— Ванюш, у тебя найдется что-нибудь попить? В смысле, чай или кофе, — спросила Катя. Я хозяйственно засуетился, и мы перешли на кухню. После ограбления у меня осталось всего две простые белые кружки, совсем безликие. Я отдал их гостям, а себе налил чаю в большую пиалу, из которой в обычное время ем. Мои гости переглянулись. — С чего начинать-то? Илья решительно пошел в наступление: — Ты знаешь девушку, которую нарисовал на компьютере? — Как я могу ее знать? Это просто моя фантазия. — Вот видишь, ему дали забудку, как и всем нам. Да еще, небось, слоновью дозу, — сокрушенно вздохнула Катя. Они с Ильей переглянулись и печально покивали головами. — Забудку? — Это такой цветок из авторской сказки. В реале — незабудка, а здесь — наоборот. Кто понюхает — забудет. — Что забудет? — нахмурился я. — То, на что забудку заговорили. У тебя заговорили на посещение «Страны Сказок» и на твою девушку. Вполне логично. — Ребята, извините, конечно, но вы какой-то бред несете, — я, грешным делом, подумал, не накурились ли они чего неподходящего. Везет мне в последнее время на нариков и алкашей. — Надо с самого начала ему объяснить, — занервничала Катя. — Но я просто боюсь. Давай ты. Илья выпрямился, положил кулаки на стол. — Так. Значит. Твоя девушка, Ирина, та, которую ты нарисовал, реальна. Она существует на самом деле. Только она осталась в чукотской сказке. Возможно, она уже погибла, но… — Замолчи, Илья! Лучше я сама! Сядь и слушай, — это относилось ко мне. Я сел. Ребята они были вполне приятные, если абстрагироваться от бреда, который они несли. — Мы работаем в «Корпорации Сказок». Коммерческое название — «Страна Сказок». Я — хостес, он — айтишник. Понятно? Я кивнул. Пока все звучало вполне разумно. — Вы со своей девушкой отправились в тур в чукотскую сказку «Девушка и Месяц». Понятно? — Допустим, — сказал я, — хотя с чего бы? — По акции, — объяснил Илья — Не мешай, Илья. Ты, Иван, просто этого не помнишь. Что-то пошло не так, и твоя девушка осталась в сказке. Для корпорации это катастрофа, но только в том случае, если об этом узнают. Сказочные угодья совершенно не исследованы. Куда попала твоя Ирина, и что с ней случилось — неизвестно. — Спасать ее не собираются — вот в чем суть! — снова встрял Илья. — Да! После встречи клиентов — а я встречаю вернувшихся из сказки — нам дают понюхать забудку. Чтобы не помнили лишнего. Коммерческая тайна, говорят, и все прочее. Платят нам хорошо, поэтому никто не интересуется, что мы там забываем. Обычно я просыпаюсь на другой день с чистой совестью, и все в порядке. Но ты так орал про свою возлюбленную, что ее надо спасать — я просто не могла слушать. Ушла от девчонок за кулису, пока тебя утешали, и позвонила Илюхе — вроде, никто не заметил. Сказала, что пропала в «Девушке и Месяце» некая Ирина, чтобы он мне потом напомнил. — А я вас как раз отправлял! Так совпало. Помнишь меня? Я покачал головой. — А я вас помню. Твоя девушка классно танцует. Она мне очень понравилась. Катя внимательно глянула на Илью, но мне было не до их отношений. Кое-что начало смутно вылепляться из той каши, что царила у меня в голове в последние дни. — А на что похожа эта забудка? — Такой цветочек, с георгин размером, сухой, желтый, с острыми лепестками, пахнет пылью, растет в пустыне, никогда не вянет — в общем, полная противоположность нашей незабудке. Его приносят из одной сказки. — Но это, наверное, незаконно? — Кого волнует! Главное, что все, кто в деле, нюхают эту забудку и благополучно забывают то, что корпорации не надо. При сохранении прочих воспоминаний. Возможно, и прежде в сказках кто-то терялся, но это все забыли, включая родственников. Тут воды моей памяти забурлили, и скрытое под водой чудище всплыло на поверхность, явив свое уродливое тело. Все посленовогодние странности сложились в страшноватую картинку. Духи-пробники на пахнущих пылью подсолнухах, которые давали маме — раз; странное нападение на папу, в результате которого он нанюхался цветов с жесткими лепестками, оставивших у него на щеках и переносице такие же царапины, как и у меня — два. Значит, мы втроем надышались забудкой. Просто я не помню, кто и когда давал мне ее нюхать. А родителям, видимо, досталась меньшая доза: они помнят желтые цветы, но относятся к приключениям с ними крайне легкомысленно. Обилие еды, приготовленное мамой — она ждала нас в гости вместе с неведомой девушкой — три. Значит, отношения с этой Ириной зашли так далеко, что мы собирались встречать Новый год вместе с родителями. Черт! Ничего не помню! Как можно забыть такое! Наконец, странные провалы в собственных воспоминаниях — четыре. Стиратели памяти охватили ближний круг, а для всех прочих друзей и знакомых подсунули мне даму с тем же именем, что у моей девушки, и я радостно сообщал всем, что мы с Ириной расстались, вызывая удивление и взаимное непонимание у всех, кто ее знал — пять. И еще из квартиры унесли все вещи, связанные с моей ныне незнакомой возлюбленной, убрали фотки в компе и телефоне, сымитировав ограбление — шесть! Хватило бы и вполовину меньше доказательств. Я скороговоркой выдал все эти открытия. Катя и Илья согласно кивали. — Но все-таки подсознательно ты ее помнил — вот и нарисовал. Я пытался осмыслить ситуацию: у меня есть невеста, просто замечательная — я влюбился в свою Бемби, пока рисовал. Эти ребята утверждают, что она в жуткой опасности. (Тут и несвойственная мне тоска получает объяснение — семь или восемь). И теперь мне надо отправляться черт знает куда, в полном смысле слова, и искать неизвестно кого. Типа: «иди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что»! Такое задание в сказках дают тому, от кого хотят избавиться. — Значит, Илюш, — сказала Катя, — кажется, он понял. Пока мы его тут оставим, пусть он все обмозгует, переварит, а когда будет готов, ты его тайком переправишь в сказку. — Только не тяни, — это уже относилось ко мне. — Учти: северные сказки — жесткие, первобытные. Неизвестно, как там твоя Ирина справляется. — Лучше провернуть все, пока каникулы, потому что это дело энергоемкое, а на фоне праздничного наплыва, может, никто лишнего подключения и не заметит, — Илья с сомнением кусал губы. Мои гости были настроены серьезно. Я представил, что они сейчас уйдут, а я останусь сидеть под доверчивым взглядом моей нарисованной Бемби, а в это время реальная девушка с такими же глазами, может, ползет по снегу, замерзает, и шепчет посиневшими губами мое имя. Я — ее единственная надежда. А надежда эта развалилась в кресле у компа в ярко освещенной теплой квартире и прихлебывает чай с имбирем. Посторонние ребята рискуют ради нее карьерой, и возможно, жизнью, памятью — уж точно, а я что? — Ладно, ребята, — я залпом допил остывший чай. — Я готов. Пошли. Хорошо, хоть знаю, как моя любимая выглядит. — Моя смена через три часа, — сказал Илья. — А моя — завтра, — сказала Катя. — Как ты думаешь его провести? — Поглядим, — хмуро сказал Илья. — Сперва к бате заедем. Надо у него прикид для зимней рыбалки взять. Морозы-то там не сказочные. То есть, тьфу, наоборот, сказочные. Через пару с лишним часов мы с Катей и Ильей стояли во дворе дома недалеко от «Страны Сказок» и ждали разносчика пиццы. Илья то и дело поглядывал на смартфон — не хотел опаздывать на работу. Мы заказали пиццу на адрес квартиры в подъезде, на ступенях которого стояли. Нас интересовала не пицца, а зеленая форма разносчика. Оставалось надеяться, что парень, который принесет нам заказ, окажется сговорчивым. Пришел смешливый узкоглазый парнишка, совсем молоденький. Он не удивился, что мы ждем его на улице — наверное, еще и не такое видел на своей работе. — Хочешь заработать тысячу? — спросила Катя. — А че надо делать? — спросил парень, сощурив свои глазки до узких полосочек. Вот это, я понимаю, деловой подход! — Ничего. Одолжить куртку и коробку вот ему на двадцать минут. — Тогда две тысячи, — сказал парень. — вдруг он не вернет. — Вернет, вернет! — пообещала Катя. — Я с тобой его ждать останусь. Вроде как залог! Ну ладно, две — так две! — Тогда пять, — сказал парень, видимо, соблазненный Катиной сговорчивостью, — за риск. — Знаешь, мы сейчас, пожалуй, другую пиццу закажем. — Зачем другую? Берите за две. Я пошутил. Только потом верните! — Мы с тобой пиццу съедим, пока его ждать будем. Это предложение так развеселило парня, что он хохотал, пока я облачался в его засаленную куртку, пока упихивал в коробку пакет с рыбацкой курткой и валенками. Все это добро едва влезло. — Значит, помнишь? Морду кирпичом — и через главный вход, — проинструктировал Илья. — Встречаемся за правой кулисой. Перед тем, как уйти, мы съели по треугольному куску с тянущимся сыром, и Илья, махнув на прощание, скрылся за углом. Я кое-как взгромоздил на плечи коробку, и ее хозяин показал мне большой палец. Он поглощал пиццу со скоростью молодого крокодила. Пустая коробка валялась у его ног. Наверное, еду разносил, а сам — поесть не успевал, бедняга! Адреналин, конечно, так и фонтанировал, пока я подходил к анимированному фасаду. Теперь по нему мчались олени, еще кто-то летал — мне было не до разглядывания. Вошел во вращающиеся двери, сделал морду кирпичом, как велел Илья, и, бормоча про себя код невидимости, большими шагами направился мимо Деда Мороза.