— Тоже работы накопилось? — просунул голову в комнату и слабо улыбнулся. — Уроков много на выходные задали, — выдохнула дочка и снова подперла ладонью подбородок, уронив взгляд в тетрадь. — Помочь? — Да, — перелистнула страницу назад. — Как пишется: «двадцать семь помидор» или «помидоров»? — Помидоров. — Спасибо, — ручкой вывела слово и захлопнула тетрадь, положив её на край стола. — Голодная? — Давай пиццу закажем? — вопросительно заглянула в глаза. — Пиццу? А я макароны сварил. — А они отлипнут от кастрюли? — подавила Катя хитрую улыбку. Да, мои кулинарные способности оставляют желать лучшего. — Ну, если у нас получится выдернуть из них ложку, то можно попробовать поесть макароны как чупа-чупс. От ложки они тоже вряд ли отлипнут. — Фу! — поморщилась Катя. — Ладно. Макароны оставим Мультику. Где он, кстати? — Вот, — дочка отъехала на компьютерном стуле немного назад и указала подбородком под стол. — Я на него ноги складываю, а он всё равно не уходит. Спит и иногда тявкает, когда что-то снится. — Мульт! — позвал я и голова пса лениво поднялась. Туманным взглядом оглядел мои руки и, не заметив в них поводка или намёка на что-то съестное, потерял интерес, снова уснув. — Ладно, тогда я заказываю пиццу. Тебе какую? — В которой много сыра. — Я заказываю, а ты пока заканчивай с уроками. Впереди два выходных, ещё успеешь сделать. — Хорошо, — согласилась Катя и склонилась, чтобы погладить пса, который поспешил подставить ей пузо. Звонок в дверь ударил по затылку глухой тревогой. Бросил взгляд на часы. Семь вечера. — Ты кого-то ждешь? — спросил у Кати и направился к выходу из комнаты. — Если только пиццу, но ты её ещё не заказал. — Странно, — нахмурился и вышел в коридор. Кружку с горячим кофе оставил на комоде и подошел к входной двери, несмело её открыв. — Привет, Паша, — робко улыбнулся Гена. — Привет, — вторил ему Андрей, стоящий немного в стороне. — Привет, — повел бровью и открыл дверь шире. Молча уставился на мужиков, ожидая объяснения их внезапного появления на пороге моей квартиры. — Мы… это… — вздохнул Генка и вскинул руку, прочесав пятерней колючий затылок. — Мудаки, короче. Поднял теперь оби брови, но помогать им с дальнейшим построением объяснений не стал. Хорошо, в общем-то, начали. — Да, Паш, — подошел немного ближе Андрей. Переложил шуршащий пакет из руки в руку и, бегая взглядом от дверного звонка к моему лицу, несмело добавил. — Мы вели себя, как мудаки. Весь год мы поступали не так как друзья, а как… Повисла пауза, во время которой Андрей поджал губы, силясь подобрать нужный эпитет. Понимая, что ждать долго, подпёр плечом дверной косяк и скрестил руки на груди. Вопросительно посмотрел на обоих. — Ссыкуны, — выдавил, наконец, Генка. — Мы зассали! Спрятались в свои ракушки и… — тяжело вздохнул, нервно провел широкой ладонью по лицу. — В общем, Паш! Давай, мы скажем тебе всё, как есть, а потом можешь нас хоть с лестницы спустить. Заслужили. — Слушаю, — дернул я плечом и склонил голову набок, поочередно глядя на обоих. — Давай, я всё скажу, потому что наш профессор, пока разомнет свои интеллигентные яйца — день кончится, — Генка привычно подколол Андрея и сделал шаг ко мне. Гримаса слетела с его лица и уступила место редкой для него абсолютной серьёзности. — Когда умерла Маша, я впал в ступор. Такого даже врагу не пожелаешь, а уж когда у лучшего друга умирает жена, то сфинктер схлопывается так, что аж парализует. И меня парализовало. Я не представляю, Паша, как ты всё это пережил и как держишься до сих пор. Но я испугался. Ты прости нас и, конкретно, меня, но я боялся… Каким-то своим задним сраным мозгом я боялся, что это может быть заразным. Что я так же могу потерять свою жену и, вообще, тронусь головой… — серые глаза друга заполнились непрошеной влагой. Кадык нервно дернулся, прокатился по жилистой шее и вернулся на место вместе с рваным вдохом. — Ты имел право бухать, злиться на нас и ненавидеть. Это мы не имели права избегать тебя, как прокаженного, и оставлять наедине со своим горем. Маша тоже была нам дорога, мы любили её, как подругу, друга, как младшую сестру… — стиснул зубы проглатывая очередной колючий ком. — Но, какого-то хрена, вместе с ней мы похоронили и тебя. Просто потому что не знали, как теперь с тобой общаться и каких тем стоит касаться в твоём присутствии, чтобы не ранить тебя снова, не задеть болезненные воспоминания и, чтобы ты не чувствовал себя уязвимым. Говорят, друг познается в беде. Так вот, Паша, мы провалили эту проверку по всем фронтам. Твои друзья — мудаки, но мудаки, осознавшие, что они мудаки. Опустив голову, Гена резким движением руки смахнул сорвавшуюся слезу тыльной стороной ладони. Шумно впустил воздух в легкие через нос и поднял на меня взгляд покрасневших глаз. — По морде дай хоть, — добавил он сипло. Челюсти ныли, зубы готовы были раскрошиться от того, как сильно я их стиснул, чтобы сохранять каменное выражение лица. Но предательская слеза, выкатившаяся из уголка глаза, пустила трещину в напускном равнодушии. — Проходите, — сказал я, с трудом разомкнув губы, и отошёл в сторону, чтобы пропустить мужиков в квартиру. Но вместо того, чтобы пройти мимо, они сгребли меня в медвежьи объятия, вжав в дверь. — Прости… — Друг… Три взрослых мужика, у которых за плечами имелся колоссальный жизненный опыт и тонна прожитых проблем, сдержанно плакали у порога распахнутой настежь квартиры. Горло царапало острым камнем, грудную клетку сдавило не только объятиями друзей, но тугой веревкой, многочисленные узлы которой едва заметно распутывались и ослабляли давление, позволяя вдохнуть чуть свободнее. Каждый вдох всё ещё давался с трудом, но уже не с такой болью как ранее. — Вы чё делаете? — оборвала наш спонтанный «девичник» Катя. — Ого! — первым опомнился Генка, быстро обтерев рукавом пальто мокрые глаза. — Вот это ты выросла, Катюха! А это кто? Какой злой. — Здравствуйте, дядя Гена, — произнесла дочка смущенно и прижала нескладно рычащего щенка к груди. — Это Мультик. — Привет, Катюш, — поздоровался с ней Андрей, параллельно снимая пальто. — Здравствуйте, дядя Андрей, — улыбнулась она слегка недоверчиво и бросила на меня вопросительный взгляд. — Как дела, Катюхин? — подошел к ней Гена, который первым снял верхнюю одежду. — Женихи уже есть или Мультик всех разогнал? — Мне ещё рано женихов заводить, — смутилась Катя и спрятала нос в макушке пса. — Мне папа не разрешает. — Ну, и правильно, — согласился Генка и погладил смирившегося с его присутствием щенка. — Пусть Мультик подрастет, потом тебя с ним и на свиданки отправлять не страшно. Блин, Катюхин! — переключился он на макушку моей дочери. — Ты скоро меня перерастешь! — А вы чего приехали-то? В нашем доме так давно не было гостей, что Катя от них, судя по всему, отвыкла. Да, и я, в общем-то, тоже. — В гости. Соскучились, — ответил Андрей и аккуратно щелкнул ее по носу, погладив затем и пса. — А ещё я киндер привёз, — деловито заявил гена и достал из кармана какое-то девчачье яйцо. — Мне же не пять лет, — фыркнула Катя. — Что ж, — не отчаялся друг. — Сам съем и в игрушку поиграю, раз ты не хочешь. — Ладно, — закатила дочка глаза, старательно подавляя улыбку. Подошла к Генке и протянула руку, в которую он вложил яйцо с сюрпризом. — Только вы Мультику в следующий раз тоже какую-нибудь игрушку принесите. — Без проблем. Ему тоже киндер? — Нет, — хохотнула Катя. — Ему можно игрушечную косточку, а то свою старую он почти сгрыз. И папины ботинки он тоже сгрыз. — Опасный, однако, зверь, — хмыкнул Андрей. — Может, мы свои ботинки повыше уберем? — Закиньте их в тумбочку, — указал подбородком. — Её он открывать еще не научился. Убрав обувь, мужики неуверенно топтались в прихожей, не зная, можно ли пройти дальше и в какую из комнат можно идти. — В кухню, — помог им с выбором и указал рукой в нужном направлении. Прошёл вслед за ними. — Только кормить мне вас нечем. К чаю есть только слипшиеся макароны… — И конфеты, — добавила Катя и достала из верхнего ящика тарелку со сладостями. — А! Так мы не с пустыми руками! — спохватился Генка и вышел в прихожую, откуда вернулся с пакетом, который и принёс. — Мы, короче, набрали всё съестное, что видели в магазине. И… — нарочито эпичная пауза. — Каркаде. Помните, как в общаге только им и питались одно время? Кислятина редкостная, но дешевая. — Ты тогда ещё зеленый был, — наполнил чайник и поставил его кипятиться. — Только-только от мамкиной юбки оторвался и в общагу попал. — Ага, — согласился со мной Андрей, вместе с тем, помогая Кате собирать игрушку из уже открытого киндера. — Это мы уже учились на предпоследнем курсе и не чувствовали, что он кислый. Морщился у нас только ты. — Пап, а пиццу уже не будешь заказывать?