Эльза Лоттар пила чай с какой-то незнакомой девицей – лет этак под тридцать, строгий наряд, круглые щеки и любопытные голубые глаза, в которых искрился живейший ум. – Знакомьтесь, – с непонятным весельем представила ее Эльза, – мэтр Альфред Фергин, случайно выведший кумарин. – Химик? – удивился Кристиан, кланяясь. – Я думал, что он куда старше… и куда мужественнее. – Это мой дед, – пояснила девица. – Мария Фергин, – представила ее Эльза еще раз, – гений. Мария скромно потупилась. – Что происходит, госпожа Лоттар? – довольно сердито спросил Кристиан, которому не нравилось ощущать себя дураком. – Кумарин на самом деле вывела Мария, – незамедлительно принялась объяснять Эльза, – но ее дед, мэтр Фергин, посчитал, что подобное изобретение молодой незамужней женщины никто не воспримет всерьез, и записал патент на себя. Вот почему он отвергал все мои предложения о сотрудничестве. Понадобилось время, чтобы разобраться что к чему. – Да что вы, – теперь Кристиан смотрел на Марию куда с большим интересом. – И каковы же ваши намерения относительно сотрудничества с Эльзой Лоттар, госпожа Фергин? Эльза бросила на него короткий невыразительный взгляд. Интересно, как она объяснила Марии его участие в этом деле, не раскрывая, кому на самом деле принадлежит фабрика. – Вот как обстоят дела, господин Эрре, – быстро заговорила Мария, – нашей семье уже довольно давно принадлежит химическое предприятие. Сто лет назад мы поставляли стекольщикам кальцинированную соду. Сейчас мы производим искусственные удобрения для сельского хозяйства. Это предприятие унаследует мой брат, мое же увлечение химией в семье не находит поддержки. Отец еще относился к этому более-менее спокойно, но полгода назад он умер. Брат и дед делают все возможное, чтобы не допустить меня в лабораторию, – по их мнению, это не женское дело. Поэтому я крайне заинтересована в том, чтобы обрести независимость, и предложение Эльзы для меня неслыханная удача. Но беда в том, что я не вижу возможности передать права на кумарин Эльзе, дед ни за что на такое не согласится. – Ну, разумеется, согласится, – безмятежно ответила Эльза и широко улыбнулась Марии. – Блестящая работа, Эльза, – сказал Кристиан, когда они возвращались в компанию. Был морозный и солнечный день, снег скрипел под сапогами, и прогулка показалась им обоим отличной идеей. – Но как вы собираетесь уговорить старикана передать вам патент? – Посредством шантажа, господин Эрре, – откликнулась Эльза, смешливо блестя глазами. В аккуратной меховой шапочке и строгом темном пальто она казалась юной и удивительно прекрасной. Кристиан сглотнул кислинку грусти, остро ощущая и свой возраст, и свою несвободу. – И чем же вы собираетесь его шантажировать? – Всякого найдется чем шантажировать, как показал опыт с мадам Дюваль. – Мадам Дюваль? – Кристиан притормозил, соображая. – Директриса сиротского приюта? – О, Ганс не успел вам рассказать? – в свою очередь остановилась Эльза. Они находились на одной из центральных улиц, и широкий проспект позволял торчать посреди дороги, никому не мешая. – Рассказать что? – Будучи совершенно уверенным в том, что семья Ли и сиротский приют каким-то образом связаны между собой, Ганс пришел к логическому заключению, что мадам Дюваль обязана об этом знать. Поэтому ночью он проник в ее кабинет – это несложно, если ты вырос в этом здании. – Скажите мне, что вы не принимали участие в этой авантюре, – взмолился он. – Нет-нет, – смеясь, заверила его Эльза. – Я только стояла на стреме. – Стояли на стреме! – возмутился Кристиан. – И почему я не удивлен? – Потому что вы очень умный человек, господин Эрре. – На секунду у Эльзы стал такой вид, будто она готова расцеловать его прямо здесь, и на секунду Кристиан подумал, что ему плевать на всех, кто сможет это увидеть. Но они почти моментально взяли себя в руки. – Знаете, что Ганс нашел? – Я не люблю загадки, дорогая, – ответил Кристиан, мечтая увлечь Эльзу в свой домик, где он жил вне семьи. – Некий таинственный список, – прошептала Эльза, – богатеньких дамочек, которые сплавили своих… неуместных младенцев в приют. – Обычное дело. – Именно. И обычный повод для шантажа. Если этот список попадет в газеты, мадам Дюваль потеряет все. Светские дамы не простят ей подобной оплошности. Так что, господин Эрре, уже завтра утром вы будете знать, связан ли Маттиас Вайс с кланом Ли. И как только Ганс освободится, мы с ним вплотную займемся мэтром Фергином. – Напомните мне никогда не становиться вашим врагом, – усмехнулся Кристиан. Эльза помрачнела. – Просто не трогайте Ганса, – угрюмо проговорила она. В эту минуту дверь ювелирного магазина, возле которого они стояли, распахнулась, и оттуда выплыла Берта. За ней следовала сердитая Хельга. – Кристиан! – вскричала Берта изумленно. – Папа? – Милая, – Кристиан тронул дочь за руку, – почему ты не в школе? – Она сказала, – Хельга яростно дернула плечом, – что уроки можно и прогулять… ради паршивых магазинов! – Детка, не будь такой грубой, – устало вздохнула Берта. Эльза как-то неуловимо отступила назад, и Хельга, еще раз негодующе фыркнув, подвинулась к ней. – Вот, – слабо поморщилась Берта, – до чего доводят смешанные школы. Девочка утратила всякие манеры. – Не стоило отвлекать ее от учебы, – сухо возразил Кристиан. – Учебы! Ради всего святого, ты же не думаешь, что это ей хоть когда-нибудь пригодится! – А вот и пригодится! – крикнула Хельга. – Когда я вырасту, то стану такой же, как Эльза! И у меня будет своя фабрика! – Какая нелепость, – разозлилась Берта. – Кристиан, твоя… – Ей понадобилось усилие, чтобы не произнести грязное словечко. Любовница? Подстилка? Что выбрала бы Берта, не будь здесь их дочери? – Лоттар, – наконец выплюнула она, – оказывает отвратительное влияние на наших детей! – А директор Фейсар нам ставит Эльзу в пример, – упрямо буркнула Хельга. – Это лишь говорит о его глупости, детка, – презрительно произнесла Берта. – Эльза, – холодно велел Кристиан, – будьте добры проводить Хельгу домой. Глаза Берты наполнились слезами. Она закусила губу, чтобы не расплакаться или удержать себя от истерики, но только оскорбленно отвернулась. Воспитание не позволяло ей устраивать публичных сцен. Как только Эльза, обнимая его дочь за плечи, удалилась, Кристиан сжал локоть Берты. – Давай поговорим, – предложил он, увлекая ее в сторону небольшого парка, где было тихо и пустынно. Берта шла рядом с ним – окаменевшая и непримиримая. Когда они дошли до припорошенных снегом мраморных статуй, Кристиан спросил: – Что опять происходит? Я думал, что мы пришли к согласию и относительно школы, и относительно наших с тобой отношений. – Не супруги, не друзья, не любовники. – Берта обхватила себя за плечи, и отчаяние отразилось на ее лице. – Я женщина, Кристиан, а не… вот эта статуя! – Чего же ты хочешь от меня? – Печаль разливалась по его груди. Никогда Кристиану не хотелось видеть жену столь расстроенной. – От тебя? – Берта нервно расхохоталась. – От тебя?! Кристиан, – она все-таки заплакала, – я умираю. Исчезаю. Разваливаюсь на части. Я не знаю, как мне жить без Дженарро! – Господи, – его кулаки непроизвольно сжались. – Он же обокрал тебя и бросил! – Мне все равно, – в ее фанатичности было нечто пугающее, – все равно. Я хочу его, невзирая ни на что. Кристиан молча смотрел на нее, и в его голове крутился вопрос, заданный Гансом: «Что же вы будете делать, когда я притащу вам Вайса за шкирку?» Никогда еще мысль об убийстве не казалась Кристиану настолько привлекательной. – Знаешь, – сказала Хельга, когда Кристиан пришел ее поцеловать на ночь, – в школе есть мальчик, который все время дразнит меня. Его зовут Артур. – Да что ты, – неприятно поразился Кристиан. – Я попросила Эльзу научить меня, как расквасить ему нос. – Хельга! – осуждающий возглас будто сам собой вырвался из его рта. – А Эльза сказала, что расквасить нос противнику может любой дурак. Вежливость и спокойствие – вот оружие победителей. Слава богу, подумал Кристиан, хоть у кого-то есть мозги.