–Такая морда, будто я жду, что мне сейчас что-то хорошее дадут, да? – усмехнулась Жанна. – Ага, дадут, потом догонят и еще раз дадут! – она невесело расхохоталась. – Мы с этим Райаном стали встречаться. Занимались сексом по 3-4 раза в день. Любовник он был, конечно, обалденный. Через неделю он предложил мне выйти за него замуж. Но мне не дали визы, хотя мы экстренно расписались. И пришлось мне остаться в Москве еще на полгода. Райан тогда бомбил британское посольство в Москве своими имэйлами каждый день: "Выпустите эту женщину, я не могу без нее!" – Жанна рассмеялась. – И мне он звонил каждый день. Квартиру снял… Мужик, когда тебя хочет, горы свернет! А этот твой Роберто – дохлый номер. – Ты Райана любила? – У него было красивое тело, он хорошо трахался. Мне не нужно было больше волноваться, где жить и насчет еды. А я уже порядком устала каждый день бороться за жизнь! Кто знает, может, я бы и смогла его полюбить со временем, если бы не пара обстоятельств. Во-первых, Райан очень любил групповой секс. Каждую субботу мы приезжали в "Фетиш клаб", Райану в этом заведении 3-4 телки за вечер делали минет. А еще он начал меня бить. Причем он потом всегда просил прощения, говорил, что это неконтролируемые реакции. Мол, отец его тоже бил, сильно. Я где-то прочитала, что у англичан это часто встречается: на работе они отутюженные, улыбаются, а домой придут – и выпускают наружу дневное напряжение, все, что было заперто. Я терпела три года. А потом подала на развод. – Жанна сделала перерыв, чтобы глотнуть воды. – Через несколько месяцев после этого я встретила Нико, в ночном клубе. Мы оба были навеселе, поехали к нему, и у нас был безумный секс – восемь раз за сутки, представляешь? Он ворвался в мою жизнь так внезапно! А я уже тяготилась жизнью без любви. Мне хотелось самой в кого-нибудь влюбиться. И чтобы меня любили, заботились обо мне. И вот я влюбилась в него… у меня тогда просто башню сорвало! – Жанна вдруг резко встряхнула волосами, подняла на Элю глаза: – Но сейчас я тебе скажу – нельзя так! Мы, бабы, теряем голову, даже не узнав толком, что перед нами за человек! А ему да, ему было приятно со мной трахаться – до тех пор, пока я не залетела. И он тут же променял меня на бразильскую танцовщицу, – Жанна снова резко затянулась. – Помню, как я приходила к нему и просила денег, у меня уже был большой живот. А они сверху из окна надо мной смеялись. А потом он кинул в меня пустой банкой из под пива и крикнул, чтобы больше не приходила, иначе он пнет в мое толстое брюхо изо всех сил, и мы оба подохнем, я и ребенок, и наконец исчезнем из его жизни. Представляешь?! – на глазах Жанны выступили слезы, покатились по щекам. Эля ласково погладила татарку по руке. – Где же ты жила? – Да была у меня квартира, Райан оставил. А когда Люська родилась, социальная опека нам этот дом предоставила. – Бесплатно?! – Ну, в общем, да. Я просто передала им ту квартиру и переехала сюда. – А жила на пособие? – А на него проживешь, с грудным ребенком? Ему столько всего надо! Смеси, одежда, подгузники. Я пыталась устроиться продавщицей, официанткой – но нигде не взяли. Никто меня не пожалел. Сперва я во всем себе отказывала, на себе экономила, а потом подумала: если я здоровье сейчас потеряю, то и дочка моя загнется! А кому она будет кроме меня нужна? И тогда все это началось – моя веселая жизнь, – Жанна истерически хмыкнула и показала Эле другое фото, где она стоит подбоченясь в вызывающем леопардовом манто. На ярко размалеванном лице вызов и злость. Но, одновременно, глубоко скрываемый стыд. – Как ты искала клиентов? – Это нетрудно. Я приходила вечером в паб, выбирала все время разные, чтобы меня не заподозрили. Там знакомилась с кем-то, и если он предлагал поехать нему, говорила: это стоит столько-то. Редко кто отказывался. И я всегда настаивала, что мы встречаемся только у меня, потому что как же я Люську одну оставлю? Хорошо, она тогда почти все время спала. Я, как она поест и заснет, быстренько в паб, там хвать клиента, и обратно. А в голове только: как там мой ребенок? Я не мать, а сука! И вот он на мне пыхтит, а у меня одна мысль: как бы дочка не проснулась и не обломала клиенту кайф. Потому что тогда он вряд ли больше захочет со мной встретиться, – Жанна грустно усмехнулась. – Сколько ты брала? – 100 фунтов, иногда меньше. Иногда они сами оставляли мне больше – 300, и даже 500. Спустя пару месяцев сложился круг из 3-5 постоянных клиентов. Мне того, что я от них получала, хватало на жизнь, и я подрабатывала лишь изредка. А потом Памми встретила, на свою голову… – Жанна устало рассмеялась. – Ладно, пошли спать. Вскоре Эле удалось найти подход к Люси. Он оказался прост: чтобы побудить дикарку делать то, что она не хочет, нужно пообещать как награду то, что малышке нравится. Например, отправиться на детскую площадку, которую Люси обожала. Ради этого она была готова есть не только котлету, но и салат, чистить зубы, убирать свои игрушки. Элю поражало, как быстро меняется ее подопечная: девочка прекратила обзываться и драться и теперь охотно делала все, о чем ее просила няня. Вот бы и взрослые могли меняться так – словно по волшебству! Я все преодолею А вот с Жанной отношения с каждым днем ухудшались, несмотря на все Элины старания жить мирно и дружно. В душе ее работодательницы накопилось слишком много обид, переплавившихся в злость – и та требовала выхода. Что выражалось в частых придирках по поводу и без повода. Эля понимала теперь, откуда у маленькой Люси появилось желание задеть за живое, проехаться по самому больному: Жанна практически ежедневно, а то и несколько раз в день проделывала то же самое. Только она находила болевые точки гораздо хуже пятилетнего ребенка. – Этот Роберто не для тебя! – вдруг с недоброй усмешкой могла сказать Жанна ни с того ни сего. – Он красивый мужик – а ты… С такой рожей надо искать свой уровень. – Эля, услышав такое, изумилась: непривлекательной ее считали только родители. От всех остальных она всю жизнь слышала комплименты от «симпатичной» до «красивой». Неужели она правда подурнела? Эля побежала в ванную посмотреться в зеркало: нет, фигура стала как раз такой, какой должна быть. Кожа сияет – начавшееся лето придало ей золотистый загар. Грудь торчит и словно жаждет, чтобы к ней прикоснулись. Как жаль, что они с Роберто так и не переспали! Их тела сейчас словно созданы для любви. А лицо в зеркале все то же: большие глаза, аккуратный носик, яркие пухлые губы и румянец на щеках. Портит все только взгляд: он стал каким-то напряженным, словно старающимся всмотреться в суть встреченных людей: вы не обидите меня? Поможете мне? Интересно, такой взгляд – это временно или уже навсегда? Не хотелось бы. Татарка теперь каждый день отправлялась на свидания, прихватив домашнюю телефонную трубку, чтобы квартирантка не могла ею воспользоваться. Эля добросовестно присматривала за Люси – но Жанна не спешила выполнять свое ответное обещание кормить няню своей дочки. И жалела каждый кусок. Брать творожный сыр татарка запретила – это только для ребенка. Другие молочные продукты она не покупала. Эля не могла выдержать хронический недостаток протеина и однажды купила на свои деньги самый дешевый йогурт, но Жанна его съела. Весь. А как замену предложила прокисший фасолевый суп. И наорала, когда спустя несколько дней Эля отказалась от грибного: – Какую-то аллергию выдумала! – Жанна, у тебя самой нос течет от цветущих растений! Просто у нас разные виды этой напасти. – Все равно, вся твоя аллергия у тебя в голове! – если бы. Из витаминов Жанна покупала теперь только апельсины. Эля из-за острой нехватки любой доступной еды как-то съела один – и потом несколько дней чесалась от появившейся красной сыпи. Потом крапивница прошла, но появилось раздражение на кистях рук – от ядреной химии, с которой приходилось убирать дом, татарка требовала ежедневной уборки. А перчаток не было. – Жанночка, посмотри: мои руки ободраны в кровь! Мне нужна передышка, хотя бы пара дней, потому что становится все хуже. – Знаешь, тебе придется искать себе другое место, мы не сможем ужиться. Мне нужен человек, который бы мне помогал, – Жанна вдруг прекратила орать, с недоброй усмешкой глядя на Элю. Ожидая, что та начнет умолять, обещая исполнить все прихоти. Только Эля при всех трудностях с телефоном уже сумела обеспечить себе запасной аэродром! – Сорри, если я не соответствую твоим требованиям, но тебе осталось терпеть меня всего несколько дней. В следующее воскресенье я перееду. – Главное, что ценят мужчины в женщине – чистоплотность! – словно не слыша Элю, провозгласила Жанна. Хотя незаметно, чтобы ей самой это здорово помогло. – Жан! Я нашла место хаускипера. – Так ты поэтому не хочешь убирать? Потому что здесь тебе ничего не платят? – Нет. Просто я боюсь с такими руками показываться Джейн – вдруг она решит, что это опасная заразная болезнь? Помнишь, когда мы обо всем договаривались, ты согласилась, что мы будем убираться по очереди раз в неделю. Сейчас я мою ванну с унитазом каждый день, и мойку. Но пол и пыль… мы же не в больнице! – Знаешь, такую горничную, как ты, никто не будет терпеть – тебя выгонят через пару дней, – с притворным сочувствием вздохнула Жанна. – Ты потом оценишь, в каких райских условиях тут оказалась – да будет поздно. На фоне Жанны Роберто теперь казался Эле нереально хорошим человеком. Еще недавно она была готова поскорее его забыть и даже думала: а не отправиться ли лучше вместо итальянца в понедельник (они договорились: Эля приедет к нему в гости 21-го) в местное интернет-кафе? За деньги на дорогу можно 5 часов там просидеть! Пообщаться с новыми претендентами. Но с каждым днем тоска по Роберто крепла: по его поддержке, его шуткам, просто присутствию рядом. Эле хотелось уже не секса, а просто смотреть, как ее любимый что-то делает – что угодно, моет посуду или гладит Джошеву школьную форму, например. И ей тоже хотелось мыть для него посуду. Меж тем Памми предложил Жанне пожениться. Но ей теперь больше нравился Джо, бизнесмен родом с Кипра. И было любопытно, каким окажется Клаудио: «Пусть он бедный, но добрый и щедрый и готов мне все отдать! Понимаешь, он скоро приедет – ну как я сейчас опять с Памми сойдусь? И как скрывать звонки от Памми, когда здесь будет Клаудио? Как ты думаешь, мне с ним спать в первую ночь? Вдруг он мне так понравится – но тогда он решит, что я легкодоступная! Вообще, зачем мне этот Памми, если, может, я уеду в Италию. А что! Нет, ну а как же мой бизнес? Надоело от мужиков зависеть!». – Хочешь расскажу, как я в Москве лесбиянкой была? – вдруг ни с того ни с сего спросила Жанна. – Что?! – Это в те полгода, когда я Райана дожидалась. Я от скуки и одиночества сошлась тогда с одной бабенкой, Карина звали. Ей было 35, но выглядела на 20. У нее такая фигурка была, умм! Попа – как две вишенки, – Жанна мечтательно улыбнулась. А Эля думала: «Вот ужас! Только бы она не начала приставать ко мне! Какое счастье, что она считает меня некрасивой!». Вечером в дверь позвонили – за ней стояла женщина в возрасте неприметной внешности. Оказалось, это новая квартирантка Марина, горничная при отеле. – Пока ты еще здесь, она в living room поживет, – объявила Жанна. Татарка побежала на очередное свидание, а Эля решила распросить, как Марине здесь живется. Оказалось, она приехала в Лондон вскоре после дефолта 98-го и с тех пор нелегально здесь. – Одна моя знакомая моего возраста каждый день целый год ходила на свидания – и в итоге вышла замуж за состоятельного бритиша. Причем она совсем не красавица. Я себя тоже пыталась заставить ходить на dates, но на самом деле не хочу я уже никакой любви, хочу только увидеть родных – дочка без меня выросла, внучка без меня родилась. Маму похоронили без меня! Хочу домой, в любимый Питер! Но если я отсюда уеду, обратно меня уже не пустят. Я всегда своим близким деньгами помогала и не хочу стать камнем у них на шее. Что за работу я в моем возрасте найду? Уборщицей за копейки? Тут за уборку дерьма хоть платят. – За эти годы в России многое изменилось. Раньше да, всё стояло и работы для инженеров было не найти – но сейчас все по-другому! – У меня большой стаж, но только в роли горничной – кому нужен такой инженер? И возраст уже… Просто не знаю, что делать. – Эля видела: Марина хотела бы заплакать, чтобы стало легче. Сейчас можно, это безопасно, ее не уволят. Но в силу долгой привычки сдерживать эмоции она просто не может. Прекрасно, когда человек умеет так владеть собой. Но при этом страшно подумать, что у него внутри! Хорошо, если все только замерзло в ожидании солнышка. Но если там ко времени, когда оно выглянет, все окончательно вымрет? Марина ушла, сказав, что переедет к Жанне через несколько дней. Эля отправилась чистить зубы на ночь. Небольшое окошко в ванной было открыто, оттуда тянуло свежим воздухом. В доме напротив уютно светились окна. И Эля вдруг подумала: «Где же ты, мой дом? Где меня примут и будут любить такой, какая я есть?». В коттедже наискосок включили танго. И на несколько мгновений в мире остались только она, это танго, небо и абсолютная свобода. Ей казалось, сделай она шаг вперед – и полетит. Но музыка кончилась, Эля опомнилась: конечно же, она не умеет летать. Но все преодолеет! Она совсем забыла про Бога: он любит ее и не оставит. Ведь правда? Утром Эля проснулась в хорошем настроении – таком же солнечном, как яркий свет, падавший из окна. Роберто так себя вел при последней встрече – словно бы сам скучает! И все последние дни он словно незримо был рядом, и одно это давало ей поддержку, уверенность в себе и в завтрашнем дне. Эля надеялась, что скоро их отношения станут более человечными, сгладятся острые углы обид и недоразумений. Будут ли они парой или останутся просто друзьями, не важно! Но решат все проблемы! Вместе. Эля придумала, как возместить недостаток протеина: Жанне и Люси пришлись по вкусу ее котлеты. Заодно можно поесть самой. Наевшись, татарка с подобревшим лицом предложила сходить вместе с ней в интернет-кафе, обсудить анкеты ее новых мужиков – с кем из них стоит связываться. А потом Эле останутся как бонус десять минут Интернета. Ого – пришло сообщение от Роберто! «Элли, твое последнее письмо превосходит все, что ты делала ранее. После этого мы не сможем общаться друг с другом. Я сожалею обо всем и честно надеюсь, что ты сможешь найти свой путь, друзей и счастье, но я не хочу, чтобы ты появлялась здесь опять. Я помогу тебе переехать на новое место. Но это последняя вещь, что я для тебя сделаю, потому что это твое письмо было последней каплей. Я надеюсь, ты не станешь посылать эту ложь вокруг». Итак, она может доверять Богу и своему сердцу, это совершенно очевидно. Какая же она дура! Не Роберто помогал ей жить все эти дни, а всего лишь утешительная иллюзия. Но почему, почему он СОВСЕМ НИЧЕГО не понял, не захотел?! Роберто же очень умный человек! Да, но никому не нравится, когда его критикуют. Или дело вообще не в критике, а в том, что Эля собирается посылать это письмо другим? Это что, так проявляется ревность? И желание раз навсегда вышвырнуть из своей жизни, чтобы никто больше не причинил ему столь же сильную боль, как Донна. Это перестраховка, обида, ярость? Или просто нелюбовь? В любом случае, вряд ли теперь что-то удастся исправить. Эля совсем не могла дышать. Но она преодолеет все – она сильная! А о Роберто лучше не думать: они несовместимы. Он не желает понять ее, а она – против воли! – причиняет боль ему. А он ей, причем так много боли! Да, но как быть с чеком из «Лондон-ньюс», который придет на адрес Роберто? У нее совсем не осталось денег на проезд и еду. А на кормежке Жанны не проживешь: в блокаду и то питались лучше. Обычный Элин рацион в этом доме состоял из двух ломтиков хлеба днем и двух вечером. Какое счастье, что Жанна ушла на свидание и забыла дома телефонную трубку! Эля набрала номер Роберто. – Хеллоу, Элли, – голос Роберто был привычно энергичен. Итальянец не казался слишком рассерженным или расстроенным. Она сможет все исправить! Умрет ради этого. – Тут тебе пришел чек из русской газеты. Ты поэтому звонишь? Я тебе собирался в понедельник в письме переслать эти деньги. – Нет-нет, не надо! Они могут пропасть, я не доверяю пересылке по почте – в России это все равно, что выкидывать деньги на ветер. – Здесь это безопасно. – В любом случае, Жанна запрещает что-то посылать не на ее имя. А если ты пошлешь на ее, я денег не увижу 100%. Поверь мне. – Хорошо, я тебе отдам при встрече 27-го. – Жанна меня почти совсем не кормит. Можно я приеду к тебе завтра и заберу? – Элли, это плохая идея. Ты получила мое письмо? – Да.