Никогда прежде Кристиану не доводилось видеть такого совершенства – иссиня-черные локоны, слегка раскосые глаза хитрой лисицы, нежный овал лица, изящные губы. Ганс замер как громом пораженный, и их с Эльзой двойное «боже» прозвучало неприлично громко. Дама лишь повела бровью и прошла в кабинет. – Кристиан Эрре? – мелодично произнесла она. – Я Гертруда Штайн. И этот идиот, Стефан Кох, недоволен своим браком? Да он молиться должен на Кристиана! Эльза кашлянула и подтолкнула Ганса к выходу, но мальчишка будто превратился в статую. Немудрено. Кристиан и сам едва смог отвести от Гертруды Штайн глаза – и то лишь потому, что не хотел выглядеть идиотом перед Эльзой. – Дедушка прислал меня обсудить некоторые нюансы нашего сотрудничества, – сообщила гостья и изящно опустилась в кресло. Эльза крепко взяла Ганса за локоть и потянула его. – Не стоит, – мягко сказал ей Кристиан, – думаю, вам лучше остаться. Госпожа Штайн, познакомьтесь с моей правой рукой – Эльзой Лоттар. – Сиротка Эльза! – воскликнула Гертруда, вскочила и неожиданно заключила окаменевшую от такой фамильярности Эльзу в объятия. – Дедушка так много рассказывал про вас! Я так счастлива наконец с вами познакомиться! – Гертруда училась в закрытых пансионатах, – деревянным голосом сообщила Эльза. – Семья Ли готовила ее к приличному браку с приличным человеком. – О да, – звонко рассмеялась Гертруда. – Кто мог предположить, что мне придется угрожать будущему мужу револьвером, уговаривая его жениться на мне. Ганс мучительно сглотнул и чуть пошатнулся. Кристиан едва удержался от смеха, глядя на него. Бедный мальчик, какое суровое испытание. – Вы пришли… – начал Кристиан. – Ах да, – Гертруда выпустила Эльзу из объятий и вернулась в кресло. – По поводу свадьбы. Она должна быть самой роскошной – дедушка возьмет на себя все расходы. Нам нужен самый лучший дом, где мы закатили бы настоящий бал. Мы должны пожениться через три месяца – хорошо бы придумать благовидный предлог для нашего знакомства с этим бедолагой, Стефаном Кохом. – На следующей неделе у нас торжественная закладка первого камня больницы для бедных, – ответил Кристиан. – Эльза пришлет вам приглашение. Ах, как ему не хватало Катарины! Она бы сделала все – и отправила приглашение, и собрала бы газетчиков, и нашла бы дом, и договорилась бы с Лолой Пратт об организации бала. Ну для чего ей понадобилась идти против Кристиана! Только после того, как Гертруда Штайн покинула их, Ганс, кажется, начал дышать. – Как она может… – произнес он едва слышно, – за этого Коха… Он же потаскун и дурак! Как будто лошадь на ярмарке. А!.. – И, махнув рукой, Ганс побрел прочь. Эльза обеспокоенно посмотрела ему вслед. – Найдите мне нового секретаря, – взмолился Кристиан. – Конечно, – ответила Эльза задумчиво. К Грете Саттон Кристиана никто не приглашал, но ему было плевать на это. Настолько, что он даже не боялся, если его выкинут за шкирку, как нашкодившего конюха. Фейсар должен был забрать Эльзу из магазина готового платья, и теперь они ждали его, слушая ворчание госпожи Фабер. – Моя работа была безупречна, – сварливо выговаривала им старушка, стараясь на смотреть в сторону нового наряда Эльзы. Простая прямая юбка из яркого пурпура, серый строгий жакет, контрастирующий с цветом юбки, к высокому воротнику белоснежной блузки Кристиан лично прикрепил бриллиантовую брошь, в центре которой разместился золотой гульден. Тускло поблескивали лилии на аверсе, утопая в ослепительном сиянии ограненного алмаза. Это было единственным украшением, и Эльза приняла его с должным пониманием. Не подарок любовника, но инвестиция бизнес-партнера. Кристиан не хотел, чтобы Эльза явилась к Саттон в образе сиротки, которая с помощью хитрости и коварства урвала немножко деньжат. Не подходило ей новомодное вычурное платье, хоть тресни. Он собирался представить разумную и энергичную молодую женщину, которая собиралась выпустить на рынок пурпурные ткани. И которая открывала собственную фабрику. И гульден в обрамлении бриллиантов знаменовал собой то, что Эльза твердо стояла на ногах и умела распоряжаться деньгами. Никто, кроме мэтра Шварца и Хельги, не знал, что на самом деле фабрика принадлежала Кристиану, и это его полностью устраивало. Он предпочитал оставаться в амплуа коммерсанта и будущего банкира, оставив на Эльзе проект, который многие бы сочли слишком сомнительным. Фейсар прибыл с математической точностью и заявил с порога: – Боже, Эльза, вы обворожительны. Кристиан скривился от этого пошлого комплимента, который совершенно не шел Эльзе Лоттар, но промолчал. В конце концов, этот смазливый учителишка оказывал им услугу. – Едете с нами? – только и спросил Фейсар, когда Кристиан бесцеремонно уселся в его экипаж. – Ну разумеется, – высокомерно обронил Кристиан, и Фейсар не стал спорить. Возможно, он мечтал посмотреть на то, как кое-кого спустят с лестницы. Глава 24 В экипаже Эльза смотрела на Фейсара совсем не так, как прежде. Теперь в ее взгляде не было смущенной влюбленности и робкого трепета. Нет, это был взгляд торговца, оценивающего товар. Фейсар беззаботно болтал о том о сем, не замечая этих перемен. Хоть он и знал Эльзу еще ребенком, хоть она и таскалась повсюду за ним, как коза на привязи (по меткому замечанию садовника Фридриха), однако всех этих лет ему так и не хватило, чтобы разобраться в девчонке. Но Кристиан уже неплохо понимал Эльзу и не мог не признать, что мыслила она весьма трезво, хоть и совершенно неприемлемо. И он продолжал глазеть на то, как Эльза глазеет на Фейсара, прокручивая в голове доводы против ее идеи. Из роскошного старинного особняка Греты Саттон Кристиана все же не выгнали, хоть у него и не было приглашения. Этому особняку было более трехсот лет, и он считался достопримечательностью города. Возведенный в те времена, когда титулованное дворянство играло куда более важную роль в жизни страны, фасад хранил на себе отпечаток сразу нескольких эпох. Каждое поколение Саттонов привносило что-то свое, и готические шпили причудливо переплетались с излишне восторженными пилястрами барокко и античными формами позднего классицизма. – Меня всегда пугало это здание, – прошептала Эльза на ухо Кристиану. – Хаос. Он мимолетно улыбнулся ее стремлению ко всякого рода упорядоченности, и они поднялись по широкой лестнице вслед за встречавшим их лакеем. Салон Греты Саттон был полон. Часть людей Кристиан узнавал, но со многими не был знаком. Аристократия всегда была для него загадкой, ибо он искренне не понимал, как можно гордиться лишь достижениями своих давно покойных предков. В эпоху прогресса и рационализма многие потомки некогда великих династий влачили довольно жалкое существование, не желая признавать такое низменное понятие, как деньги. Им не на что было содержать свои роскошные дворцы, но все, на что они были способны, – лишь тайком продавать фамильные ценности и земли. Эльза Лоттар, выскочка с самого дна, была здесь диковинным зверьком, экзотичной игрушкой. И вызывала любопытство, но не уважение. Старикан Гё немало потрудился над ее манерами, но этого было недостаточно. И прямая осанка, и невозмутимое выражение лица, и гульден в блеске бриллиантов, и пурпурная юбка привлекали к себе внимание, но стоило Эльзе заговорить, и всякому становилось понятно, что пустопорожняя салонная болтовня – не ее стезя. Она была слишком прямолинейной, слишком тяжеловесной, слишком… Эльзой Лоттар – сироткой, выросшей на улице. Невидимая паутина скрытых насмешек оплеталась вокруг ее высокой несгибаемой фигуры, когда двери распахнулись и появилась Грета Саттон собственной персоной. Она была всего лишь на год моложе Кристиана, но выглядела юнее и старше одновременно. Не слишком красивая, с энергичным вытянутым лицом, Гретта Саттон тем не менее притягивала к себе взгляды как по волшебству. Законодательница мод, устроительница балов, которые посещала сама императорская семья, она блистала тем, что называют породой. Кристиану эта женщина чем-то напомнила норовистую лошадь. Отступив на шаг, он смотрел, как Фейсар представляет Грете Саттон Эльзу – с той безмятежной веселостью, которая была ему свойственна. Эльза только на миг оглянулась на Кристиана, словно желая убедиться, что он рядом, а потом Саттон завладела всем ее вниманием. Быстро убедившись, что от светской беседы Эльза теряется и начинает мямлить, Саттон увела ее в сторону, и, кажется, там, подальше от чужих ушей, их разговор пошел на лад. Эльза что-то быстро говорила, а Саттон ее слушала, время от времени задавая вопросы. В этот момент к Кристиану подошел невысокий человек с такой блестящей лысиной, что она просто ослепляла. – Кристиан Эрре? – спросил он едва не застенчиво. Кристиан молча кивнул, с интересом разглядывая старомодный наряд незнакомца и золотые пряжки на его туфлях. Он что, достал свою обувь из дедовского сундука? – Фердинанд Эльц, – скромно представился человечек, и Кристиан мрачно пожал ему руку. Вот только герцогов для счастья ему и не хватало!