– Вы умный человек, господин Фосс, – согласилась она. – Вы нам подходите. Ступайте за мной, я ознакомлю вас с вашими обязанностями. Фосс, путаясь в ногах, неуклюже вскочил, едва не свалился и вылетел в приемную раньше Эльзы. Она фыркнула и последовала за ним. Господи… – Племянник герцога служит у вас секретарем? – Глаза Гертруды Штайн сверкнули лукавством. До чего же она была хороша – взгляда не отвести. – Внучатый племянник, – с улыбкой поправил ее Кристиан. – Тот еще недотепа. В первый рабочий день он уволил старого доброго Дитмара Лонге. Стефан Кох, который весь ужин сидел рядом со своей прекрасной невестой с самым кислым видом, неуверенно улыбнулся: – Как? – Фосс должен был отдать расчет Конраду Брауну, но перепутал кабинеты. Представляете мое потрясение, когда в мой кабинет ворвался Лонге с чеком в руках и требованием объяснений. Гертруда мелодично рассмеялась. – Еще горошка? – вежливо спросила ее Берта. – Неужели ты и правда допустишь, чтобы этот жиголо возглавил Торговое предприятие Гё? – спросил Кох. – Старикан Гё, должно быть, в гробу ворочается, – беззаботно ответил Кристиан. – Мысль об этом повышает мне настроение. – Давайте поговорим о помолвке, – сказала Гертруда Штайн, – я хочу очень пышное торжество. Берта нервно сделала большой глоток шампанского. – Для начала, милочка, вам следует быть официально представленными друг другу, – неприязненно процедила она. – А это, милочка, – парировала Гертруда, – ваша забота. Моя семья платит большие деньги за ваши любовные порывы, милочка. Так что будьте со мной повежливее. Берта, смертельно побледнев, выронила бокал. Тот со звоном разлетелся на осколки. – Как вы смеете… – глухо вскрикнула она, хватаясь за горло. – Да будет вам, – ласково пропела Гертруда. – Мы все тут родственники, какие между нами секреты. Берта вскочила и выбежала из столовой. – Ваша семья хорошо информирована, – сухо сказал Кристиан, недовольный тем, что клан Ли разнюхал о любовной интрижке его жены. – О, – Гертруда ослепительно улыбнулась, – вы даже не представляете, как вам повезло с новыми родственниками. – Не провоцируй ее, – попросил Кристиан, поднявшись к Берте. – Клан Ли – это не только сумасшедшие деньги. Эти люди опасны. Стоя у окна, он наблюдал за тем, как Стефан Кох помогает своей будущей жене сесть в экипаж, а потом ныряет в него следом. Берта, благоухающая нюхательными солями, лежала на кровати. – Это ты рассказал им о Дженарро, – злобно огрызнулась она. – Ты привел эту тварь в наш дом. В нашу семью. Кристиан не ответил, с интересом наблюдая за тем, как ловкая юношеская фигура выходит из тени деревьев. Ганс. Стоя посреди дороги, он смотрел вслед экипажу. – Не переживай, – ответил он, – возможно, Гертруда Штайн сама откажется от этого брака. И тогда семья Ли не посмеет отозвать свой чек – ведь помолвка распадется по их вине. – Что? – не поняла Берта. – Жизнь такая непредсказуемая, – оптимистично резюмировал Кристиан и отправился в свою спальню. Глава 25 Все складывалось прекрасно, но Кристиана охватывало предчувствие надвигающейся катастрофы. Грета Саттон согласилась открыть зимний сезон в наряде из пурпурной ткани и заказала из нее же еще несколько платьев попроще. Пробный запуск самоходной машины прошел довольно успешно, если не считать того, что Аккерман обварил руку паром и Хауслер забросил все дела, ухаживая за бывшим семинаристом. Однако он обещал, что первая партия машин будет выпущена весной. А образец для рекламы он сможет предоставить уже в феврале. Берта смирилась с творческим началом Исаака и наняла ему учителя рисования, однако это обернулось неожиданной драмой. Исаак категорически отказывался изучать академические азы и хотел рисовать лишь то, что приходит ему в голову. Пришлось сменить несколько учителей, прежде чем появился такой, который бы нашел общий язык со строптивым учеником. Тощий как жердь и слишком юный для преподавания, вариант номер три был не столь талантлив, как его предшественники, зато обладал добродушным нравом. Берта не спускала с него глаз, опасаясь заигрываний с Хельгой, которой исполнилось пятнадцать и которая вступала в опасный возраст. Кристиан все-таки встретился с государственными инспекторами и получил предварительное одобрение на лицензию банка. Его тесть уже внес свой вклад, и финансовое состояние Кристиана выглядело стабильным. Оставалось только ждать решения комиссии. Он поручил своему новому секретарю, Карлу Фоссу, подыскать подходящее здание для переезда компании «Эрре и сыновья», а потом смеялся до слез, когда тот притащил ему договор на покупку бывшей тюрьмы. Торжественная закладка первого камня в фундаменте будущей больницы прошла спокойно. В основном потому, что Карл Фосс забыл позвать газетчиков. Эльза, верная решению держаться подальше и от банка, и от благотворительного фонда, тем не менее принимала самое деятельное участие в найме рабочих. Кристиан подозревал, что теперь на фонд работали едва не все ее приятели из приюта. Семья Ли предоставила достаточно средств для начала строительства, а Берта все же уговорила Катарину принять работу в фонде, и теперь можно было не волноваться за организацию и грамотное расходование средств. Официальное знакомство Гертруды Штайн и Стефана Коха состоялось, и теперь он демонстративно за ней ухаживал. Ганс чах и худел, а глаза его горели инфернальным огнем. Гертруда вступила в фонд, и Кристиан при каждом удобном случае посылал к ней Ганса с самыми мелкими поручениями. Глава его охраны нисколько не возражал против того, чтобы быть мальчиком на побегушках. Эльза изо всех сил обхаживала мэтра Фергина, уговаривая его продать патент на кумарин, но старый химик стоял насмерть. Кристиана забавляло ее упорство и то, как она сходила от этого с ума. Неудачи ли были тому виной или желание заполучить химический цех – Кристиан не знал и не хотел знать. Достаточно было того, что мансарда флигеля возле фабрики все еще открывалась для него, однако все реже и реже. Эльза замыкалась в себе, была то рассеянной, то мрачной, и Кристиану казалось, что она ускользает, как песок сквозь пальцы. Он убеждал себя, что просто слишком тревожится на этот счет. Говорил себе, что она права, сейчас не время для адюльтеров и надо сохранять осторожность. Ничего не помогало. Слишком болезненную рану она ему нанесла, заявив, что выйдет замуж за какого-нибудь Фейсара, если сочтет это разумным. Как человек, который повсюду щеголял своим благополучным браком, Кристиан не мог на нее злиться, но он злился, и это необыкновенном образом притягивало его к Эльзе еще больше. Ему хотелось не спускать с нее глаз, будто стоит ему отвернуться – и Эльза исчезнет. Хотелось обладания, поглощения, уверенности, что она хочет его тоже. Кристиан начал ловить себя на том, что пристально вглядывается в лицо Эльзы, пытаясь угадать, о чем она думает. Он плавился в неуверенности, прежде неизвестной ему. Порой казалось, что он видит проблески нежности, но в следующую секунду ему мерещился холод, и Кристиан снова и снова спрашивал себя: ради чего она с ним? Почему в ту первую ночь позволила остаться в своей постели? Почему теперь избегает его? Расчетливость и спокойствие Эльзы, которые так нравились ему раньше, теперь вызывали едва ли не отвращение. Она обещала быть честной и ничего не скрывать, и Кристиан был уверен, что стоит ему спросить – и он получит все ответы. Но он не спрашивал. Потому что вовсе не был уверен, что переживет то, что услышит. В один из ветреных холодных дней, когда в воздухе кружилась снежная пыль, Кристиан спускался, собираясь на еженедельную инспекцию в «Грандис», когда увидел Эльзу, которая стояла на несколько ступенек ниже Ганса, не давая ему пройти. Они яростно спорили, а Ганс вдруг наклонился, поцеловал Эльзу в щеку и отцепил ее руки от перил, после чего промчался мимо нее. Эльза обернулась вслед ему и, словно лишившись всех сил, села на ступеньку, уронив руки. В компании они с Гансом все еще считались чужаками, поэтому сотрудники не спешили проявлять участие. Кристиан сбросил удивленную оторопь и подошел ближе: – Что происходит, Эльза?