манипуляции.– Невинность восстанавливаю. – Злость, казалось, сконцентрировалась в маге, он говорил, будто ядом плевался. – Ты едва не угробил чуть ли не единственную свою возможность взойти на престол.Ошарашенный родственник только и мог что хлопать глазами.– Что, опять? – возмущенно вскрикнула Люба насчет первой части высказывания, прерывая семейные разборки. Вторая ей не понравилась вовсе. Получается, ее руками расчищают путь вот этому садисту? Яблоко от яблони…– Не опять, а снова. – Нравоучительный тон седовласого звучал особо издевательски в свете последних событий.Маг звонко щелкнул пальцами. Кандалы осыпались на пол, онемевшее тело скользнуло вдоль крестовины, но было поймано старшим злыднем. К слову сказать, выглядел он даже младше племянничка, если в глаза не смотреть. Именно в этот эпичный момент появилась та самая дама в фиолетовом с высококультурного пикника.– Что здесь происходит? – Надменно приподнятая бровь, вымораживающий взгляд и гордая осанка – все в лучших семейных традициях Брионских. – Вилдар, почему ты в таком непотребном виде? День еще в разгаре, мало ли кто может пожаловать в гости.«Ага, то есть цена вопроса – время суток, – ехидно заметила обнаженная Люба в чулках с авторской росписью, – а не обстановка в целом». Она уже слегка пришла в себя, правда, не могла унять неприятную дрожь от прикосновений мага.– Почему ты меня не предупредила о вашем приезде? – не менее вымораживающим тоном вопросил глава рода и старший похититель.– С какой стати я должна это делать? – Определенно, по концентрации стервозности эта дамочка могла переплюнуть весь придворный серпентарий вместе взятый.– С тех самых, дорогая Флазара, – магу надоело стоять с голой девицей на руках, посему он решительно двинулся в сторону комнаты родственницы, – как мы решили посадить Вилдара на трон Кординии. А этот великовозрастный балбес умудрился похитить ту единственную, которая способна расчистить нам путь.Какое-то время леди Маронская молчала, переваривая информацию. Но когда на ее идеальную кровать положили какую-то грязную девку, она вновь подала голос:– Что же ты тогда ее не защитил как следует? Если наш бесталанный в магическом плане Вилд смог умыкнуть ее с тщательно охраняемой территории, то и любой другой сумел бы это сделать.Сынок, к слову, успел облачиться в домашний халат и еще больше стал похож на отца – его величество Базальда Варокского.– Настройка артефакта завязана на моей крови. – Казалось, будь в комнате фонтан, он бы мгновенно замерз и осыпался колкими сосульками. – Сама знаешь, так удобней. А еще я имел неосторожность дать ему амулет экстренной телепортации. Поэтому, – с нажимом продолжил герцог уже в сторону младшего маньяка, – ты не подходишь к ней ближе чем на десять шагов, иначе так и останешься простым незаконнорожденным отпрыском старого короля. Ненаследным. – Дядюшка мстительно забил последний гвоздь в крышку гроба племянника, в коем упокоил его самолюбие.В Любиной голове продолжала вертеться информация, услышанная в доме кузины герцога. Родственнички тогда вообще много чего друг другу наговорили, не обращая особого внимания на полуобморочную девицу. А та старательно прикрывала глаза, чтобы, не дай бог, не обратить на себя лишнее внимание.Оказалось, что предыдущих барышень герцог вводил в королевское окружение под разными личинами: одна работала горничной, другая стала дочерью-дебютанткой одного из заговорщиков, выросшей вдали от столицы. Естественно, обе соответствовали любимому типажу наследного принца. Первую быстро устранили коллеги по работе, когда увидели неприкрытый интерес его высочества, вторую, похоже, убрал кто-то из высшего света (или из ищеек Корда) по тем же причинам. Подкупить уже имеющуюся любовницу не представлялось возможным, ибо о ней ничего не знали, в том числе и то, существует ли она в природе вообще. С Любой маг решил пойти ва-банк, даже с королем Меравии договорился о генетических образцах и недавно разыгранном представлении оскорбленного посольства.«Вот это интриган – все продумал!» – не могла не восхититься пленница изощренным умом.Расчет был действительно хорош: давняя помолвка играла на руку, а к находящейся под покровительством самого короля принцессе просто так не подобраться. Да и слишком она заметная фигура, чтобы по-тихому устранить. Вот только собственного племянника маг не учел, за что и поплатился. Хотя пострадала как раз таки Люба, он же лишь потерял сотню-другую нервных клеток и истратил очередной резерв исцеляющих амулетов. Неприятным шлейфом тянулась незапланированная отсрочка на три месяца – срок восстановления ментального фона пострадавшей, но кто сказал, что королевские свадьбы быстро играются? В принципе, пока король раскачается на официальное подтверждение помолвки, пока платье сошьют да мероприятие подготовят… Тот же квартал и пройдет, если не больше.Мысли примерно такого содержания крутились в седой голове, пока Люба не проснулась и не осознала, что не может… Ничего. Совсем. Выйти на улицу казалось ей пыткой, говорить с людьми – камни ворочать. Да, физически ее подлатали, а вот морально… душу истерзали настолько, что не осталось ничего, кроме безотчетного страха и тупой апатии.– Ты и сама прекрасно понимаешь, что сейчас уже поздно отступать, – в своей любимой манере «все люди – смерды, кроме меня, красивого» выговаривал ей Брэг. – Мы зашли слишком далеко – на тебе теперь очень многое завязано.Люба молча сидела в кровати, закутавшись в одеяло, и смотрела на портрет розовощекого и розовогубого принца.– Я открыто заявил себя в качестве опекуна, а значит, моя репутация может пострадать. Заменить тебя невозможно, так что возьми себя в руки и поднимайся, гмыр тебя возьми! – Под конец он сильно повысил голос, заставив вздрогнуть хрупкую фигурку.Люба все так же безучастно продолжала изучать местную живопись. Ее остекленевший взгляд начинал пугать собеседника. Слишком много свалилось на нее за последнее время, начиная с попаданства и заканчивая вчерашним изнасилованием. Какой бы ни был герцог крутой маг, он не смог уберечь ее от увечий. Более того, некоторые вообще лично организовал. Что бы он там ни говорил о строжайших условиях, которые выставил похитителям, она все равно пострадала. О Вилдаре вообще отдельная статья – уголовная. Понравилась она ему, видите ли! Когда только успел разглядеть? За ту пару часов, что она провела на проклятом пикнике? Захотел он, видите ли, заполучить принцессу в жены, одновременно насолив Миральду – ненавистному сводному брату. А что, он ведь тоже королевской крови, значит, имеет право. Слишком много герцог на себя взял, не посчитал нужным проинформировать все заинтересованные стороны, да попросту не учел фактор кровного родства.– Мне нужно время, – наконец выдала изможденная Люба, подумав: «Как теперь жить с этим: улыбаться, учить историю, соблазнять принца, лавировать между королем и его главмагом? Хватит! Устала… Надо перевести дух…»– Время? – Он пристально изучал ее осунувшееся лицо, потухшие глаза. – Сколько?– Не знаю, – зябко пожала Люба плечами. – И лучше уехать из города, чтобы никого не видеть и не слышать.– Как ты себе это представляешь? – Маг хотел добавить желчи в голос, но почему-то не сумел. – Король не отпустит тебя без веских оснований.– Если честно, мне все равно, – ответила Люба и сжалась от негодующего взгляда белесых глаз.Герцог Брионский тут же развернул трубочку с контрактом и зачитал параграф с обязанностями.Странный, противоречивый коктейль ощущений охватил Любу: страх перед магом и страх перед всем остальным миром. Это были два разных чувства. Одно пугало конкретными последствиями, ужасными, но осознаваемыми. Второе же было безадресным, в какой-то степени иррациональным, но от этого не менее весомым. Даже череп не казался настолько ужасным, хотя и от него ничего хорошего ждать не приходилось.– Я правда не могу. – Она сглотнула вставший поперек горла ком и заплакала. Тихо, безнадежно, в бессчетный за последние сутки раз.В своей долгой и весьма разнообразной жизни маг видел бесчисленное количество слез, большинству из них был причиной. Какие-то вызывали досаду, недовольство либо, напротив, удовлетворение, а то и наслаждение. Страдания кузины обычно пробуждали злость на обидчика или раздражение, если с помощью слез вымогались какие-либо блага. Впрочем, последнее относилось ко всем представительницам женского пола. Но то, что он видел сейчас, не подходило ни под один известный ему тип. Похищенная им блондинка не работала на публику, не пыталась разжалобить, очевидно, в этот момент она успела позабыть, что находится не одна. Глаза смотрели внутрь себя, показушные всхлипы и прочие атрибуты истерики отсутствовали. Казалось, будто что-то в ней сломалось. Та пружина, которая выпрямляла ее гордую спину всякий раз, как он пытался ее прогнуть под себя, лопнула. Или растянулась и превратилась в обычную проволоку. Обвислую, негодную даже для обмотки, так как крошилась на сгибах.– Ладно, – вздохнул маг, сам от себя не ожидавший подобного ответа, – я что-нибудь придумаю.Глава 9Арт-терапияЧерез три дня Люба, увешанная амулетами, не позволявшими посторонним считать ее ауру, собрав остатки силы воли в кулак, стояла перед его величеством Базальдом Варокским, боясь даже мельком смотреть в его лицо – слишком оно напоминало его незаконнорожденного отпрыска.Возле монарха, как всегда, кружил Ворон, которому даже эпитет дать сил не было. Встрепанный? Лохматый? Без разницы – лишь бы отпустили, иначе она просто не выдержит.Миральд обиженно взирал на готовую ускользнуть на неопределенное время невесту, не понимая, зачем ей удаляться в родовое поместье Брионских, чтобы соткать ему ковер в подарок на грядущий день рождения. В конце концов, праздник только через четыре месяца, можно успеть, никуда не уезжая и работая по вечерам… или утрам… когда у нее там свободное время?– Вы не понимаете, – усердствовал Брэгдан, смотря только на короля и особо тщательно избегая встретиться взглядом с бывшим однокурсником. – Леди Грэзиэна – тонкой организации душа, ей нужны спокойная обстановка, свежий воздух и никаких помех.– Это можно устроить в резиденции покойной королевы, – возразил герцог Дагонский, тщательно изучая мимику принцессы.Люба испуганно сжалась, прекрасно понимая, что в таком месте уединения ей не видать, как селедки под шубой, не водилась здесь такая рыба. Естественно, от внимания главмага не ускользнули ни судорожно сведенные плечи, ни поникшая голова.– Грэзи уже привыкла к той обстановке, там у нее есть уютная, обжитая комната, рабочий уголок и любимое море под боком.Люба чуть не хмыкнула, вспоминая минималистский дизайн комнаты в стиле пыточной, но насчет моря была полностью согласна: мрачные воды Брионского залива как никогда подходили сейчас к ее настроению. Она осторожно подняла голову и утвердительно кивнула.– Комната? – ужаснулся король. – Такой прелестной леди требуются как минимум пятикомнатные апартаменты!С его стороны такие слова были явным издевательством, учитывая, какой клоповник ей выделили во дворце. Это возможной-то королеве! Если бы не вовремя подсуетившаяся Друзэлла, хитростью вынудившая Брэга сделать косметический ремонт и более-менее прилично обустроить комнату, умываться Любе в тазу, а причесываться перед потемневшим от времени зеркалом. Ночевать она в дворцовой комнате никогда не оставалась, но в суматошные дни частенько освежалась и отдыхала между мероприятиями.– Б-благодарю, ваше величество, – тихо и немного хрипло, хотя связки ей подлечили в тот же день, ответила Люба, – но мне действительно для вдохновения нужна вода. Я очень люблю эту стихию.Слова отказа, уже готовые вырваться наружу, застряли в горле. Его величество и сам не понял, что именно на него подействовало, ведь обычно тихие интонации его лишь подзадоривали самоутвердиться. Но внезапно он поймал себя на мысли, что не в силах отказать такой просьбе. Крепко задумавшись, король продолжил пристально наблюдать за принцессой, которая еще больше съежилась под его тяжелым взглядом.«Что же случилось с тобой, девочка?» – вглядывался Корд в равнодушную маску принцессы. Как бы ни старалась она держать лицо, ее выдавали глаза, разом потерявшие свою притягательную синеву. Они как будто выцвели от времени. Или вылиняли от бесконечных слез.Переглянувшись с королем, главный маг кивнул, черная прядь вновь скользнула по впалой щеке, рассекая ее наискосок.– Раз уж вы так сильно просите… – неожиданно мягко прозвучал густой бас его величества. – Сколько времени вам понадобится?– Не больше трех месяцев, – поспешно отчитался Брэгдан, – а может, и меньше.Люба промолчала, еле держась на ногах от облегчения. Она предельно аккуратно, дабы не упасть, присела в реверансе и оперлась о руку опекуна.– Благодарим за понимание и оказанную милость, – поклонился герцог. – А сейчас прошу прощения, нам надо торопиться в дорогу.– Стойте! – Неожиданный окрик заставил Любу оцепенеть. – Что произошло на пикнике?– Грэзи от жары стало плохо, – недовольно поджал губы опекун, – и она решила уйти пораньше, никого не предупредив. Из-за защитного контура настройки амулета сбились, и она вместо того, чтобы попасть в свою комнату, переместилась на кухню и оказалась рядом с открытым очагом. И обожглась.– Сильно? – Ни один мускул не дрогнул на лице главмага, хотя он прекрасно видел, что ему нагло врут.– Уже все прошло, – прошелестела Люба, и они покинули наконец двор.Герцог едва успевал придерживать рвущуюся на свободу подопечную.– Тихо, не спеши, выпрями спину и держи лицо, – шипел он ей в ухо.Наблюдавший за ними через окно Корд задумчиво крутил кончик хвоста вокруг пальца и размышлял, как лучше организовать слежку. То, что в имении все, вплоть до последнего таракана, преданы хозяину, он знал не понаслышке, но есть же еще и артефакты. Хотя магическая защита там стоит не хуже, чем в королевских покоях, может исказить, а то и заглушить работу.«Как же к вам подобраться? – побарабанил по стеклу главмаг. – Надо будет лично туда наведаться… пару раз… Заодно посмотрим, что там у нее за тонкая натура. Поди купят ковер и выдадут за свой, а тут я, с инспекцией. Отлично!»Собирая подготовленные нитки, Люба поймала себя на мысли, что ни о какой Сене она сейчас думать не может, не то что ткать. Яркие цвета ее раздражали и резали глаз. Оставив это занятие, она надела скромное платье, убрала волосы под чепец среднестатистической горожанки и отправилась в магазин пряжи. Ей было гораздо проще ходить незаметной скромницей, так она чувствовала себя куда в большей безопасности, чем под охраной Ждары и Грэгга. Компаньонка, кстати, так пока и не вернулась, пропадая неизвестно где. Впрочем, Любе было уже все равно, лишь бы убраться подальше от любопытных глаз и вездесущих ушей.– Чем могу быть полезна? – вежливо улыбнулась продавщица, не узнав в скромной женщине высокородную леди. Иначе бы уже рассыпалась в поклонах и одолела услужливостью.– Я сама выберу, спасибо, – откликнулась посетительница и подошла к полкам с серой шерстью.Размышляя над тем, что может получиться из той цветовой гаммы, на которую ее потянуло, она вспомнила удивительные картины Айвазовского со столь любимым ею морем. На большинстве этих полотен море было изображено в рассветных или закатных лучах солнца, а еще на них отображались разные оттенки воды – от глубокого синего до прозрачной бирюзы. Но был у художника ряд полотен с мрачным грозовым морем, где волны бьются о серые скалы, где холодные брызги будто летят тебе в лицо… Именно такая стихия и бушевала сейчас в ее израненной душе.Когда она увидела объем упакованной покупки, то поняла, что без носильщика не обойтись. Прозорливая торговка кликнула сына – тщедушного паренька, закачавшегося, как лист на ветру, когда взгромоздил всю поклажу. Медленно и печально они продвигались к дому, распугивая прохожих опасными кренами.Надо ли говорить, что королевские соглядатаи хохотали до колик в животе, глядя на сию эпичную картину. Им, конечно, приходилось сдерживаться, отчего неприятные последствия лишь усугубились. Главмаг после доклада о происшедшем глубоко задумался, особенно относительно пятидесяти оттенков серого. Что это будет за ковер, для которого требуется уединение на берегу океана и куча шерсти унылой расцветки?Любе, к слову, было глубоко наплевать на слежку, хотя она прекрасно знала, что одну ее не оставят, пока она не выполнит условия проклятого контракта и не вернется в родной мир. Обнимет наконец своего любимого зайца, попьет чаю с мамулей и вновь пойдет на нервную, но такую безопасную работу. Что ей там может грозить, кроме гнева шефа относительно опечатки в договоре? Максимум увольнение! Да после пережитого это просто плюнуть и растереть.Больше всего псевдопринцессу поразила кардинальная смена интерьера в комнате темного замка. Мрачные стены задрапировали нежной абрикосовой тканью, кровать заменили на более изящную, как и весь мебельный гарнитур. Райские птицы смотрели на нее с шелковых штор, стыдливо прикрывая кованые решетки. Даже на ковер раскошелились! Огромный, во всю комнату, с высоким ворсом цвета топленого молока и замысловатым узором – как будто шоколад пролили.Зато когда Люба увидела уборную, то чуть не прослезилась… от идиотизма дизайнера. Нет, к сантехнике претензий не имелось, а вот тюлевые шторы вокруг ванны, повешенные на манер детского балдахина, вызывали сомнение в его здравомыслии. Если он хотел прикрыть срам моющегося, то кардинально промахнулся в фактуре ткани, а если таким образом создавал романтичный антураж, то ошибся с временной владелицей апартаментов.Горько усмехнувшись, Люба справила естественную нужду и пошла разбирать багаж. На платья ей было начхать, куда больше интересовали купленные нитки, которые предстояло стричь и стричь. А еще нужно было нарисовать образец, и пусть она была не сильна в живописи, но сейчас ею овладел какой-то отчаянный азарт. Как будто нет ничего важнее, чем выполнить задуманное. Словно от результата зависит ее дальнейшая жизнь. Странное ощущение… иррациональное, но такое поглощающее.Главный королевский маг сидел в своем кабинете и слушал доклад соглядатаев, которых он отправил в поместье герцога Брионского.– Каждый день гуляет вдоль обрыва, – отчитывался наружный наблюдатель. – Сначала рисовала, потом стала просто подолгу смотреть вниз. – Он зябко передернул плечами, вспоминая мрачные воды залива. – Один раз даже чуть не шагнула в пропасть.– И что ее остановило? – Корд незаметно сжал руки под столом, не отдавая отчета в собственных действиях.– Сложно сказать, но такое чувство, будто она напоролась на охранную преграду.– Ты изучил потом местность? – Он подался немного вперед.– Только визуально, с дальнего расстояния. Территория вокруг замка закрыта для посторонних – артефакты.– А ты что? – Главмаг кивнул смазливой девице. Выглядела она лет на семнадцать, на деле же давно разменяла четвертый десяток.– В ее комнату могут входить только личная горничная и компаньонка, – бодро отчиталась шпионка со стажем. – Компаньонка давно не объявлялась, а горничная молчит как рыба. Там, кстати, никто особо разговаривать не любит – боятся вылететь. Туда вообще очень сложно попасть, мне повезло, что пара служанок уволилась.– Почему? – наклонил Корд голову набок, отчего еще больше стал похож на ворона.– У хозяина период повышенного внимания к женщинам, – пожала плечами шпионка, мол, и не такое проходили. – Лютует как подросток.Кордаван недовольно поджал губы и нахмурил смоляные брови.– Что у него с подопечной? – выдавил он наконец очередной вопрос.– Кроме того что он ее хочет до зубовного скрежета? Ничего. Они практически не видятся.– С чего такие выводы? – Только сейчас он обратил внимание на то, что Лара сменила свой любимый рыжий цвет волос на блонд.– Да-да, именно поэтому, – заметила она его взгляд. – Если раньше он предпочитал разнообразие, то теперь «балуется» только с голубоглазыми блондинками. Ретиво, кстати, шалит, с огоньком.Лара давно перешагнула порог излишней скромности и романтичности, потому и пошла на службу в королевскую разведку – за адреналином и специфическими приключениями. И стала одной из лучших, поскольку способна была выкрутиться из любой ситуации, даже самой щекотливой. В первую очередь за счет отсутствия комплексов и табу.Маг скривился от брезгливости. Он предпочитал не смешивать работу и личную жизнь, но поскольку результаты Лары зачастую превосходили достижения многих, промолчал. В который раз.– Что-нибудь еще?– Пока все.– Тогда возвращайтесь на места, продолжайте наблюдение. Как только что-нибудь произойдет, сразу уведомляете. Да, будете уходить, секретаря позовите.– Вызывали? – Как всегда собранный, с неизменным планшетом с бумагой и карандашом, секретарь присел по другую сторону стола и приготовился записывать.– Официальное уведомление герцога Брионского о посещении его родового поместья высокой королевской комиссией для проверки условий проживания, здоровья и самочувствия подопечной его величества короля Кординии Базальда Варокского – Грэзиэны Дарийской. Подпись, дата, место для печати.– Что-нибудь еще?– Нет, поторопись с документом. Как только придет ответ, сразу же телепортируемся.Дни для Любы тянулись серой монотонной чередой. Единственное, что ее радовало, так это то, что и зарисовка, и сам ковер получались отменно. Меланхолия оказалась в этом непростом деле на руку – Люба спокойно погрузилась в монотонную работу: брала ниточку, продергивала ее между нитями основы, завязывала узелок… И так – бессчетное количество раз. Где-то сверяясь с собственной картиной, где-то действуя по наитию, она играла цветами. Оттеняла бледно-бирюзовые волны белесыми шапками пены, вплетала более темные прожилки, из-за которых вода казалась мраморной. Подбирала тончайшие нюансы светло-серого для прибрежных скал, покрывала их верхушки темной зеленью, даже умудрилась изобразить стоящую на краю обрыва пару. И всю эту мрачность, пусть слегка, ненавязчиво, пробиваясь сквозь толщу мрака, освещали сероватые солнечные лучи. К ним-то и стремилась заваливающаяся на волнах лодка с согбенными фигурами людей, пытающимися вытянуть из воды товарища по несчастью. До берега, казалось, рукой подать, но высокие коварные волны мотали бедолаг туда-сюда. Несколько чаек, схематичных, но вполне узнаваемых, кружили над потерпевшими. А в глубине тьмы, напоровшись на прибрежные камни, смутно вырисовывался корабль. Его было практически не видно, лишь мачты и кончик носа оттенялись скупым светом да тщедушный флажок трепетал на ветру. Флажок цвета запекшейся крови.Это панно как ничто другое отображало ее внутренний мир, будто его вывернули наизнанку и выставили на обозрение. Разбившийся корабль – ее никчемная, трагикомичная жизнь. Люди в шлюпке, пытающиеся достичь спокойной суши, – она сама, с упорством носорога идущая к заветной цели. Вон и цель – виднеется невдалеке, но добраться до нее ой как непросто. А фигуры на скалах – самые близкие люди, до которых вообще непонятно как