Господи, что она опять мешает себя с дерьмом? «Ты сделала то, ты не сделала это…». Наташа права: когда любят, и не такую мелочевку прощают! И даже если любви нет – друзьям. А сам? Он обещал помогать. Отлично зная наперед как эмигрант про все проблемы! Но даже двух недель не выдержал. И что с ней теперь будет, ему вообще наплевать. Стоит ли за него бороться? С утра Эля принялась за новую статью для «Лондон-ньюс». Завтра у нее будет последняя возможность попользоваться интернетом – у Жанны его нет. О стекло в living room билась пчела. Но не было Роберто, чтобы ее поймать и аккуратно выпустить. Эля пчел боялась, чтобы, как итальянец, ловить в руку. Укусит! И сама сдохнет. Эля открыла окно и принялась махать на пчелу, подталкивать ее бумагой – но та упрямо летела к прозрачной преграде, а не на простор. «Может, я как эта бестолочь, и Высшие силы меня так же отталкивают от Роберто и выпихивают отсюда туда, где мне будет лучше – а я не желаю это понять? Возможно, Бог подведет к новому, действительно моему мужчине – а Роберто, как он сам сказал, был всего лишь билетом в новую жизнь?». Но по-прежнему даже мысль о другом мужчине казалась Эле невыносимой. При том, что она превратилась для любимого в ничто. Даже не просто в ноль, а уже в отрицательную величину. Но это пока. Хотя стоит ли за него бороться? По крайней мере, ясно одно: стоит бороться за себя. И свою жизнь. Все она преувеличила: не кинулась бы с моста. Это Эля Роберто в горячке ляпнула. А в реальности костьми бы извернулась, но нашла выход! Может, ему, или им обоим, Небеса дают время, чтобы они осознали все, взвесили за и против? Сравнили друг друга с прочими людьми и поняли, что настоящее и за что стоит держаться? Но сможет ли Роберто переменить свое мнение? «Может, это произойдет, когда он отдохнет и решит свои финансовые проблемы, Донна успокоится и перестанет угрожать разлукой с сыном, а я стану самостоятельной здесь». Им обоим нужно время и собственное пространство, чтобы прийти в себя и все обдумать трезвой головой. А сделать это в такой обстановке, когда они оба наломали столько дров и все время спотыкаются об эти обломки, наверно, никак. Сначала нужно все разгрести, в головах и жизнях. После этого их отношения станут более зрелыми и гармоничными! Эля чувствовала: помимо ревности, возродившей в его душе весь Ад пережитого из-за Донны, глубинной причиной убийственной перемены отношения Роберто стало его подсматривание за ней в сортире. После этого он перестал ее желать – и все тут же окончательно развалилось. Нет, все-таки на страсти немногое построишь… Важнее доверие. Нужно завоевать уважение Роберто – только так она сможет со временем проникнуть в его сердце. «Все, отныне никакого нытья! Посмотри, как это противно на примере Жанны». Они будут дружить, просто дружить. А потом, рано или поздно, Роберто оценит ее! А не он, так другой. Вернулся итальянец: теперь он улыбался Эле, даже шутил. «Рад от меня избавиться. Ну чтож, сама виновата». Ах, быть бы как молодой Роберто, которого ничто не могло сломить! До Донны. Но и это он преодолел. «Хотя я ведь не слабее!». – Как теперь быть с проектом для Фонда? – Думаю, делать эту работу бессмысленно. – Почему? – Эля была вновь ошарашена, хотя, как ей казалось, она уже подготовилась ко всем новым ударам судьбы. И Роберто. – Потому что прекрасные документальные работы о траффикинге только что прошли и по ВВС 1, и по Четвертому каналу. Огромная команда трудилась над фильмом для Channel 4 два года в разных странах. А ты совсем одна, без людей, без техники и даже без языка! Роберто был прав: один в поле не воин. Но если он все это знал, зачем ввел в заблуждение Фонд? Это ведь он за Элю послал заявку, даже не спросив ее мнения и разрешения, а потом уверял, что во всем поможет! Как ей теперь из всего этого выпутаться? «Все-таки он гад!». – Я попробую написать примерный ответ для Фонда, чтобы у них не возникло к тебе претензий, – недовольно добавил Роберто. Минут через пятнадцать от него пришел email. Смысл этой отписки сводился к следующему: «На английских телеканалах то же самое, оказывается, только что прошло – я об этом не знала. Жизнь здесь очень дорогая и размер гранта не позволяет мне задержаться в Англии надолго». – Роберто, еще одна просьба тебе, как к моему бывшему и пока единственному другу здесь. На днях придет чек из русской газеты на твой адрес и твое имя, потому что у меня нет разрешения на работу здесь. Ты позвонишь мне? – Эля уже ни в чем не была уверена. Как знать, вполне возможно, непредсказуемый Роберто сейчас зло ответит: «Ну ты и нахалка! Я могу потерять дом, я на тебя извел 3 тысячи фунтов, а ты еще требуешь с меня свою сотню!». – Конечно. Но впредь прошу сообщить в редакцию, чтобы твои деньги отсылали на новый адрес. – Но я пока совсем не знаю Жанну! Мне кажется, она очень жадная, ей нельзя доверять – она мои денежки точно прикарманит и мне ни о чем не скажет. Дескать, чек потерялся в пути. – Элли, ты опять пытаешься переложить на меня свои проблемы? – взвился Роберто. – Будто у меня своих мало! Хорошо, я объясню, почему я отказываю тебе: не потому, что я такой плохой, а потому, что уровень денег на моем счету меньше нуля, то есть в минусе. И если придет чек на мое имя, банк не поймет, почему я вместо того, чтобы наконец погасить свой долг, снова снимаю деньги и усугубляю свое положение! «Все-таки, я к нему чертовски несправедлива! Не только он ко мне. Бедный! А я тут лезла со своей любовью, когда он может потерять дом». – Элли! Погляди: ты снова портишь стол! – меж тем не мог успокоиться итальянец. – Где? – изумилась Эля. Она уже пару часов сидела только за компьютером. Роберто сходит с ума? – Вот – следы от ручки, синие! – Я их сейчас ототру. – Нет уж, оставь, пожалуйста! Ты сделаешь только хуже. Я сам! Я все исправлю сам. Я ведь тебя просил – будь аккуратна, когда пишешь! – Но я была! Просто я пишу на обеих сторонах каждого листа и, наверно, это паста отпечаталась. Я хотела сэкономить тебе деньги на бумаге… – Надо было что-то подкладывать! – как он разозлился! «Стол ему явно важней. Мы оба в полной жопе – но я, по крайней мере, не пихаю тебя поглубже». После ланча Роберто пошел развешивать постиранные вещи во дворе. У Эли к этому времени уже так устали глаза, что она решила немного отдохнуть. Пойти помочь ему, что ли? При этом ей невольно вспомнилось, как весело и дружно они все делали в первые дни, и захотелось зарыдать в голос. Но вместо этого она по возможности жизнерадостней улыбнулась Роберто: – Давай помогу! – Я сам. – Да ладно! – Спасибо. Ну конечно, вдвоем легче и быстрее управляться с мокрыми тяжелыми пододеяльниками. Однако Роберто уронил полотенце, и в сердцах чертыхнулся. – Ничего, мир не умрет! – примирительно заметила Эля. Видимо, при этом они оба невольно вспомнили, как он придирался к ней при ее промахах, потому что Роберто с полными слез глазами поспешно убежал в ванную. И принялся подозрительно долго там плескаться – куда дольше, чем нужно, чтобы прополоскать тряпку. «Неужели он все-таки переживает из-за предстоящей разлуки, просто не желает показывать? Или ему грустно от того, что его мечты об идеальной бабе-роботе не сбылись? Или неловко что он, хоть и поневоле, выглядит некрасиво. Потому что у него оказалось слишком мало душевных и физических сил для кого-то, а выше головы и тем более выше радуги не прыгнешь. Хотя можно попытаться, и только так получается что-то великое. Но Роберто не захотел…». Пришли канадцы. Мэгэн снова принялась заигрывать с Роберто, весело хихикая. А Эля вдруг почувствовала, что совсем выдохлась. Она пошла наверх, чтобы не видеть, как другим весело в то время, когда ее душа разрывается от отчаяния. Плакать глупо, пустая трата времени. И только растравлять себя. Лучше отвлечься учебой или чтением, если не получается сейчас мыслить позитивно и думать о будущем оптимистично. Только невозможно ни на чем сконцентрироваться. И слез сами льются из глаз, и их не остановить. Через час Эля спустилась попить. И наткнулась на кухне на Роберто – он появился там вслед за ней, хотя до этого сидел с канадцами в комнате Майка и Эля надеялась мимо них тихонько проскользнуть. Наверняка бывший друг заметил ее покрасневшие глаза – но не сказал ничего и поспешно вышел. А Эля вернулась в «свою» комнату и продолжила реветь с утроенной силой. Однако зажимая себе рот, чтобы перед другими не позориться и не докучать. «Я совсем одна на этом свете! Всем плевать на меня…». Вдруг снизу послышался голос Майка: – Что-то Элли слишком долго сидит наверху. – Наверно, она нездорова, – предположил голос Мэгэн. Ну вот: что она столько времени накручивала себя, дуреха? Все-таки окружающие беспокоятся о ней, хоть Эля им сбоку припека. Зато Роберто… Ну почему он в отношении нее так слеп и несправедлив? Вся ее великая любовь ушла в свисток, превращена в дерьмо! Как это обидно! А ведь Эля была готова ради Роберто жизнью пожертвовать. Он стал ей важнее ее самой. В 10 вечера Роберто, как ни в чем ни бывало, отправился на боковую. А вот Эля места себе найти не могла. Ни в этом доме, ни на этой планете. На темной кухне, где Эля, забившись в угол, тянула из чашки холодную воду, ее врасплох застал Майк. – Элли, что ты тут делаешь в темноте? – канадец внимательно и по-доброму смотрел на нее. – Я думаю. А думала Эля вот над чем: куда и когда все делось? То, о чем она прочла в его заметках – что даже то что было стало самым прекрасным в жизни и для него. Те нежность и восхищение, что она видела в глазах Роберто вплоть до недавнего времени. И с какой надеждой он ждал вердикта от Клайва – будто от него зависела вся его жизнь! Но тогда почему… Из-за ее ужасности, really? Поначалу да, она его достала, но потом всячески старалась понять, помочь и не беспокоить. И это не смертный грех – желание вкусно накормить! А еще Роберто начал отдаляться от нее, а потом отталкивать из-за Джоша. Но ведь они уже дружат! А с Донной все решаемо! Денежные проблемы тоже сыграли свою роль? Но ведь Эля уже что-то нашла. Мысли принялись разгоняться все быстрей, разогревая ее мозг до кипящих, сверкающих брызг: все-таки он боится, что она, как Донна, начнет ему изменять? Или, раз он «слишком стар», боится испортить ей будущее, раз не хочет больше детей? Так: она опять его оправдывает, всячески пытается оправдать! Точно так же, как он изо всех сил искал к чему бы еще придраться и вышвырнуть ее вон. «Разве это не говорит тебе, упертая идиотка, о его реальном отношении?». Но как же его интонации и прикосновения, его сбившееся дыхание и откровенная радость, когда она возвращалась к нему ото всех других? Пока Эля осознавала, что понимает все меньше и уже сходит с ума, Майк разбудил Роберто и позвал на разговор в свою комнату. Эля слышала, как Майк говорит: «У вас с Элли очень много общего». Потом Мэгэн засмеялась: «Ты такой лузер!» – видно, Роберто признался, что Эля приходила к нему в постель. И правда, лопух…И трепло! Мэгэн вдруг пораженно воскликнула на весь дом: “О, my God!”. Потом Майк, тоже очень громко: «Нет, я не думаю, что ее отец делал это с нею». Ну а если бы это было на самом деле – а Роберто, которого Эля просила не обсуждать ни с кем ее проблематичных предков (и он обещал!), обсасывал бы эту трагедию со всеми подряд? Каково бы ей было? И если тебя ежедневно, много лет подряд, убивают словами и поступками, распинают твою душу и достоинство, это может быть в совокупности страшнее, чем физическое насилие. Ей ведь есть, с чем сравнивать! Потому что били ее жестоко. «Но Роберто не может всего этого понять, потому что у него самого было счастливое детство. Сытый голодного, как известно, не разумеет…». Меж тем снизу опять донесся голос Майка: «Нет, Элли не проститутка! У вас столько общего! Вы могли бы быть счастливы вместе». Будут ли? Ага, они закончили общаться. Сейчас Роберто поднимется наверх! Пусть он придет к ней, попрощаться. Только поцелует на ночь, и все. Обнимет и скажет, что все будет хорошо. Ей так страшно! Что ее ждет? Но нет, шаги итальянца протопали в ванную, затем в детскую. Всё. Всё кончено. «Я правда упертая сумасшедшая идиотка. Потому что любовь – это неравнодушие. Особенно к чужой боли. Даже если это тайная любовь. Просто не было у него никакой любви». Эля не знала, сколько времени прошло. В доме все стихло. Вдруг дверь ее комнаты приоткрылась, в нее проскользнул темный силуэт. Роберто присел на краешек кровати и долго молча смотрел на нее. Эля ждала. Наконец он решился и прикоснулся губами к ее волосам. Она обвила его шею руками… – Ты останешься со мной? Останься! – прошептал он. – Да, да! Я не хочу никуда уезжать от тебя. Зачем ты так долго нас мучил? Трезвый подход