. – Орет как недорезанный поросенок, хоть с кем ее оставь. Просто не знаю, что с ней делать. Ничего, скоро успокоится, – Жанна рассмеялась. – А Памми – ты что, он же мусульманин! Это кто угодно может с ребенком всякие пакости проделывать, и таких полно, но у мусульман с этим очень строго. Я поэтому и не боюсь Люську с ним оставлять. С другим бы нет! Да и не чужой он ей, она его знает с пеленок. И чего орет? Сказала ведь: сейчас приду! Видала, какой характер? Вот ты скажи мне: ты в Бога веришь? – Наверно, да. – Ты православная? – Вроде как. – А я мусульманка. Но это ведь по большому счету не важно, верно? – Ага. Все эти игры с конфессиями для людей ограниченных. – Чего? Ты меня слишком учеными словами не грузи! Вот объясни мне: почему Бог не помогает хорошим людям? А плохих не наказывает? – Есть теория кармы. Она говорит, что мы получаем награду или по ушам за какие-то поступки из прошлого или вообще из бывших жизней, которые сами не помним. Оттого и не можем понять, «за что нам все это», – последние слова Эля произнесла утрированно патетически, заламывая руки, завывающим голосом. Жанна засмеялась. – Все-таки это ужасно несправедливо, – задумчиво произнесла она. – Почему я должна расплачиваться за то, чего даже не помню? Почему не наказать и не наградить сразу же? Почему нас так мучают? Хоть бы объяснили, чтобы мы поняли! А не озлоблялись… – Не знаю. Я не Бог. Если он вообще есть. Наверно, Бог тоже не идеален – или мы не можем уяснить его замысел, как муравьи не могут осознать размеры слона, по которому ползают. Или ему не до нас. Но есть он или нет, МЫ можем помочь друг другу, – Эля ободряюще улыбнулась Жанне и взяла ее за руку. На злых глазах татарки навернулись слезы. – Между прочим: говорят, так снимается плохая карма. – Я тоже раньше как ты была, – прошептала Жанна. – Но пришлось стать волчицей. – Ничего ты не стала! Ты можешь быть тем, кем захочешь. Главное, твое желание. – Да, ты права. Что-то я совсем… Как думаешь, получится у меня с моим бизнесом? Я ведь никогда им не занималась. Если честно, я так боюсь! Я ведь простая женщина, в возрасте уже, необразованная. Чужая здесь… – Почему нет? Не боги горшки обжигают! Главное, верь в себя сама. – Ну да, главное – верить. Но как это страшно, Эля, если б ты знала! В себя-то поверить страшно, а уж другим… – А не верить – еще тяжелее. – Да. Любят не за, а вопреки Эля добралась до дома Роберто уже потемках. Странно: его окна, несмотря на десятый час, были темны. Внутри никого. А в living room на ее клавиатуре белела бумажка с надписью: «Элли». Очередное послание от Роберто. Элино сердце начало неровно биться. Что там на сей раз? Может быть… «Почему ты мстишь мне за свою бывшую жену?» – «Моя жена не имеет ничего общего с тобой и я никогда никому не мщу». – «Ага! Конечно! Ты сам-то себе веришь? Похоже, да! Хотя психологи говорят, что люди всегда поневоле отыгрываются на новых партнерах за обиды от бывших. Но ты, Роберто, конечно же, этого не делаешь – единственный на этой Земле. Да ты просто святой!». Самое идиотское, что и ей таким раньше казался. Но спекся – и дальнейшее сказано не чтобы ее оттолкнуть из тайных опасений. Теперь он правда так чувствует: «Печально, но чувства, которые я к тебе испытываю, не слишком хорошие и они становятся хуже с каждым днем. Кажется, ты делаешь все, чтобы сделать меня более нервным. Ты дала дурацкие объявления о поиске новых мужчин, в результате которых мой телефон звонит не умолкая и это нервирует всех живущих в этом доме. Вместо этого ты должна была серьезно и систематически искать работу, которая дала бы тебе также размещение, подобно работе в отелях, больницах, как au-pair или бэбиситтер. Здесь много возможностей, тысячи людей приезжают в Лондон (как и во все другие больше города) и находят что-то скромное и не вполне легальное для начала. Твое путешествие в первые недели было полностью оплаченным – это больше, чем имеет большинство приезжающих. Почему ты не использовала этот шанс вместо порчи полезной и приятной дружбы? Когда я только приехал в Лондон, я не знал английского и был совсем один, мне никто не помогал, но уже через неделю у меня была ужасная работа санитара в больнице». – «Врешь! Ты был не один, а с Мэри, которая знала Инглиш в совершенстве. Именно она первая нашла работу – вам обоим. И потом помогала, поддерживала во всем!». Au pair, помощницами по дому за деньги на карманные расходы, берут только до 28 лет – это специальная программа для изучающей язык молодежи. И санитарам в больницах жилье не предоставляется! Про возможность проживания при отеле Эля не знала, ей никто не сказал – вот она в гостиницы и не звонила. Вдобавок, после хлынувшего в Англию потока из прибалтов и поляков найти работу стало гораздо труднее чем во времена юности Роберто. А ставки понизились до 2 фунтов в час. На такие деньги комнату не снимешь, это 70-100 фунтов в неделю. Жанна свою комнату слишком дешево сдает, Роберто за такую же дерет с Майка 120. Получая 2 фунта в час, снять комнату можно только вместе с кем-то (что уже само по себе тягостно – даже дома будет не расслабиться). А еще нужны деньги на проезд, на еду, коммунальные платежи… И про какое объявление о поиске мужчин он говорит?! Она хотела найти подруг! Каждый день посвящая поиску работы. Жанну чудом найти удалось! Правда, она не успела воспользоваться советами Марсэлы насчет «Loot», чей свежий выпуск должен выйти только завтра. Но почему Роберто не мог сам сказать про эту популярную газету объявлений? Он же, как выяснилось, про нее отлично знает! Ей никто здесь ничего не объяснял, не подсказывал, что и как. Только Марсэла сделала это вчера. Да из русских Эля кое-что выудила буквально по крупицам. Но для Роберто она все должна знать сама! Откуда?! «И почему ты продолжаешь обсуждать меня со всеми подряд?» – «Я ни с кем тебя не обсуждаю. Это все в твоем воображении». – «Да ты миллион раз это делал, причем всего в какой-то паре метров и даже не утруждаясь понизить голос! Сделай из меня окончательно сумасшедшую!». «Пожалуйста, не убивай меня и мою душу! Я знаю, ты совсем не такой, каким хочешь казаться мне в последние дни: ты очень добрый, чудесный человек…позволь нам забыть все глупые и жестокие слова и поступки. Давай отныне делать друг другу только добро! Пусть у нас не вышло романа и даже дружба уже под вопросом – но мы оба хорошие люди, и можем сделать жизнь друг друга лучше» – «Я не люблю причинять боль, но чтобы защитить себя и своего ребенка, я готов убить кого угодно. В данный момент я не только не нуждаюсь в твоей помощи, но твое присутствие делает мою жизнь трудной и неприятной. Я пытался помочь тебе. Я предложил тебе свое гостеприимство. Ты имеешь возможность общаться с людьми, искать работу, я нашел компьютер для тебя. Я потратил на тебя больше денег, чем на моего ребенка за последние несколько недель (3000 фунтов!)». Как он мог потратить 3000 фунтов? Может, это опечатка и Роберто имел в виду 300? Но даже это чересчур, она же видела цены в супермаркетах! Вдобавок она никогда не ела любимый в этой семье греческий йогурт именно потому, что он более дорогой, а она хотела деньги Роберто сэкономить. Странно… «В обмен ты сделала мою жизнь невероятно неприятной и стрессовой. Я получил достаточно, я знаю это. То, что я по-настоящему хочу – чтобы ты оставила мой дом так скоро, как это возможно. СЛЕДУЩАЯ ПЯТНИЦА КРАЙНИЙ СРОК. СЛЕДУЮЩИЕ ВЫХОДНЫЕ Я ХОЧУ ПРОВЕСТИ С СЫНОМ. Это то, что я сейчас чувствую, и мне все равно, что чувствуешь ты». Вот она какая, жизнь после смерти. Эля пыталась осмыслить все произошедшее, но не могла: в ней ничего не осталось, как после атомного взрыва. Она набрала Наташин номер. – Короче, ты ему надоела. И теперь он пытается найти любой предлог, чтобы от тебя избавиться. – Он Донне такое прощал! А мне… – Пойми: потому и прощал, что ее он любил! И дело тут не в том, что ты в чем-то глобально перед ним провинилась. Я столько раз видела по жизни: если мужчина или женщина любят по-настоящему, они прощают все, даже если партнер полная сволочь. Пойми: любят не за, а вопреки. А тебя он просто не любил. Так, поразвлекся и… А не трахнул, чтобы все не осложнять. Может даже, не столько из благородства, сколько побоялся, что от тебя потом будет сложней отделаться. Например, залетишь. В двери повернулся ключ – вернулся Роберто. Еще целый вечер плюс сутки нужно будет провести с ним. Невыносимо после испытанного унижения. Позвонить Жанне и перенести переезд на завтрашнее утро? Но наверно, она уже спит. – Я нашла работу. Съезжаю во вторник, – сухо объявила Эля вместо приветствия. – Поздравляю! – оживленно ответил Роберто. Рад от нее избавиться… Итальянец пошел на кухню, начал готовить ужин, свои вечные горох и фасоль. Эля зашла туда же и, не выдержав, сказала: – Извини, что я тебе надоедала. Но я не нарочно! И я не просила тебя приглашать меня к себе! Это ты меня все время звал. – Хватит, Элли! Я пригласил тебя в свою жизнь, теперь я хочу тебя из нее удалить. – Знаешь, я бы так с тобой не поступила, если бы ты оказался на моем месте. – Но я не на твоем месте, а ты не на моем, и этого никогда не будет! – злорадно усмехнулся Роберто. «Да он просто козел! Как Наташа права…». – Хочешь честно? Если бы я нашла это твое письмо до того, как нашла работу, я бы бросилась с моста, только чтобы больше не мучиться, – неожиданно Эля призналась в этом не только Роберто, но и самой себе. В самом деле, зачем возвращаться в Чертову печку и жить в аду внешнем и внутреннем? Лучше разом покончить со всем этим. – В данной ситуации я не могу сделать для тебя больше. Я вообще не мог работать, когда ты рядом, – виновато заметил Роберто. – Ты все время отвлекала меня. – Но это неправда! Вовсе не все время. Только в самом вначале, и то… – Лучший путь для нас – остановить все это. Это не моя и не твоя вина, просто мы слишком разные. Каждый человек нуждается в собственном пространстве, понимаешь? Только в своем, где нет никого, даже друзей. – Теперь да, понимаю. Но раньше я была слишком ослеплена своими чувствами и слишком одинока. Тебе нужно было более отчетливо объяснить это мне. Потому что каждому нужно разное пространство. Мне хотелось мою Вселенную разделить с тобой. Я думала, и ты… Но ты прав, все люди разные. Не смейся, но я во многом интроверт: меня тоже утомляет и раздражает болтовня и шум вокруг. Мне очень стыдно, что я докучала тебе своей любовью. – Видишь, ты не можешь понять меня, а я тебя. Настоящие друзья понимают друг друга без слов. – Неправда, каждый человек имеет собственное мнение, и мы с моими друзьями очень часто спорим о чем-то. И это нормально! Вдобавок, кто еще, кроме друга, укажет на оплошности? Вот тебя что бесило больше всего? Что я не так делала? – Да все! Зачем, например, ты все время торчала на кухне? Вместо того, чтобы искать полезные контакты! – Но я старалась для тебя и Джоша! – Не стоило этого делать, у нас есть свои привычки. Потом, помнишь, как ты купила арбуз и весь дом им провонял? Это было просто ужасно! В целом, ты сделала очень много ошибок, Элли, – Роберто покачал головой. – А это твое дурацкое объявление «ищу друзей» в русской газете! Из-за него наша жизнь превратилась в ад! – Может быть, когда ты отдохнешь, мы сможем опять нормально общаться. Снова станем друзьями, как вы с Даниэлой, – робко заметила Эля, не смея поднять на Роберто глаза. Она ощущала себя полной дурой и ужасной личностью. – Вполне возможно. Никто не может знать будущее! Но сейчас я слишком устал от тебя и твоего присутствия в доме. Ты потеряла кучу времени на кухне или мешая мне, вместо того, чтобы искать работу. Ты могла бы не торчать все время здесь, а увидеть знаменитые шедевры в Лондонских музеях, раз уж оказалась в Англии! Вот Мэгэн… – опять эта святая Мэгэн, злобная и лживая сплетница! Нашел, кого ставить в пример. Подумаешь, канадка прошлась по музеям! Это естественно: в Новом свете таких не встретишь. А Эля уже побывала во всех знаменитых на весь мир питерских и московских музеях – и не раз. В конце концов, какое ей дело до гениев прошлого, если она хочет быть с обыкновенным, но любимым человеком из настоящего? Если бы не эта великая любовь, конечно, ей было бы интересно все посмотреть – но поиски работы были на первом месте.