– Ну что, допрыгалась? – сказала Эля. – Ты понимаешь, что могла сейчас разбиться? Насмерть? Если бы меня рядом не было. А ты так со мной обращаешься! Хватит реветь, сама виновата! На, давай одевай. Девчонка на удивление покорно переоделась в сухое. Потом сама легла в кровать, и, всхлипывая, уставилась на Элю. – Так, а сейчас мы почитаем интересную сказку. Русскую. – Нет! – Лежи и молчи! Сейчас я выбираю, – Эля взяла наугад первую книжку с русским шрифтом. Открыла: – Вот, отличная сказочка! Как раз, Люси, для тебя, – ей попался «Кошкин дом». – Я не хочу это! – Зато я хочу! – и Эля с выражением, в лицах принялась читать. – Вот видишь, Люси, что бывает с теми, кто жадничает, обзывает других и выгоняет их из своего дома? Думаешь, с тобой никогда ничего не случиться? У всех бывают неприятности. Кто тебе поможет, если ты так себя ведешь? Притихшая девочка внимательно и тревожно смотрела на нее. – Мне сейчас очень трудно, Люся. Ты права, у меня ничего нет – ни дома, ни друзей, ничего. Я совсем одна. Знала бы ты, как это тяжело! – тихо сказала Эля. – Мне тоже тяжело, – вдруг прошептала девочка. – Вот видишь, ты должна меня понять. Зачем делать так, чтобы нам обеим стало хуже? Лучше давай помогать друг другу. Будем друзьями, Люси! Да? Ты ведь на самом деле хорошая девочка, правда? – Эля легонько провела ладонью по волосам своей подопечной. К ее удивлению, Люся не отстранилась, не укусила и не плюнула. – Люси хорошая девочка… Люси сейчас будет спать и ей приснится интересный сон… – Эльа, я не буду как Тетя Кошка! – вдруг перебила ее Люси. – We will be friends. Ты живи тут. – Спасибо. – Со мной ничего не случится? – Люси испуганно смотрела на няню. – За то, что я тибя обижала? – Нет, нет. Спи. С хорошими девочками ничего не случается, – но сама Эля уже не верила в это. Женщины сильнее Дикий ребенок наконец заснул. Эля посмотрела на часы: было уже полдвенадцатого ночи, пора и ей лечь спать, чтобы выспаться – рано утром вести Люси в школу. Эля завела будильник на шесть. И вдруг на нее накатила страшная тоска и не менее сильное чувство вины. «Господи, как я могла плохо думать о Роберто! Я для него была как Люси. Всячески его изводила. Не удивительно, что он начал испытывать ко мне отвращение. Как я смела тыкать Роберто в глаза другими мужчинами?! Самым болезненным для него после измен Донны. Нет, что за редкая дура! Сама все испортила». Ей так сейчас не хватало Роберто! Просто быть с ним рядом – и все. «Я все исправлю, мой дорогой, мой любимый, я исправлюсь, ты увидишь! Я больше не повторю прежних ошибок. Только не бросай меня здесь совсем одну! Мне так плохо без тебя». Внизу послышался шум. В прихожей Эля увидела девушку лет 20-ти, поразительно похожую на Венеру Милосскую – даже пепельные волосы были собраны в такую же прическу. –Ты Эля? А я Инга, приятно познакомится, – улыбнулась она. Люска уже уснула? – Да. – Ну, тогда можно ни о чем не беспокоиться. Она очень плохо засыпает, но потом рядом может играть оркестр – ее не разбудишь. Я Жанну на кухне подожду. Эля побежала принять душ – Люси их обеих перемазала вонючей рыбой. Посушить волосы было никак: российский фен не воткнешь в английскую розетку. Роберто не дал ей свой переходник, даже временно. Хотя итальянцу тот пока не был нужен. Эля решила посидеть с Ингой полчаса, не ложиться же с мокрой головой. Девушки принялись болтать на смеси английского и русского, который Инга знала чуть лучше, чем Эля English. Латышка провела в Лондоне три года. Работала где придется, жила тоже. Самой ее первой работой оказался труд горничной. Поселились они с бывшей подружкой Магдой там же, при отеле. Но быстро поссорились: – Она вроде Жанны: все под себя! В Риге я это не замечала, может, не хотела, а здесь… Здесь многие дружбы распадаются, потому что люди не выдерживают трудностей. Мы с Магдой сильно поссорились. Но меня это не сломало – то, что я осталась одна. Я устроилась работать на картонной фабрике, потом перешла на йогуртовую. Там платили 4-5 фунтов в час. Но через пару месяцев я оттуда ушла. Там было очень скучно – это такая промышленная зона под Лондоном, кроме нескольких фабрик, ничего нет. Нашла себе работу официантки, это было легче и платили шесть фунтов в час. А Магда, тупица, наверно, до сих пор в этом отеле горбатиться и спит в вонючем затхлом подвале. Я там задыхалась, не знаю, почему – все время воздуха не хватало. Вообще быть горничной – это ужасная работа, ни за что не ходи! Через два месяца станешь инвалидом. – Почему? – Когда двадцать кроватей перестелишь, узнаешь! Сейчас я хочу вернуться домой, надоело все. Я мать давно не видела, брата. Просто домой хочется! Еще видишь – я простыла, – Инга шмыгнула носом. Эля сочувственно улыбнулась. – Мой бойфренд был явно рад от меня избавиться, особенно когда я простудилась, – усмехнулась Инга. – Спросил, когда я вернусь. Я говорю: «Может, никогда». Кажется, он не поверил, решил, что шучу. Цену себе набиваю! Думает, он мне позвонит, и я в любой момент опять к нему приеду. Ему 28, но он глупый. Мне с ним скучно. Только в постели хорошо. Это все было так, just for fun!*(*чисто для развлечения). – «Чтож ты тогда, если все это для тебя несерьезно, так подводила Жанну?» – подумала Эля. Словно прочтя в ее глазах немой вопрос, Инга продолжила: – Несколько раз было: Жанна звонит, я обещаю приехать – но потом мой бойфренд меня обнимет, поцелует, и уже не хочется вылезать из кровати, одеваться, ехать через весь город сюда! Если выбирать меж тем, что тебе нравиться и работой, от которой ты не в восторге и за которую мало платят – ты что выберешь? – Есть еще такое понятие, как долг. Ты ведь пообещала! – Да, но… Ты еще многого о Жанне не знаешь. Может, это неправильно, но я не чувствую, что я ей должна. Она очень тяжелый человек. Ее Люска тоже не ангел. – Это точно! Я таких девочек еще не встречала. Очень плохо воспитанный ребенок! – Она крэйзи! У нее нервы не в порядке. Может быть потому, что у нее такая мать. Может, она родилась сумасшедшей. Мне ее жалко. Теперь ты будешь бэбиситтер? Не давай маленькой Люске садиться себе на шею. Иначе ты dead* (*покойник)! Мне было очень трудно с ней, особенно поначалу. Я даже плакала, – Инга тихонько рассмеялась, глядя на Элю. – Скажи, а тебе правда совсем не жаль уезжать от твоего бойфренда за тридевять земель? – Да! Я считаю, у меня было интересное приключение, отличный секс, все было замечательно. Но все кончилось! Все рано или поздно кончается. Особенно когда возникают troubles. Вот, как сейчас с моим здоровьем. – Прости, ты когда-нибудь влюблялась? – Я была немножко влюблена в этого моего бойфренда. И он в меня. А слишком сильные чувства… я этого боюсь. Что не смогу управлять собой. Нет, мне это сейчас ни к чему! Нужно о себе подумать. Может быть, я учиться буду. Надоело просто зарабатывать деньги – ну да, здесь можно больше получить, чем дома – и что? Быть официанткой всю жизнь – это не то, что бы я хотела. Короче, ничего не знаю еще. У меня вся жизнь впереди! Мне только 21! И подходящего парня я обязательно встречу. Как там у вас говориться: «Первый блин всегда комом», – Инга улыбнулась. – В смысле? – Ну, до него я была, как это сказать… virgin*(*девственницей). – Но ты так обо всем спокойно говоришь! Как будто у тебя большой опыт… – Видишь ли… я, конечно, до недавнего времени была девушка – но я слишком давно страдаю от attention мужчин, с детства. Поэтому я не могу серьезно к ним относиться. Я не жду какой-то сказки, great love, как многие женщины. Есть что-то хорошее – прекрасно, нет – я не буду сильно расстраиваться. Если совсем честно, у меня к мужчинам такой… страх. То есть спать с ними я могу, это оказалось довольно приятно, но любить, пускать в свою душу… Как можно верить мужчинам, если все бойфренды моей мамы приставали ко мне? С десяти лет! Знаешь, как мне было страшно! Мама уйдет на работу в ночь, она у меня врач, а я остаюсь с ее очередным другом. И он заходит в комнату, где сплю я, и начинает распускать руки. Кто-то пугался, если я делала вид, что просыпаюсь – а я всегда просыпалась сразу же, как они входили в комнату. Но другой понимал, что я не сплю, и все равно продолжал! Я из-за этого до сих пор сплю… – Инга показала, как: просунув простыню между ног и замотавшись в нее туго, как в бинт, – …чтобы никто не просунул палец! – А почему ты не говорила, чтобы те уроды от тебя отстали? – Я боялась, что тогда неизвестно, чем кончится. Так я как бы сплю и ничего не замечаю – как бы ничего не происходит. А если я выведу насильника на чистую воду, он может закончить дело – все равно, терять ему стало нечего! А я бы не справилась со взрослым мужчиной. – Неужели все мамины бойфренды приставали к тебе? – Трое из четырех! Не приставал самый первый – может потому, что я была еще маленькая. А один раз на каникулах пристал муж моей тети, когда отвозил меня на машине в деревню. Он заставил меня делать ему минет! Я рассказала тете, но она рассердилась и не поверила. Позже я узнала, что этот мой дядя делал то же со многими другими девочками. И всех он запугал, так что ничего ему за это не было! – Инга гневно нахмурилась. – Бывают же гады! Я как-то помогала готовить статью: психологи из кризисного центра говорили, с детьми, подвергшимися насилию, работать очень тяжело. Даже спустя годы таким людям очень трудно кому-то поверить, потому что самые близкие люди их уже предали. Но потом психологи добавили: то, что навсегда ломает мальчиков, как правило, полностью преодолевает «слабый» пол. Вспомнить только, сколько женщин и девушек насиловали захватчики во время войн – но почти никто не покончил самоубийством и не кинулся мстить всем подряд, хотя легко можно понять их гнев и омерзение! Но они продолжали жить и любить своих близких, детей, в том числе рожденных от заклятых врагов, и любить мужчин – несмотря на страшное прошлое! – Думаю, я тоже все забуду. Просто еще немного времени прошло с моего детства. – А маме ты говорила хоть об одном ее «друге» – что он проделывает? – Нет, мне не хотелось ее расстраивать. Она бы убила их из-за меня! Ты что, она меня очень любит. Для нее это стало бы настоящей трагедией – что она меня не уберегла. Эля думала: поразительно, какие все люди разные! И у всех такой разный опыт. Впрочем, кое в чем он оказался общим: еще ни одна из многочисленных встреченных ею женщин не сказала, что знает мужчину, которому можно доверять. Обнадеживающий факт. С кем хочу, с тем и сплю Послышался шум – в дом вошла смеющаяся, пьяная Жанна и налегла рукой на дверь, не давая войти Памми: – Я сказала тебе – нет! Нет, и все. Потому что не хочу. Это мое дело – с кем, когда и где спать. – Жанна с усилием закрыла дверь. Потом, пошатываясь, повернулась к Эле: – Видала? Любви ему захотелось! Пошел он! Козел… – Ну дала бы в честь его дня рожденья. Ты же три года с ним спала! Один раз от тебя не убыло бы. Если месячные, можно сделать минет… – Да не хочу я, и все! Что я, обязана с ним трахаться? – Жанна разозлилась. – Я свободная женщина! С кем хочу, с тем и сплю. Хватит с меня такого траха! Этот Памми у меня уже знаешь, где сидит? Так что пошли вы все! – Ладно-ладно, как скажешь. – Люська спит? – Спит. – Во сколько она заснула? – Если честно, почти в десять, – не моргнув глазом, соврала Эля. – Удивительно. Как тебе это удалось? Обычно я ее по три часа спать укладываю. А то и по четыре. Она меня просто в стельку выматывает, хоть ложись и не вставай. И так каждый вечер! – Жанна истерически, изможденно рассмеялась. И на сей раз Эля ее очень хорошо понимала. Добравшись до кровати, она блаженно потянулась: наконец-то отдых, за весь этот долгий и трудный день! «Ах, как хоро…Что это? Будто где-то разбили стекло. Господи, это не где-то, а здесь! Кто-то бьет окна на первом этаже. А если и до второго докинут?!». Эля спешно скатилась с кровати и оделась. Побежала вниз. Там повсюду валялись осколки стекла. Кто-то шумно ломился в дверь с улицы, но замок еще держал. Пока.