Глава 23 У Эльзы были красивые руки с удивительно тонкими запястьями, и Кристиан касался губами голубоватых венок, пытаясь ощутить ее пульс. Густые прямые волосы намокли, прилипли к скулам, прикрывали обнаженную грудь. Сейчас, глядя в лицо Эльзы, Кристиан видел в нем что-то античное – довольно тяжелый упрямый подбородок, правильной формы нос, темные глаза с длинными и прямыми ресницами. Она легко могла бы вдохновить скульптора или художника, но вряд ли – поэта. Этой ночью от нее пахло иначе – не дорогой ароматной водой, но свежескошенным сеном и луговыми травами. – М-м-м, приятно, – пробормотал Кристиан и снова поцеловал ее запястье. – Правда? – живо отозвалась Эльза. – Это кумарин. Мы с Дитмаром Лонге всерьез планируем инвестировать в этот аромат. В патентном бюро у нас есть люди, которым мы платим, они еженедельно присылают отчеты. Так мы узнали, что один химик, мэтр Фергин, пытался вывести новый краситель из каменноугольной смолы, но синтезировал новый запах. – Интересно, – Кристиан втянул аромат носом. Может, из-за того что ему очень нравилась Эльза, а может, из-за того что запах и правда был свежим и приятным, но это открытие ему показалось весьма перспективным. – Выкупите и патент, и этого Фергина. Пусть он работает на нас. – Это очень свободолюбивый человек, – задумчиво протянула Эльза, – сейчас он увлечен идеей открыть собственное дело. Не думаю, что получится договориться. Кристиан неодобрительно цокнул языком. Он и сам не понял, как снова оказался на фабрике: просто выскочил из дома посреди ночи после скандала с Бертой из-за женитьбы ее ненаглядного Стефана. И обнаружил, что Эльза, Хауслер, Аккерман и химик из В., чьего имени Кристиан так и не смог запомнить, переехали из здания фабрики в отремонтированный домик охраны, стоявший прямо у железных ворот. Теперь комната Эльзы располагалась в мансарде: здесь было куда просторнее, чем в ее прежней каморке, хоть потолки и нависали довольно низко. Хауслер и Аккерман провели сюда водопровод и газовое освещение, и вот Кристиан и Эльза нежились в ванне, расположившись друг напротив друга и соприкасаясь коленями. Кристиан оценил и зеркала с латунными рамами, и дорогую мебель из темного дерева, и новую кровать с льняными простынями, и тяжелый бархат плотных портьер, и винтовую лестницу, ведущую отсюда в тупичок за зданием фабрики, – очевидно, все это Эльза подготовила для него. Сама она была совершенно нетребовательна к жилью. И вся эта несвойственная Эльзе роскошь прямо говорила о том, что Кристиана здесь ждали и что ему здесь были рады. – Не цокайте на меня языком, – нервно ответила Эльза. – Я все же не умею творить чудеса. – В таком случае добавим вам стимула, – легко предложил Кристиан, – если сможете договориться, то я создам для вас химический цех красителей и ароматов, а потом перепишу его на вас. Эльза подалась вперед, неожиданно серьезная и даже встревоженная. – Потому что я сплю с вами? – спросила она, хмурясь. – Не только, – рассмеялся Кристиан. – На самом деле это подкуп. Таким образом я надеюсь удержать вас подле себя как можно дольше. Она очертила пальцем его губы, мимолетно улыбнувшись. – Вы так и будете врываться сюда, когда вам вздумается? – спросила она насмешливо. – Однажды наш подозрительный Хауслер вас пристрелит. Его самоходная машина почти готова – пробный запуск назначен на это воскресенье. Никто, кроме Аккермана, туда не допущен. – Я оплачиваю все его безумные счета, – возмутился Кристиан, – и даже не могу посмотреть на это чудо? – Сейчас наш гениальный инженер на пике своего сумасшествия. Не суйтесь ему под руку. – Боже, – скривился Кристиан, – все вокруг такие трепетные. Вот теперь Эльза тихо рассмеялась и легко поцеловала Кристиана. – Я вам нравлюсь хоть немного? – спросил он, удерживая ее рядом с собой за шею. – Какой вы смешной, – фыркнула она ему в губы, – вы приходите среди ночи, и я пускаю вас в свою постель. А вам это важно – нравиться мне? Кристиан тоже поцеловал ее – куда более долго и основательно. А потом с сожалением принялся выбираться из ванны – вода совсем остыла. – Я всегда знал, что женщины находят во мне, – пояснил он, подавая Эльзе полотенце. – Наш брак с Бертой был решен, когда мы были еще детьми. Адели нужны были только деньги. – Что будете делать, если узнаете, что я с вами по той же причине? – с низкой волнующей хрипловатостью спросила Эльза. Кристиан коснулся губами ее шеи, убрал оттуда мокрые пряди и осторожно зашел Эльзе за спину, чтобы обтереть ее. Он еще не знал, можно ли ему трогать шрамы и смотреть на них, но она только затаила дыхание и ничего не сказала. – Обрадуюсь, – ответил Кристиан, аккуратно прикасаясь к влажной коже полотенцем. – Я умею зарабатывать деньги, а значит, буду нравиться вам и дальше. Но – увы мне – вам нужно намного больше. – Намного больше? – эхом отозвалась Эльза и все-таки чуть слышно выдохнула с облегчением, когда Кристиан накинул на ее плечи пеньюар. В мансарде было тепло, и Эльза осталась босой в тонком сером атласе. Она занялась волосами, а Кристиан, обнаженный, прошел в спальню, чтобы налить себе выпить. – Если бы вы просто хотели денег, то моя жизнь была бы куда проще! – крикнул он оттуда. – Но вам нужны власть и безопасность. В статусе моей содержанки вы будете зависеть от моих прихотей и настроений. Будучи хозяйкой химического производства, сможете послать меня к черту в любой момент. Я хочу дать вам такую возможность – ведь только так я смогу убедиться, что вы со мной по своему желанию. – Никак не могу понять, – откликнулась Эльза, – вы настолько самоуверенны или наоборот? – Боюсь, – пробормотал Кристиан себе под нос, – что любой ответ на этот вопрос не украсит меня. Он услышал смех из ванной комнаты, а потом Эльза возникла на пороге. – Сидите? – весело спросила она. – Пьете? Голый? Стало быть, домой не собираетесь? – Определенно не собираюсь, – умиротворенно отозвался Кристиан, ожидая получить очередной нагоняй из-за того, что он так и норовит подмочить репутацию добропорядочного семьянина. Однако этой ночью на обычно суровую Эльзу снизошел добрый дух, и она не стала пытаться отослать его прочь. Просто пожала плечами, прошлась по комнате, рассеянно переставляя безделушки с места на место, а потом бросила на Кристиана немного смущенный взгляд. – Показать вам кое-что? – спросила с несвойственной ей нерешительностью. – Покажите, – слегка удивленно ответил Кристиан. Тогда Эльза взяла его за руку, вытянула из кресла и подвела к стене напротив кровати, забранной темной тканью. Кристиан полагал, что там или дыра, или проплешина, на которую не хватило краски, но Эльза отдернула ткань в сторону, и он потрясенно присвистнул. Это была картина, на которой был изображен его «Грандис», сверкающий на солнце витринами и белоснежными каменными боками. – Я заказала картину сразу после того, как поступила к вам на службу, – проговорила Эльза, розовея. – В тот день, когда я попросила вас нанять госпожу Фабер для пошива одежды продавщицам магазина на улице Благочинства. А вы просто взяли и согласились. Какой-то глупый порыв, право слово, – раздосадованно добавила она, отворачиваясь. А Кристиан снова подумал о том, что эта комната готовилась именно для него. Все это – и картина, и убранство, и розовая Эльза – словно кипятком его окатило. Жгучая волна пронеслась от пяток до макушки, член, как по команде, налился кровью, и он еще сам не понял, что делает, а уже стаскивал халат с плеч Эльзы. Несмотря на навалившееся безо всякого предупреждения пьянящее возбуждение, Кристиан все еще помнил про ее спину и развернул Эльзу лицом к себе, вжал в стену рядом с картиной, раздвинул полы халата в сторону и приподнял одно ее бедро, отводя его в сторону. Он целовал ее неистово, слепо, безжалостно впиваясь в губы и осыпая короткими поцелуями шею и грудь. Эльза крепко обняла его за шею, вжимая в себя с таким же пылом, тянула за волосы, набрасывалась с поцелуями с не меньшей жадностью, и он вошел в нее со стоном облегчения и нетерпения, и внутри Эльзы было так тесно, и тепло, и упоительно, что Кристиан совсем голову потерял. Он обладал ею почти грубо, толкался сильно и быстро, восторженно подвывая от ногтей, раздирающих его спину, и эта темная, скрытая, страстная сторона Эльзы Лоттар, неведомая ранее, кружила голову. Никогда прежде в его жизни не было столь откровенной, порочной, всепоглощающей похоти, которая срывала бы все покровы, всякий налет цивилизации, выворачивая наизнанку. Вытряхивая наружу первобытную жажду – женщины, власти, побед, сражений, захватывающих приключений, новых дорог, новых вершин и всего, что называется жизнью. – Вы правы, – сказал Кристиан позже, когда они без сил рухнули на кровать, – фасон пурпурного платья вам совершенно не подходит. Он не в вашем характере. – Что? – Эльза приподняла голову, с любопытством вглядываясь в него. – У Греты Саттон вы должны излучать непробиваемую уверенность в себе. А это значит, что вам не нужно волноваться из-за слишком короткой юбки или из-за того, что все вокруг могут разглядеть цвет ваших чулок. Я уже написал госпоже Фабер, чтобы она перешила ваш наряд. На самом деле я пришел, чтобы сказать вам это. – Правда лишь за этим? – Нет. – Боже, – сказал Ганс, распахнув рот. – Боже, – сказала Эльза. И Кристиан едва не повторил вслед за ними. Втроем они совещались в его кабинете, обсуждая дальнейшую участь Катарины. К немалому изумлению Кристиана, Ганс обосновался в доме его бывшей секретарши, объяснив это тем, что сейчас она одинока и потеряна. О работе в фонде Катарина и слышать не хотела – она была преисполнена гневом и обидой. – В таком случае отправьте ее к Берте, – решил Кристиан, – сейчас моей жене понадобится помощь в организации свадьбы Стефана… И в этот момент дверь в пустую приемную распахнулась и вошла женщина невиданной красоты.