– Весьма, – сухо подтвердила мадам Дюваль, и Кристиану показалось, что ее увядающая красота пошла трещинами, как глиняная маска. – Это очень необычная девочка, однако я не берусь судить о ее моральных качествах. Прошло слишком много времени с тех пор, когда мы виделись последний раз. – Вы подруга Анны Гё, правильно? – вдруг припомнил он. – Или, вернее сказать, Анны Конрад. Весьма неожиданная дружба. Вы гораздо старше, – мстительно произнес Кристиан, – Анна – богатая наследница, а вы государственная служащая со скромным жалованием. – Я познакомилась с Анной, когда она была еще ребенком. Этой девочке всегда не хватало материнской любви. Кристиан, приподняв бровь, разглядывал мадам Дюваль. Она приближалась к сорока годам, но обладала теми правильными и классическими чертами лица, которым не страшен возраст. Уж не метила ли эта женщина в мачехи девочке Анне и ее бестолковым братьям? – Я только одного понять не могу, – сказал Кристиан, – почему Абельхард Гё оказывал столько внимания вашему приюту? Он был не из тех, кто сорил деньгами. – У каждого свои тайны, – с мягкой улыбкой ответила мадам Дюваль. Кристиан едва слышно вздохнул. Сплошные расходы. – Думаю, что смерть Абельхарда Гё поставила ваш приют в сложное положение, – участливо произнес он. – Его семья в настоящее время не в состоянии поддержать даже себя. Но – вот совпадение – у меня есть благотворительный фонд. Уверен, что я мог бы оказать финансовую помощь несчастным сиротам. – Вас так волнуют тайны господина Гё? – с едва заметной насмешкой уточнила мадам Дюваль, нисколько не впечатлившись щедростью Кристиана. – Меня так волнуют тайны Маттиаса Вайса, – честно ответил Кристиан, которому плевать было на покойного Гё. – Кого? – удивленно переспросила мадам Дюваль. – Около тридцати лет назад моя семья взяла на свое попечение воспитанника этого приюта, Маттиаса Вайса. Он обокрал нас, оскорбил и сбежал. Однако позже, когда я искал этого человека, ваш предшественник не смог вспомнить это имя. Я готов хорошо заплатить за информацию о нем. – Что ж, наши воспитанники редко отличаются примерным поведением, – равнодушно откликнулась мадам Дюваль. – Мне жаль, что это случилось с вами, но я не вижу, как могу вам помочь. Двадцать пять лет назад в приюте случился пожар, и часть архивов сгорела. Все это произошло до того, как я заняла эту должность. – Остался ли хоть кто-нибудь из сотрудников, кто работал в приюте тридцать лет назад? – Наш садовник, господин Фридрих. Вздорный старикашка. – Спасибо, – Кристиан встал и улыбнулся мадам Дюваль. – Но утолите мое любопытство: по какой причине вы отправили Абельхарду Гё, вашему попечителю, именно Эльзу Лоттар? Неужели в приюте не нашлось другого ребенка, кто мог бы натирать полы и стряпать для старикана? – Все делают ошибки, – мадам Дюваль тоже поднялась, – я только потом поняла, что запустила лису в курятник. Если честно, Анна так и не простила мне этого. Эльза Лоттар – охотница за деньгами, господин Эрре. Не удалось окрутить господина Гё – так она принялась за вас. – Какая удача, что я счастливо женат, – сухо бросил Кристиан и принялся прощаться. – Кстати, – уже от самого порога спросил он, – это вы передали Стефану Коху нож? – Какой нож? – удивилась мадам Дюваль и, кажется, была искренна в эту минуту. – Малышка Эльза Лоттар была ангелом во плоти, – садовник Фридрих говорил, не переставая плести из тонких веток корзину. Кристиан нашел его в покосившемся сарайчике, примыкавшем к кухне. – Я сам отвел ее к этому Гё – смотрел, как она, храбрая девочка, идет в сумерках к его дому. Потом места себе не находил – страшно подумать, что мог сделать одинокий вдовец с юной сироткой. Но Эльза вернулась на следующее утро, чтобы продолжить учебу, и мне стало куда спокойнее. Сколько лет я вижу, как девочки из этого приюта попадают прямо на улицу, а все не привыкну. А она вроде ничего. Выбилась в люди. – Вы никогда прежде не видели этот нож? – спросил Кристиан, достав из кармана детскую игрушку Эльзы. Фридрих, прищурив подслеповатые глаза, долго читал надпись на рукоятке. – Я забрал его у Эльзы, когда она была еще маленькой, – растерянно сказал он, – чтобы она никого не порезала. У меня целый сундук подобного барахла – всякое детишки мастерят: кто рогатки, а кто и чего похуже. Дважды я находил у них настоящие револьверы – где только находят их, черти. А этот ножичек месяц или два назад купил у меня жених Эльзы. Хотел сделать ей подарок. – Жених Эльзы? – изумился Кристиан. – Такой франт, – Фридрих аж раздулся от гордости, будто говорил о собственном женихе. – Лощеный, как и вы. Запонки с бриллиантами, а обувь начищена так, что в них отражалось небо. Явно при деньгах. – Он так и сказал – хочу нож Эльзы Лоттар? – Вроде спрашивал любую вещицу из ее детства. Странный ты парень, сказал я ему. Разве о таком детстве захочется вспоминать? Но богатые – они все с причудами. Дал мне пять гульденов. – Как он выглядел? – Обыкновенно. Гвоздикой от него воняло знатно. – И глупые бакенбарды? – угрюмо спросил Кристиан. – Вроде и бакенбарды имелись, – важно подтвердил Фридрих. Стефан Кох курил гвоздичные сигары, носил запонки с бриллиантами и натирал до блеска свою обувь. Да они все сговорились, чтобы испортить Кристиану жизнь. – А вы помните другого воспитанника этого приюта? Он жил здесь тридцать лет назад. Маттиас Вайс. – Ах, этот, – Фридрих сразу помрачнел, а прут в его огромных лапах сломался. – Дрянной мальчишка, украл у меня новые башмаки. Они ему даже не впору были – он их подвесил на дереве и измазал дегтем. Я его поймал и выпорол, а он подсыпал мне крысиного яда в суп. Чуть богу душу не отдал. Я валялся на больничной койке, когда этого гаденыша решила взять себе богатенькая семья, не то обязательно бы предупредил, чтобы не брали такой гнилой товарец. Теперь, наверное, как сыр в масле катается, если не прирезал своих новеньких родственников во сне. На миг Кристиан представил себе, как бы все сложилось, если бы Фридрих предупредил отца о Вайсе. И мама была бы еще долго жива. Но отец, вероятнее всего, не прислушался бы к старому садовнику. Он не верил беднякам. – Больше Вайс не возвращался в приют? – Все жду, – ухмыльнулся Фридрих, – уж я бы его встретил. – Вы не помните, как он попал сюда? – Как все они попадают? – пожал плечами старик. – Их подкидывают или к воротам приюта, или к домам священников. Кого-то оставляют прямо на улице. Поэтому они все такие злые – ничего за душой, никого за спиной. Но Эльза сразу была иной. Ходила повсюду за учителем математики, как коза на привязи. Прочитала все книжки, какие только нашла. Мозги у нее варили. Вернувшись в компанию, Кристиан обнаружил, что пропустил встречу с государственными инспекторами, которые приходили к нему обсудить вопрос открытия банка. – Как вы посмели не сообщить мне об этой встрече! – набросился он на Катарину. – Позабыла, – ответила она, складывая руки на груди. Это означало, что Катарина будет стоять на своем насмерть. – В таком случае я вынужден вас рассчитать, – рассвирепел Кристиан, которому надоел бардак под самым носом. – Вы стареете, милая, и память вас подводит. Глаза Катарины гневно сузились. – Вы не посмеете, – процедила она, – я служила еще вашему отцу. – Вы знали, как важна для меня эта встреча, но, видите ли, вам не по нутру затея с банком. Вы решили, что вправе решать за меня? Можете быть свободной, Катарина. Я попрошу Дитмара Лонге выписать вам щедрое выходное пособие. И будьте так любезны, на прощание окажите мне услугу – вызовите ко мне Стефана Коха. – Кристиан, – Катарина пошатнулась, бледнея. Ее рука слепо оперлась на стол. – Вы действительно… вы не можете… столько лет! И всего одна ошибка. – Это не ошибка, – Кристиан был так зол, что сейчас был готов крушить все вокруг, – это преднамеренная диверсия. С кем на этот раз вы сговорились против меня? С Кохом? Я никому не позволю вставлять мне палки в колеса, даже самым близким людям. Почему вы мешаете мне? – Потому что вы спятили, – задыхаясь, ответила Катарина. – Вы намерены разрушить все, что строил ваш отец. Ваша затея с банком подкосит компанию. Вы не сможете удержать и то и другое и пойдете по миру. Я уберегаю вас от страшной ошибки. – Вон, – холодея от бешенства, отрывисто бросил Кристиан. Но убрался из приемной сам – вылетел в коридор, пронесся до кабинета Коха и рывком распахнул дверь. Однако прежде, чем Кристиан успел сказать хоть что-то, Кох швырнул в него графин с водой, стоявший у него на столе. Машинально увернувшись, Кристиан завороженно уставился на фонтан хрустальных брызг. – И тебе добрый день, Стефан, – перешагнув через осколки, издевательски произнес он. – Ты продал меня клану Ли, – прошипел Кох, встал и закрыл дверь. – Гертруда Штайн этим утром приставила мне револьвер к затылку и очень подробно объяснила, что случится, если я не пойду с ней под венец. Изысканный способ сделать предложение, не находишь? Кристиан от души расхохотался. – По слухам, она красотка, – сказал он, – и у нее миллионы, Стефан. Тебе будет на что жить, когда я вышвырну тебя из моей компании. Так что не вижу, на что тебе жаловаться. Холеное лицо Стефана перекосилось от ярости: – Вышвырнешь меня из компании? Кристиан бросил на стол детский ножик Эльзы. – Узнаешь вещичку? Привет тебе от садовника Фридриха. Когда ты успел договориться с Гаррелем? Потому что именно Гаррель нанял убийцу, который напал на меня возле дома. Кох застыл, переваривая услышанное. Потом вскинул вверх руки, то ли сдаваясь, то ли прося мира. – Поймал, – криво усмехнулся он. – Но если бы я хотел убить тебя, Кристиан, то ты был бы уже мертв. – Почему меня? – устало спросил Кристиан. – Почему не Эльзу Лоттар, ведь именно она, по твоему мнению, является источником всех бед? – Я думал об этом, – Кох вдруг истерично всхлипнул, – но я не убийца, Кристиан. Я хотел, чтобы ты разозлился из-за того, что вокруг Лоттар слишком много суеты. Я хотел, чтобы она стала для тебя обременительной, ведь ты не выносишь пустых хлопот и хаоса. Но я просчитался: ты вцепился в нее намертво. – Моя жена, моя секретарша, мой шурин, – скучно перечислил Кристиан, – мой начальник охраны. У вас какое-то соревнование? Кто причинит мне больше хлопот? Почему я вынужден разбираться с вами вместо того, чтобы заниматься важными для меня делами?