У Лорел вырывается нервный смешок: – Нет, спасибо, я… – Послушайте, у меня есть чистая ложка, вот. – Он подталкивает торт через свой стол поближе к Лорел. – Давайте же! Я ни за что не смогу съесть все это один. В тот самый миг тонкая яркая полоска света пробегает через зал кафе, падает на ложку, и та начинает сверкать, будто в свете факела. На торте видны следы вилки, и момент довольно интимный – инстинктивно Лорел хочет отступить и уйти. Но не так-то просто отвести взгляд от блесток, искрящихся на серебряной ложке, и у Лорел появляется странное ощущение, будто в ее жизни что-то начинает зарождаться. Что-то вроде надежды. Она берет ложку и зачерпывает маленький кусочек торта с того краю, которого не коснулась вилка мужчины. Его зовут Флойд. Флойд Данн. Он протягивает руку и произносит: – Рад знакомству, Лорел Мэк. Его пожатие сильное и теплое. – Что у вас за акцент? – спрашивает она, придвигая свой стул к его столу, и чувствует, как солнечные лучи согревают ей затылок. – А, – говорит он, промокая губы бумажной салфеткой. – Лучше спросите, какого акцента у меня нет. Я сын очень амбициозных американцев, которые разъезжали по всему миру, часто меняя работу. Четыре года в США. Два в Канаде. Опять четыре в США. Четыре в Германии. Год в Сингапуре. Три в Великобритании. Родители возвратились в Штаты, а я остался здесь. – Значит, вы здесь уже давно? – Всего я провел здесь, – он поднимает глаза, подсчитывая, – тридцать семь лет. У меня есть британский паспорт. Британские дети. Британская же бывшая жена. Я слушаю сериал «Арчеры»[13]. И полностью ассимилирован. Он улыбается. Лорел смеется. Она ловит себя на том, что сидит в кафе в середине дня, говорит со странным мужчиной и смеется над его шутками. Как это могло произойти? И почему именно сегодня? Разве за ее плечами не сотни черных дней, прошедших с тех пор, как пропала Элли? Возможно, сегодняшние события – результат завершения ее поисков? Возможно, именно так и происходит после того, когда ты, наконец, хоронишь своего ребенка? – Так вы живете поблизости? – спрашивает Флойд. – Нет. В Барнете. Но раньше жила здесь. Несколько лет назад. Потому-то здесь моя парикмахерская и мой парикмахер. У меня жуткий страх позволить кому-то другому трогать мои волосы. Вот я и приезжаю сюда каждый месяц. – Ну… Что ж… – Он, прищурившись, оглядывает ее волосы. – Похоже, оно того стоит. Его тон кокетлив, и ей надо выяснить, странный этот мужчина или нет. В самом деле, есть ли в нем что-то необычное, неправильное? Что с ним не так? Неужели она не в состоянии увидеть предупреждающие знаки? Он что, собирается обмануть ее, изнасиловать, похитить? Или преследовать ее? Вдруг он безумен? Она задает себе эти привычные вопросы относительно всех, кого встречает. Она никогда не была доверчивой, даже еще до того, как ее дочь исчезла и десять лет спустя оказалась мертвой… Пол всегда говорил, что смотрит на отношения с Лорел как на долгосрочный проект. Она же не хотела выходить за Пола, пока Джейк не начнет ходить. Боялась, что если в жизни Пола сложная полоса, то он может не явиться на регистрацию брака. И сейчас она задает себе такие вопросы еще чаще. Поскольку знает, что даже худший вариант развития событий нельзя легкомысленно считать маловероятным. А как быть с этим хорошо одетым, сероглазым, седеющим мужчиной с нежной, мягкой, ухоженной кожей? Лорел не может найти в нем ничего плохого. Кроме того, что он говорит с нею. – Спасибо, – говорит она в ответ на комплимент. Затем отодвигает свой стул назад, к своему столу. Она хочет уйти, но одновременно хочет, чтобы Флойд попросил ее остаться. – Вам надо идти? – спрашивает он. – Ну, да. – Она пытается думать о том, что должна сделать. – Мне надо увидеться с дочерью. На самом деле ей не надо этого. Она уже давно не видится со своей дочерью. – О, у вас есть дочь? – Да. И сын. – По одному ребенку каждого пола. – Да. – Сердце Лорел начинает болеть из-за того, что она как бы отрекается от пропавшей дочери. – По одному ребенку каждого пола. – А у меня две девочки. Лорел кивает и надевает на плечо сумку. – Сколько им? – Одной двадцать один. Другой девять. – Они живут с вами? – Младшая со мной. Старшая со своей мамой. – О. Флойд улыбается. – Это сложно. Лорел улыбается в ответ. – Разве не все в жизни сложно? Он отрывает уголок газеты, лежащей на соседнем столе, достает ручку из кармана пальто и говорит: – Послушайте! Мне понравилось разговаривать с вами. Но это было совсем недолго. Я бы очень хотел вытащить вас на ужин. – Он чиркает номер на клочке бумаги и передает ей: – Позвоните мне! Позвоните мне. Так уверенно, так просто, так… нахально? Она не может вообразить, как можно быть таким. Лорел берет листок бумаги и трет его кончиками пальцев. – Да, – немного помолчав, отвечает она. – Ну, возможно. Флойд смеется. Он очень уверен в себе. – Возможно меня вполне устраивает. Пусть будет возможно. Лорел быстро покидает кафе, ни разу не оглянувшись. В тот вечер Лорел делает нечто такое, чего никогда раньше не делала. Она заскакивает к Ханне без предупреждения. Выражение лица дочери, когда она видит, что мать стоит на пороге, состоит из 90 процентов потрясения и 10 процентов беспокойства. – Мама? – Привет, дорогая. Ханна заглядывает за спину матери, будто может увидеть там причину ее появления здесь. – Ты в порядке? – Да. Все хорошо. Просто… Проходила мимо и почувствовала, что давно не видела тебя. – Мы же виделись в воскресенье. В тот день Ханна на минутку заглянула к Лорел – принесла свой старый ноутбук, но даже не перешагнула через порог. – Да. Знаю. Ну, в тот день это было… просто, ну, в общем… как-то спонтанно, не по-настоящему. Ханна переступает с ноги на ногу. Она босая. – Хочешь войти? – Это было бы здорово, дорогая. Спасибо. На Ханне джоггеры[14] и белая обтягивающая футболка с надписью спереди «Cheri». Ханна никогда не была большим знатоком моды. Она предпочитает черный костюм от Banana Republic для работы, дешевую одежду для выходных и отпуска и совсем простую одежду для дома. Лорел не знает, что дочь носит по вечерам, поскольку они ни разу никуда не ходили вечером вместе. – Чаю хочешь? – Поздновато уже для чая. Ханна закатывает глаза. У нее не хватает снисхождения к тому, что Лорел чувствительна к кофеину. Дочь считает, что мама специально досаждает ей. – Ну, а я собираюсь выпить кофе. Что тебе сделать? – Ничего не надо, правда. Все хорошо. Лорел смотрит, как ее дочь перемещается по своей небольшой кухне, открывая и закрывая шкафы. Видит невыразительные движения ее тела и задает себе вопрос: было ли время, когда они с Ханной были близки.