– Скоро, – умоляюще сказала Рен. – Обещаю. Ханна открыла рот, чтобы возразить, но оборвала себя, уставившись на яд. – Ладно. Но вы не можете вечно скрывать это от меня. – Спасибо. – Не за что. Увидимся завтра. Как только за Ханной захлопнулась дверь, Рен обхватила голову руками и заставила дышать себя сквозь страх. Что бы ни планировал отравитель для Хэла, она намеревалась помешать ему. Если, конечно, она сможет вылечить предположительно неизлечимый яд в течение девяти дней. Это было смелое предположение. Впервые в жизни она испугалась, что достигла границ своего мастерства. С командой она могла бы работать по сменам. Дома у нее был бы доступ ко всей аптеке, ботаническим библиотекам и множеству других источников. Но здесь… она была всего лишь девушкой. Если она не сможет доставить Хэла живым, ей понадобится запасной план. Пришло время пересмотреть условия их сделки. 15 Хэл спал. Часть Рен почувствовала облегчение от того, что ей не пришлось встречаться с ним лицом к лицу сразу после их дневного разговора. Другую часть это раздражало, так как она совершенно ясно дала понять, что он должен ходить – или, по крайней мере, сидеть прямо – по вечерам. Но в тусклом свете свечей он выглядел таким хрупким, что она не рискнула сразу же разбудить его. Его волосы упали на лоб, как пролитые чернила. Он и раньше не стриг их или они отросли за время болезни? Если бы она захотела, то могла бы собрать половину волос в крошечный пучок у него на макушке. Эта мысль вызвала у нее дрожь волнения и отвращения. Рен села на прикроватный стул, дерево печально заскрипело под ней. Его ресницы казались идеальными черными полумесяцами на фоне бледной кожи. Как заманчиво было прикоснуться к нему просто потому, что она могла. Насколько несчастным он был бы, если бы проснулся и обнаружил, что его волосы причесаны, а темные круги под глазами исчезли? Или, возможно, он найдет ее всего в нескольких дюймах от своего лица, исцеляющей его потрескавшиеся губы… Он резко открыл глаза. Затуманенный, но яростный взгляд обжег ее. Рен дернулась, но сразу опомнилась, выпрямилась на стуле и прижала руки к коленям. Жар пополз по шее, как сыпь. – Ты прекрасно знаешь, что тебе не следует быть в постели. Хэл испустил долгий хриплый вздох. Он снова закрыл глаза, натягивая одеяло на нос. – Нет, хватит. – Она стянула с него одеяла и бросила их на пол. – Тромбоз убивает медленно. Рен помогла ему встать, ее магия пронизывала их пальцы. Она крепко держала его, пока он не выпрямился во весь рост. Затем она отпустила его, палец за пальцем, как будто боялась, что внезапный ветер собьет его с ног. – Тебе нужно дойти до гостиной самому, хорошо? – Да, – ответил Хэл отрывистым, многострадальным тоном. – Я знаю. Вместе они медленно спустились по лестнице и зашли в гостиную. Это была тесная, узкая берлога, которую только кто-то с большой тягой к меланхолии мог назвать уютной. Обитые бархатом кресла полукругом окружали камин, а на подставке в углу стоял деревянный ящик, который Ханна назвала зоопраксископом. Когда служанка провернула его, Рен чуть не подпрыгнула от испуга. Электрический свет внутри него вспыхнул, отбрасывая движущееся изображение на стену. Она наблюдала, как олень скачет галопом по заснеженному лесу, каждый его шаг был тщательно проиллюстрирован. «Первая реакция людей никогда не разочаровывает», – сказала Ханна с плохо скрытой ухмылкой. Хэл дотащился до кресла у окна и откинул голову на подушку. Из-за болезненно сведенных бровей и длинной обнаженной шеи он выглядел таким уязвимым. Рен сглотнула одновременно с движением его кадыка. Очевидно, он все еще злился на нее. Рен знала, что заслужила подобное обращение. Он разговаривал с ней как с равной, терпеливо опроверг ее предубеждения и начал разбираться с собственными. Рен не могла до конца понять свое сердце. Она решила держаться от него на расстоянии, ненавидеть его. Но все же… Богиня, будь он проклят за то, что все так усложнил. Она подошла к кофейному столику, где оставила поднос еще до того, как разбудила Хэла. Нелли, кухарка, отдала поднос Рен после того, как она пообещала сообщить, насколько Генри понравился ее новый рецепт глазури. Рен не была до конца уверена, что он сделал, чтобы заслужить любовь, но тем не менее она дала честное слово. Нелли в самом деле превзошла себя. Рядом с цветочным чайником стояли керамические чаши, наполненные сливками и сахаром, а также двухъярусная подставка. Бутерброды с копченой рыбой и огурцами почти полностью заполнили первый уровень. На втором лежали крошечные пирожные, украшенные засахаренными травами. На ее вкус, это было слишком потворствующе, но кто она такая, чтобы отказывать умирающему в утешении десертом? Она аккуратно налила чашку чая и протянула ему. – Итак, Кавендиш. Я выяснила, чем ты болен. Хэл сделал большой глоток чая. – Правда? – Это кровь Богини. – Она перевернула еще одну чашку на блюдце и налила себе чай. Пар с ароматом бергамота и лаванды согрел лицо. – Тебя отравили. Сначала он сидел ужасно неподвижно, только нахмурив брови. Затем, словно она ничего не рассказала, подался вперед и взял кусочек торта. Рен недоверчиво наблюдала за ним, когда он отправил его в рот и торжественно прожевал. После нескольких секунд бесконечного ожидания он сглотнул. – Понятно. Несколько дней назад она бы, возможно, удивилась отсутствию реакции, даже учитывая, что он демонстрировал эмоциональный диапазон как у валуна. Но сегодня она ненавидела себя за это. Он должен был хоть что-то почувствовать. Где была вспышка боли, которая мелькала раньше? Она тосковала по связи между ними – по проблеску уязвимости. Она хотела бы видеть что угодно, только не равнодушие. А пока ей приходилось довольствоваться наблюдением за тем, как он, мрачный, как всегда, выбирает маленькие четвертинки торта, будто продумывает шахматные ходы. У нее возникло желание выбить кусочек из его руки. – Я говорила, что не буду ничего обещать, пока не поставлю диагноз. – Он смотрел не на нее, а на последний кусок торта. Когда Хэл потянулся за ним, она схватила его и положила на язык, он растворился во рту, оставив послевкусие апельсина и меда. На этот раз, по крайней мере, он признал ее существование злобным взглядом. – Кровь Богини – самый смертоносный яд в мире, а я не специалист в этой области. У меня нет гарантий, что я спасу тебя. Поэтому мне нужна информация заранее, если я собираюсь потратить на это свое время. – Я не могу. В ней вспыхнуло раздражение. – Почему нет? – У меня нет прав на твою доброту и нет рычагов воздействия. Я не могу умереть здесь. – О-о-о, поверь мне. Очень даже можешь. – Ты понимаешь, что я имею в виду. – Я никогда не понимаю, что ты имеешь в виду, – кисло произнесла Рен. – Ты самый малопонятный человек, которого я когда-либо встречала в своей жизни. Его челюсть напряглась. – Потому что я не могу доверять тебе. – При этом я должна верить, что ты не лжешь мне? – Ты всегда можешь уехать отсюда, – сдержанно ответил он. – Не важно, полезна моя информация или нет, ты ничего не теряешь. – Конечно теряю! – Рен схватила его за воротник, притянув к себе так близко, что смогла разглядеть суровый блеск в темных глазах. «Хорошо. Он все еще борется». – Один их тех, кто исчез, был моим другом. Он был в моем подразделении и однажды не вернулся с патрулирования. После него ничего не осталось. Никаких улик. Вообще ничего. Словно он перестал существовать. Хэл казался невозмутимым. – Если Весрия в самом деле не стоит за этим, значит, обе наши страны находятся под ударом. Если я не смогу убедить Изабель, что твои люди не ответственны за это, она начнет войну. Уже исчезло шесть человек. Для тебя это ничего не значит? Если ты умрешь до того, как расскажешь мне все, что знаешь, скольких еще мы потеряем? – Предварительная информация не поможет тебе. – Хэл убрал ее пальцы от своего воротника. – Я дезертировал, потому что никто не хотел отправлять меня. Я один изучал эту зацепку. Если ты веришь, что твоя королева одобрит расследование здесь – или что Кернос пустит подразделение солдат в свою страну, – тогда ты более наивная, чем кажешься. Они были невероятно близки друг к другу, его пальцы все еще сжимали ее запястье. Ее пульс бешено бился под его большим пальцем. – О чем ты говоришь? – Если ты передашь информацию королеве, тебя высмеют все в Северной Башне. Никто не поверит тебе. – Тогда что в этом хорошего? Ты обманул меня! – Я обещал информацию, и ты получишь ее. Не важно, будет она для тебя полезна или нет. – Понятно. Только ты сможешь раскрыть это дело. Все остальные в Дану и Весрии слишком недалекие и продажные, чтобы все выяснить, и если я дам тебе умереть, то раскрытие дела умрет вместе с тобой. Как удобно. Какую же ловушку ты для меня приготовил. – Да, – ответил он коротко, как будто немного раздраженно. – Совершенно верно. Насколько он упрям? Он был готов рискнуть всем, и это так… так разозлило ее. Если для него не будет выгоды, он заберет Байерса с собой в могилу. Это лишило ее надежды и погрузило в отчаяние. – Я не та глупая девчонка, за которую ты меня принимаешь. Ты не сможешь мной манипулировать. – Она понизила голос. – Ты всего лишь трус. Если ты ставишь собственную жалкую жизнь выше жизни своих солдат, то ты не годишься на роль лидера. – Ты закончила? – Нет. Не закончила. Ты сказал, что дезертировал, поскольку никто не хотел отправлять тебя, но это всего лишь отговорка. Ты сбежал, не так ли? – Рен наклонилась к нему. – Я бы тоже сбежала, если бы сотворила то же, что и ты. Но как ты сказал мне, от этого никуда не убежишь, как бы отчаянно ни старался. Ты не просто трус, Хэл. Ты чудовище, и мир праздновал, когда подумал, что ты умер. Ты никогда не будешь прощен. У Хэла перехватило дыхание. Она снова ранила его.