– В горах Сьерра-Верде. – И что сказал этот ваш Булганин? – Как-то не захотел с нами общаться. Рик еще раз оглядел ссадину на лбу Берни. – Номер машины? – Невадский. C3P22Z9. – Хорошо, пробью. Только не удивляйся, если в результате мы будем знать еще меньше, чем сейчас. – Рик слизнул с губ остатки сахарной пудры. Я сделал то же самое. 26 – Обычно ключ к разгадке находится на самом виду, – сказал Берни, верней, пробормотал себе под нос. – Разве не так? – Он бормотал всю дорогу от «Пирожкового рая» до… в общем, до того места, куда мы направлялись. Мне, если честно, без разницы, в какую сторону ехать, если я на переднем сиденье. По большому счету я бы предпочел «порше», но в пикапе тоже есть своя прелесть: высоко сидишь, далеко глядишь. Смотреть на машинки сверху очень забавно, почему – не знаю. Я высунул голову в окошко. Воздух уже начал нагреваться – Берни говорит, лето на подходе, – однако наш пикап самый простенький, без стекол и, уж конечно, без кондиционера; по словам моего партнера, именно этот автомобиль в свое время покорил Запад. – Нужно проанализировать ситуацию, – продолжал Берни. Охо-хо. Ну не умею я анализировать! – Зададим простой вопрос: кто из всех, связанных с делом, меньше всего заслуживает доверия? Вернемся в начало, к моменту нашей первой встречи с Синтией. Э, да анализировать легче легкого! Самый скользкий тип – несомненно, Капитан Кранч, это сразу видно по его крохотным злобным глазкам. Хотя постойте. Капитан Кранч сидит в запертой клетке, и даже если допустить, что по ночам он ее покидает… – Напрашивается единственный ответ, – сказал Берни. – Дэймон Кифер. Дэймон Кифер? Против Капитана Кранча? Сомневаюсь. С другой стороны, от Кифера воняет кошатиной, а если еще вспомнить этого наглого котяру, Принца, все станет понятно. Берни, как всегда, прав. С нами поравнялась машина, за рулем которой сидела женщина, оживленно болтавшая по мобильному телефону, а на заднем сиденье, уткнув голову в пакет с продуктами, энергично виляла хвостиком моя соплеменница. Меня очень заинтересовал этот хвостик, похожий на тугую спиральку, я уже подумал о том, чтобы… – И что же мы будем делать, когда отыщем слабое звено? – задался вопросом Берни. Я убрал голову из окошка. Ответа не знаю, но слово «звено» сразу напомнило мне о цепи-удавке и мистере Гулагове. Этот человек пытался приклеить мне кличку Сталин. Как бы не так! Меня зовут Чет! Берни повернул голову в мою сторону. – Совершенно верно, – кивнул он, и только тогда я услыхал собственное рычание. – Будем давить на него до тех пор, пока не расколется. Договорились? Не вопрос! Мы решили, что лучше всего застать Дэймона Кифера дома – в огромном особняке, окруженном высокими стенами, перед ним еще странная скульптура, похожая на пожарный гидрант, помните? Сейчас, правда, скульптура уже не стояла посреди лужайки (на которой росла такая сочная и зеленая трава, что я, не поворачивая головы, чувствовал нахмуренный взгляд Берни), а болталась в воздухе, подвешенная на крюке большого автокрана. Зрелище меня очень увлекло, мне не терпелось выскочить из пикапа и попытаться допрыгнуть до этой штуковины. Выскочить, однако, не было возможности. Мы просто сидели в машине и вели наблюдение. Вскоре кран погрузил скульптуру на платформу в кузове и уехал. Люди, управлявшие им, за толстыми стеклами казались смутными тенями, словно бы механизмы работали сами по себе. Мне стало жутковато. Я лизнул клочок шерсти на боку. Полегчало. Время действовать? Ничего подобного. Мы продолжали наблюдать, и не спрашивайте почему. Коли уж Берни решил, что правильнее выждать, значит, так тому и быть. У нас с ним есть определенный метод, и нарушать его не следует. Некоторое время спустя Дэймон Кифер в шлепанцах и банном халате вышел из дома и обогнул пятачок, на котором прежде стояла скульптура. В его козлиной бородке проглядывала седина – новая деталь наряду с морщинками на лице Синтии, появление которых также не поддавалось моему объяснению. Ну что, теперь-то выходим? Я оглянулся на Берни: да. От Кифера пахло выпивкой. Я унюхал ее, едва коснувшись лапой земли. Вы сомневаетесь, что я почуял спиртное через всю лужайку? Согласен, верится с трудом, однако обоняние у меня все же развито получше, чем у вас. Ой, кажется, я про это уже упоминал? Кифер поднял глаза и увидел нас. – Какого черта вы тут делаете? – процедил он. Я отлично помню эту его манеру говорить гадости тихим голосом, и она раздражает меня ничуть не меньше, чем крик. – Куда увезли скульптуру? – поинтересовался Берни. – Какое вам дело? – огрызнулся Кифер. – Она мне нравилась. Впрочем, я не слишком разбираюсь в искусстве. – Вы вообще хоть в чем-нибудь разбираетесь? – А вот это нам предстоит выяснить. Кифер вздернул подбородок – у людей это знак проявления агрессии. По-моему, довольно нелепый, если учесть, что задранный подбородок прямо-таки напрашивается на хороший удар с размаху. – Не собираюсь копаться в дерьме! Я ведь уволил твою задницу! Какого дьявола ты опять здесь отираешься? Берни приблизился к Киферу, я тоже. Запах спиртного стал резче и смешался с кошачьей вонью – сочетания хуже не придумаешь, прямая противоположность всем существующим приятным ароматам. – Да ладно, не обижайтесь, – проговорил Берни. Кифер явно пришел в замешательство. Открыл рот, собираясь что-то ответить, но Берни его опередил: – Сколько вам дали за скульптуру? – С чего вы взяли, что я ее продал? – О, прошу прощения, – сказал Берни, – не знал, что в мире искусства тоже работают агенты по конфискации имущества. А-а, ну это понятно. Один мой приятель по кличке Бомбардир занят в конфискационном бизнесе. Недурная работенка, правда, немного не в моем вкусе. – У вас хорошее чувство юмора, – отозвался Кифер, опять сквозь зубы. Странно. Как-то незаметно, что ему весело. Он залез в карман халата, достал пачку сигарет, прикурил. Я почувствовал, как напрягся Берни. Ему тоже страшно хочется курить. Кифер сделал глубокую затяжку. Когда он вновь заговорил, в его голосе появилась уверенность, словно бы сигарета зажгла в нем внутренний огонь. – Да, я продал скульптуру, хотя это вас не касается. – И по какой же причине? – Надоела мне, так же как вы. – Я вам надоедаю? – удивился Берни. – Надо же, какая неожиданность. Кифер вновь затянулся и молча поглядел на Берни сквозь облако дыма. – А я-то думал, вы будете счастливы видеть меня. – С какой стати? – Синтия сказала, вы уже оплакали меня – жертву автокатастрофы. Я чудом оказываюсь жив, а вы вовсе и не рады. Правда-правда! Мы, я и Берни, выбрались с того утеса настоящим чудом. Что поделаешь, такая работа. Однако по выражению лица Кифера было очевидно, что Берни прав: папаша Мэдисон явно не в восторге от нашего появления. – Буду откровенен, – заявил он. – Мне с самого начала не понравились ваши манеры. Теперь, когда уже ясно, что Мэдди вот-вот вернется домой, живая и здоровая, я не обязан терпеть вас более ни секунды. – Кифер швырнул окурок на участок голой земли, где прежде стояла скульптура, и зашагал к дому. Мы быстро догнали его, Берни с одного бока, я – с другого. – Хлопнуть дверью не получится, – сказал мой напарник. – Слишком много поставлено на карту. Кифер резко развернулся. – Убирайся с моей территории, иначе я вызову полицию, понятно?! – Понятно, – кивнул Берни. – Вызывай. Кифер аж весь раздулся. Я даже решил, что он сейчас бросится на Берни. Ну давай, давай! Однако ничего такого не произошло, возможно, потому, что халат на Кифере распахнулся, и ему пришлось подбирать полы своего одеяния. Я вспомнил байкеров, нашу с ними маленькую потасовку и восхитительные опилки. Вот это жизнь… Кифер постепенно съежился, словно тот баскетбольный мячик со школьной площадки, который я как-то давно ухватил зубами. – Чего тебе от меня надо? Денег? Шантаж, да? – А чем бы я мог вас шантажировать? – Валяй, обыщи меня, – сказал Кифер. – Ваша братия горазда на такие дела. – Какая братия? – Частные сыщики. Слышали про вас! – Если можно, посвятите и нас в подробности. – Вымогатели!